Бунт Хаус (ЛП) - Харт Калли

— Шоковая тактика действует на всех. Я просто еще не нашел для вас подходящего уровня шока, Фитц. Но я очень настойчив. Поверьте, я разберусь с этим еще до конца семестра.

Боже, этот парень — профессионал в придумывании заявлений, которые звучат как тонко замаскированные угрозы. Интересно, так ли он разговаривает со своими родителями? Мой отец снес бы мне голову с плеч, если бы я посмела так разговаривать с ним или с кем-нибудь из моих учителей. Родители Рэна, может быть, и военнослужащие, но у нас должно быть совсем разное воспитание, если он знает, что ему сойдет с рук такое поведение.

Доктор Фитцпатрик широко улыбается, предпочитая не отвечать, просто отворачивается от Рэна Джейкоби, делает глубокий вдох и поворачивается лицом к остальным ученикам.

— Ну ладно, детишки. Сегодня мы начинаем новую игру. Кто хочет стать добровольцем? — Его взгляд останавливается на мне, и он комично хлопает себя ладонью по лбу. — Вот черт. Совсем забыл, среди нас же есть новичок. Элоиза, верно? — говорит он, поморщившись на меня.

Элоиза – одно из самых распространенных имен. Хотя меня называли всевозможными другими именами — Эмилия, Эвелин, Элена. Очевидно, мое настоящее имя не так распространено в других странах, как во Франции.

— Почти. Элоди. Как Мэлоди, но без буквы «М», — поправляю я его, улыбаясь, чтобы он знал, что я не обижаюсь.

Он кивает и щелкает двумя пальцами. Девушка, сидящая в бинбэге через три человека от меня, томно вздыхает, когда парень поворачивается лицом к белой доске на колесах, и мы все видим, насколько плотно его серые брюки обтягивают задницу.

— Вместо всякой странной ерунды типа «встань и расскажи нам все о себе», боюсь, тебе придется стать добровольцем нашей сегодняшней игры, Элоди, — говорит он, выводя мое имя красным маркером на доске. Удивительно, но в этот раз он произносит имя правильно.

— Она не может быть добровольцем, если вы ее назначили, — ворчит Дамиана, бросая на меня кислый взгляд через плечо. — Разве это справедливо? Некоторые из нас ждут своей очереди уже несколько месяцев, Фитц.

— О, перестань ныть. Думаю, мы все устали от бесконечного гудения твоего голоса, деточка.

Вау. В смысле, я думала, что то, как Рэн говорил с доктором Фитцпатриком было дико, но, честно говоря, то, как он говорит с нами, тоже немного необычно. Доктор не похож на типичного профессора. Он кажется нормальным, функционирующим человеческим существом, а не академическим роботом, пытающимся впихнуть в нас учебную программу так быстро, как только возможно. Это освежает. Необычно и то, что он ставит на место таких людей, как Дамиана, когда она ведет себя стервозно. Думаю, мне действительно нравится этот парень.

Пока он не велит мне подойти и встать перед классом.

— Давай, Стилл...?

— уотер, — добавляю я.

— Давай, Стиллуотер. Подъем. Вставай в центр. У тебя есть работа, которую нужно сделать.

Подавленная, я смотрю на Карину, надеясь на чудо, которое будет означать, что я могу остаться сидеть с ней. Она морщит лоб, на лице появляется извиняющееся выражение.

— Извини, подруга. Я должна была догадаться, что он это сделает. Лучше всего просто пойти туда и покончить с этим.

Ух. Что за чертов кошмар! Я встаю с дивана так медленно, что мне кажется, будто я продираюсь сквозь клей. Как только оказываюсь перед классом, я оборачиваюсь, натягивая яркую, веселую (фальшивую) улыбку, и смотрю на класс. Честно говоря, это небольшой класс по любым меркам. В логове доктора Фитцпатрика, бездельничают, как избалованные кошки, примерно пятнадцать студентов и это большое облегчение.

— И что за игра? — спрашиваю я сквозь зубы, пытаясь хоть немного ослабить улыбку — сейчас она не может выглядеть настоящей, слишком напряженная.

Я ненавижу такие вещи. Ненавижу переезды в другие школы, ненавижу знакомство с новыми людьми, ненавижу изучать все новые правила. Ещё я ненавижу изучать все новые игры.

Доктор Фитцпатрик сияет, усаживаясь на край подоконника рядом с кожаной кушеткой Рэна. Похоже, у него здесь тоже нет письменного стола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто-нибудь хочет объяснить правила Элоди, класс? — Для него это просто развлечение.

Ему действительно нравится быть здесь, учить своих студентов. В пяти разных странах и в пяти разных школах я никогда не встречала другого профессора, который бы так наслаждался своей работой.

Парень сзади, прислонившийся к одной из книжных полок, говорит, не поднимая руки:

— Это конкурс популярности, — объявляет он, не отрываясь от Кубика Рубика, который лениво крутит в руках. — Ты стоишь там, как велит наш почитаемый мастер марионеток, и задаешь нам спорный аргумент. Этот аргумент должен быть связан с книгами или английским языком. Если класс обсуждает твою тему дебатов в развлекательной форме, не заставляя Фитца скучать, ты автоматически получаешь «А» на следующем задании, которое он задает.

Подождите-ка…

Что???

Док, конечно же, в любую секунду поправит парня и объяснит суть игры. Так ведь? Доктор Фитцпатрик сидит на краю подоконника и счастливо улыбается. Он даже не возражает против того, что этот парень только что назвал его «наш почитаемый мастер марионеток».

Я не совсем понимаю, что мне делать. Я бы с удовольствием сказала, что мне наплевать на мои оценки здесь, в Вульф-Холле, но печальная правда заключается в том, что ежемесячное пособие, которое мой отец загружает на мою Американ Экспресс, напрямую связано с моим средним баллом. Я слишком хорошо знаю, как это работает: я успешно сдаю тесты и задания, и у меня будет достаточно средств, чтобы выжить здесь, а если я испорчу свой послужной список, или не сделаю то, чего ожидает от меня полковник Стиллуотер, то мне придется влачить очень унылое существование практически с пустыми карманами.

Я еще не изучала продовольственную ситуацию в этих краях, но предполагаю, что здесь есть закусочная или даже кафе. Ресторан, если повезет. Было бы здорово обедать съедобной пищей время от времени, а не кипятить воду и давиться лапшой быстрого приготовления на завтрак, обед и ужин, скажу я вам. «А» прямо с ворот? Полковнику Стиллуотеру будет гораздо труднее урезать мое пособие.

— Ооокееей. — Мне не нравится придумывать умную, интересную тему разговора на месте. Если бы я знала, что это произойдет, то не стала бы утруждать себя сном прошлой ночью. Я бы бодрствовала, прокручивая что-нибудь потрясающее, чтобы поразить этих ребят в классе. К сожалению, единственное, что я могу придумать, это: — Английский язык умирает. Современный сленг и текстовая речь так быстро вытесняют историю и жизнь из художественной формы, что вскоре полностью эволюционирует. Дискутируем?

Доктор Фитцпатрик вскакивает на ноги, хлопает в ладоши и бросается обратно к белой доске.

— Мне это нравится. Вы, негодяи, разрушаете мой язык своими текстовыми сообщениями и своим отвратительным неандертальским жаргоном. Кто-нибудь, скажите что-нибудь! Вы можете сесть, мисс Стиллуотер.

Он подталкивает меня локтем, и я бросаюсь обратно на безопасный диван со взглядом, прикованным к полу. Слава Богу, он не возненавидел эту тему. Слава Богу, мой голос не дрогнул, и я не спотыкалась на каждом слове. Слава Богу, никто не засмеялся.

С безопасного дивана я оглядываю комнату, ожидая... нет, боясь того момента, когда доктор Фитцпатрик поймет, что никто не собирается участвовать в моей теме дебатов. В другом конце комнаты захлопывается книга. Кто-то кашляет.

А затем…

Парень с черными волосами, одетый в потрепанный свитер, сидящий у огня, говорит:

— Все языки постоянно развиваются. Утверждать, что английский язык мертв, потому что он меняется и преображается в определенном направлении, все равно что утверждать, что человек вымер, когда хомо сапиенс развился из обезьян.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо. — Доктор Фитцпатрик снова щелкает колпачком на своем красном фломастере. На его лице огромная самодовольная ухмылка. — У кого-нибудь есть что сказать на это?

Дамиана вздыхает.

— Ты просто кретин, Эндрю. Человек не вымер, потому что хомо сапиенс эволюционировал. Мы стали чем-то новым. Другой вид или штамм гоминид. Вид, из которого мы произошли, вымер, когда мы изменились. То, что ты сказал, не имеет никакого смысла.