Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей. - Александр Снисаренко

 При Эхнатоне положение круто изменилось. «Суда плывут на север и на юг, все пути открыты... » - поют новые жрецы в гимне новому богу. Они выдают желаемое за действительное. На деле все обстояло наоборот. «Нерестилище» красноморских пиратов образовало дочернее предприятие в Море Среди Земель. Главным объектом своих устремлений они избрали древний Библ - самый большой и богатый город Благодатного Полумесяца. Дошло до того, что Библ был блокирован этими молодцами, ни в грош не ставившими авторитет сына Амона. Напрасно правитель этого города Риб-Адди шлет депешу за депешей в Ахетатон - новую столицу Эхнатона, требуя воинов, воинов, воинов. Фараон прочитывает таблички и складывает в архив, где их и обнаружили его отдаленные потомки. Из писем явствует, что пираты сделали своими главными базами Берит, Тир и Сидон - три города-крепости, расположенные примерно на равном расстоянии вдоль побережья страны Джахи, что позволяло контролировать его целиком. И на таком же расстоянии к северу от самого северного из них - Берита - красовалась жемчужина Благодатного Полумесяца - несравненный Библ с его Долиной Кедра (около четырех сотен деревьев уцелело здесь до нашего времени).

 Пираты знают, что Библу покровительствует Египет. Их первые шаги робки. Но со временем, видя, что фараон бездействует, они наглеют все больше. Уразумев наконец, что его мольбы к фараону останутся гласом вопиющего в пустыне, Риб-Адди заключил союз с правителем Сумура, или Симиры, своим северным соседом. Симира согласилась дать ему хлеб, но у нее своих хлопот полон рот; ее пребольно щиплют пираты Ликии, стакнувшиеся с царем Кипра и использовавшие остров как перевалочную базу и убежище. Когда же Библ и Симира попытались объединить свои силы, финикийские пираты двинули свои эскадры к северу и для начала захватили два библских корабля, а вскоре в одной из стычек погиб правитель Симиры. Авторитет Риб-Адди упал столь низко, что по возвращении его из Берита, где он надеялся получить помощь, библосцы не пустили его в собственный город. Правителем Библа стал Или-Рабих, брат Риб-Адди.

 Моряки по природе и купцы по призванию, финикияне разбойничали не только у себя дома, но и совершали плавания на запад. Свои торговые корабли они называли «морскими конями» - то ли потому, что их форштевни чаще всего были украшены резной крутогривой головой лошади, то ли по имени изобретателя этого типа судов - тирянина Гиппа, чье имя по-гречески означает «конь». По-видимому, вторая версия более поздняя и принадлежит грекам...

 Протяженность финикийских маршрутов может показаться неправдоподобной. Важнейшей их целью была добыча спиралевидных пурпуроносных раковин: из них извлекали сок для окраски тканей. Эти раковины, согласно легенде, обнаружила собака Мелькарта - бога-покровителя Тира - во время прогулки по морскому берегу после недавнего шторма. Непревзойденный финикийский пурпур носили цари всего Средиземноморья. По одной из версий, он дал название и самому народу: «фойникс» по-гречески - «пурпурный». Другая гипотеза связывает имя финикиян с Египтом: на языке жителей долины Хапи «фенеху» означает «кораблестроитель»...

 Раковины нелегко добывать со дна моря, а каждая из них дает ничтожное количество красителя. Перевозить груды раковин в Финикию нерентабельно, и финикияне основывают пункты по добыче сока у мест ловли. Туда отправляются необходимое оборудование и люди, там воздвигаются оборонительные стены, появляются селения, а иногда и города. Кораблям оставалось лишь периодически обходить все эти места, забирать готовый продукт и доставлять его в Финикию. Так возникли финикийские поселения на полуострове Магнесия, на островах Саламин, Тира, Тенедос и Кифера; города Краная на одноименном острове в Лаконике (теперь этот остров, называемый еще Маратониси, соединен с материком узкой дамбой), Навплия в Арголиде, Феникс в Малой Азии. Одни из них оказались недолговечны, как, например, Тира, где ловля пурпуровых раковин была исконным занятием местного населения, поддерживавшего тесные связи со своими коллегами из Итана - города на восточном берегу Крита у мыса Плака. Другие Финикия сохраняет за собой ценой уступок. Так, фракийские берега контролировали критяне, тогда как серебряные рудники в глубине побережья остались за финикиянами. Третьи хранят в своих названиях историю финикийской экспансии: остров Саламин сперва носил финикийское имя Салам - «Мирный». Греки во всем считали финикиян первыми и называли своими учителями, как потом они сами станут учителями римлян. Им приписывали изобретение стекла и чеканки, мер и весов, в легенде о Кадме говорится о заимствовании у них греческого алфавита. (Все это ничуть не мешало грекам приписывать эти же изобретения Паламеду и иным выдающимся личностям.)

 Но не только с миром приходили финикияне. И с мечом тоже: им нужны были рабы, особенно дети и женщины. Они сбывали этот живой товар всюду, где находились покупатели. Вот какую историю поведал, например, Геродот: «Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли в Аргос... На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио... Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем поспешно отплыли в Египет». Похищенных, как правило, не разыскивали: это было безнадежным делом. Быть может, при этом руководствовались житейской мудростью, афористично сформулированной Геродотом: «Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели».

 Гомер приводит противоположный случай, когда похищение состоялось в стране фараонов:

Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик коварный,

Злой кознодей, от которого много людей пострадало;

Он, увлекательной речью меня обольстив, Финикию,

Где и поместье, и дом он имел, убедил посетить с ним:

Там я гостил у него до скончания года. Когда же

Дни протекли, миновалися месяцы, полного года

Круг совершился и Оры весну привели молодую,

В Ливию с ним в корабле, облетателе моря, меня он

Плыть пригласил, говоря, что товар свой там выгодно сбудем;

Сам же, напротив, меня, не товар наш, продать там замыслил.

 Одиссею на сей раз повезло: корабль кознодея был разбит бурей у берегов Эпира, а сам Одиссей попал к феспротам, и их царь Федон, обласкав его (эпироты были соседями и вассалами итакийцев, под Троей соединенным флотом командовал Одиссей), повелел доставить его на Итаку. И вот тут-то создалась довольно комичная ситуация: феспроты не узнали грозного царя Итаки и поступили с ним точно так же, как поступил бы на их месте он сам:

Только от брега феспротов корабль отошел мореходный,

Час наступил, мне назначенный ими для жалкого рабства.

Силой сорвавши с меня и хитон, и хламиду, они мне

Вместо их бедное рубище дали с нечистой рубашкой...

 Арсенал методов и средств пиратов был неисчерпаем. Устами бывшего царевича, а ныне свинопаса Эвмея Гомер рассказывает историю, способную послужить сюжетом авантюрного романа, и эта история, как тысячи других, не обошлась без финикиян. Эвмей вспоминает, как «хитрые гости морей» прибыли на его родину с множеством редкостных товаров. В доме отца Эвмея, царя Ктесия, оказалась рабыня-сидонянка, похищенная другими соседями Одиссея, тафийцами. Финикийские купцы, прибывшие, очевидно, без определенного плана, моментально этим воспользовались: один из них «с ней тайно в любви сочетался» и, играя на ее патриотических чувствах, предложил бежать с ними на родину, несомненно замыслив продать ее где-нибудь по пути. Однако обернулось по-другому. Финикиянка заставила их принести клятвы, что они не причинят ей вреда, и договорилась, что они ни под каким видом не будут до поры до времени выказывать свое знакомство с ней. Финикияне торговали целый год. Когда торг был окончен, один из них пришел по обычаю с дарами во дворец, и ему удалось перемигнуться с рабыней. И вот тут-то настал ее час. Истинная дочь своего народа, она не ударила лицом в грязь перед соплеменниками. С наступлением вечера сидонянка взяла за руку порученного ее заботам малолетнего царевича и отправилась с ним на прогулку. По пути она посетила зал, где был накрыт пиршественный стол для вельмож, не успевших еще вернуться из совета, после чего сервировка стола уменьшилась на три огромных двуручных золотых кубка (большее количество не уместилось под ее платьем). Прогулка, как и следовало ожидать, закончилась на палубе финикийского корабля. Однако награбленное не пошло ей впрок: на седьмой день плавания изменницу неожиданно поразила стрелой Артемида по повелению Зевса (убийства нередко сваливали на богов, подобные байки древние всегда принимали за чистую монету), и ее выбросили за борт. Эвмея же купил царь Итаки Лаэрт, отец Одиссея.