Чёрный Ферзь - Эмир Наджи

Вдруг снежный шум стал окрашиваться красным, синим и оранжевым. Мы подъезжали к городу, на обочине дежурили экипаж полиции и спасатели, которые ждали таких вот опрометчивых путников, а может просто тех, у кого не было выбора, кроме как ехать и сражаться со стихией. Полицейский остановил нас и спросил: откуда мы едем, и был ли кто-то еще на шоссе. К нему подошел спасатель и спросил о ситуации на шоссе. Я описал масштабы стихии и сугробы, которые отвоевали у гладкого асфальта территорию и плотно укрыли снежными барханами полосу, по которой всего несколько часов назад автомобили летели со скоростью ветра. Быть может, бросив вызов ветру, они тем самым его разозлили, и он щелкнул по носу зазнавшиеся металлические коробки, изрядно потрепав нас, но, все же дав нам возможность доехать до дома. Буря пожалела маленького Али, ведь она же женщина. Буря – она, и ничего женского ей не чуждо. Мы проехали пост и, казалось, за нами захлопнулись тяжелые металлические ворота, которые откроются только весной, когда растает снег, а может и не растает, ведь столько снега я не видел никогда, даже в детстве, когда этот снег был белее и вкуснее.

Зазвонил телефон, вернув меня в реальность. Номер был мне не знаком, и я показал его Мириам. Это оказался ее собеседник, которому она сказала, что с ней и малышом Али все в порядке. Она сказала, что мы въехали в город, буквально несколько секунд назад. Вдруг среди снежной бури, которая стала оранжевой, я увидел, что на обочине фарами сигналила машина. Мириам попросила остановить около нее.

К нам подошел мужчина, с очень острым взглядом и бородой, которая моментально стала белой из-за снега, который облепил ее за секунды. Его звали Хасан. Я встречал человека с подобным именем впервые, я слышал его в тех сказках «Тысяча и одна ночь», которые мне читал дедушка. Почему-то уже тогда Хасан мне представлялся именно таким. Мужчина лет пятидесяти пяти, может немного больше. Острые глаза, которые цепляют сразу и не отпускают. Такие глаза умеют слушать, поэтому с ними всегда интересно разговаривать, ведь они слушают очень внимательно своего собеседника. Заостренные скулы на худощавом лице придавали ему больше какой-то правильной мужской злости. Нет, это была не агрессия, а именно мужская злость, та, с которой он борется за достижение своих целей, за свою семью, за свою женщину и за своих детей. Злость не тупая и разрушительная, а острая как шашка, которая может стать и оружием в искусных руках воина и предметом, который может нанести тяжкие увечья тому, кто эту шашку в руки взял. Всем своим видом Хасан говорил, что он искусный воин, который умеет держать шашку в руках и применить ее только по ее назначению при этом очень искусно. Лицо его было сухим, как бывает сухим лицо у настоящих воинов, но это была не болезненная худоба, а худоба, которую оставила на лице жизнь, худоба, которая говорила о житейской мудрости этого человека. Его борода, которая сейчас выглядела немного комично, развеваясь на ветру, покрытая замерзающим снегом. Он помог Мириам сесть в его машину, я помог ему тихо перенести Али, чтоб он не проснулся. Я думаю, что испуг сделал свое дело, поэтому он спал крепко, пытаясь забыть этот вечер. Единственное, что он запомнит навсегда – это приходить на помощь. Хасан очень тепло обнял меня и много раз поблагодарил меня за то, что не бросил Мириам с ребенком, ведь это его семья, это его все, смысл его жизни. Казалось, что Хасан не способен настолько тепло обнять, и так от души поблагодарить, ведь первое впечатление создается о нем, как об угрюмом и неприветливом мужчине. На самом деле, он умеет открыто обнять, очень тепло и с благодарностью.

Доехав благополучно до дома, я все еще был под впечатлением от Хасана, который за минуту смог преобразиться. Горячий душ согрел меня, вернее отогрел меня настолько, что я почувствовал, что вернулся к жизни. Я заварил чай и стал думать о произошедшем и стихии, с которой пришлось столкнуться лицом к лицу. Странная штука, когда мы в опасности, мы не отдаем отчет в опасности происходящего, поэтому действуем холодно и трезво. Наверное, присутствие Ангела-Хранителя помогает почувствовать себя в подобных ситуациях увереннее и спокойнее. Он делится с нами потом, когда Ангел понял, что мы в безопасности. Он рассказывает нам, что могло бы случиться и от таких рассказов стынет кровь в районе диафрагмы. Нам кажется, что тогда к нам приходит осознание всей опасности, в которой мы были. Я тоже стал осознавать всю опасность. Меня удивлял тот факт, что я думал о том, если бы не заметил аварийку в кювете. Мириам с Али с большой долей вероятности бы просто погибла, ведь топливо рано или поздно закончилось бы, а Хасана не выпустили из города. Спасатели бы тоже к ним пробились только под утро, в лучшем случае. Тем временем чай стал согревать меня изнутри, и я начал засыпать. Тепло от горячего чая – медленно грело от желудка в ноги. Тепло от него разносилось постепенно по всему организму, будто бы чай нагревал кровь, которая очень медленно текла по венам и сосудам. Делает она это медленно, заботливо обогревая каждый уголочек организма. Тепло неизменно ведет за собой сон. Эти два товарища всегда идут вместе. Тепло пришло, и сон не заставил себя долго ждать.

Всю ночь мело, не прекращая. Огромная снежная пушка Планетарного масштаба сломалась, заклинил механизм, который эту огромную пушку поворачивает и теперь она нагоняла снег только в нашем направлении. Снегоуборочные машины отчаянно старались справиться с тем потоком снега, проезжая в боевом порядке, по улицам города, ковшами пытаясь разогнать весь снег, который щедро дарила нам эта огромная снежная пушка, которую никакие силы не могли ни выключить, ни повернуть. Город уже посреди ночи был парализован и к утру его никак не расчистили бы, ведь не было известно, когда справятся с пушкой. Ближе к утру метель прекратилась, но снег сыпать не перестал. Снег укрывал острые снежные барханы, которые намела буря за всю ночь. Снегопад ласково укрывал, сглаживая остроту, будто бы мать укрывала своего ребенка, который наконец-то спокойно уснул после лихорадки. Мама спокойно выдыхает, ведь самый пик прошел и теперь ее ребенок спит, ровно посапывая носиком. Снежная лихорадка прошла и теперь вся острота сглаживалась, и пейзаж перестал походить на стихийное бедствие. Воцарилась та самая тишина, которая возможна, только когда земля укрыта снегом и ее дыхание не слышно.

Глава 3

Субботнее утро было великолепным, впервые за долгое время я осознал, как же я люблю свой дом. Телевизор с самого утра сообщал о погибших, в результате Стихийного Бедствия. Я вышел на кухню, чтобы сварить себе кофе, тот самый любимый с женским характером… Жаль, что никто не обнимает в этот момент сзади. Хотя нет, я не прав, обнимает. Я мысленно поймал момент тишины и произнес: «Спасибо». Я благодарил Ангела за то, что вчера он был со мной и как всегда, помог справиться. Что-то теплое стало разливаться по душе и мне казалось, что я вдохнул по-новому. Это было что-то больше, чем вдохнуть полной грудью, что-то особенное, новое. Аромат кофе прекрасно дополнял это новое и необычное настроение. Это было то самое настоящее доброе утро, душевное и обещающее что-то новое и необычное.

Я наслаждался этим моментом, ведь в жизни менеджера их не так много. Не так часто удается просто порадоваться жизни, вот просто так по-настоящему порадоваться жизни, не очередной дорогой безделушке, ради которой ты отказывал себе в жизни, а просто той самой жизни, когда ты понимаешь, что безделушки – это всего лишь безделушки, независимо от ее цены. Как же здорово жить, как же здорово утром просыпаться и как же классно пить кофе, и смотреть на засыпанный снегом Мир вокруг. Не улице, не город, а именно Мир, потому что сейчас кажется, остановились все войны на Планете, ведь вся планета покрыта снегом. Таким красивым снегом, когда просто невозможно стрелять в кого-либо, или просто злиться на кого-либо. Это просто невозможно при таком великолепии заснеженного Мира.

Зажужжал телефон, высветив на экране вчерашний незнакомый мне номер. Я поднял трубку, знакомый мужской голос, вежливо поздоровался, обратившись ко мне по имени. Голос представился Хасаном, хотя я узнал его сразу.

– Я очень благодарен Вам за то, что Вы не оставили Мириам с ребенком в беде.

– Хасан, я не мог поступить по-другому, ведь погодные условия были вчера, мягко говоря, не курортные.

– Я все равно очень хочу отблагодарить Вас и приглашаю к себе на обед в 14:00. Если вы переживаете за транспорт, я пошлю своего водителя за Вами.

– Благодарю, Вас, но мой Коротышка весь год ждет такую погоду, чтобы всласть порезвиться в его стихии. Скажите куда мне приехать, и я буду к двум часам.

Хасан продиктовал мне адрес и подробно объяснил, как найти его дом. Улица, на которой жил Хасан была в районе, где живет вся голубая кровь нашего города. Я выглянул в окно, машин на дорогах практически не было, за исключением джипов, хозяева которых светились от удовольствия, что они могли испытать их малышку в действии, или отчаянных таксистов, которые работают при любой погоде и любых условиях. Светофор уныло перебирал цвета, он был очень грустный сегодня, ведь ему было уж слишком непривычно менять цвета просто так без зрителей. Если честно, я тоже ждал момента, когда мне доведется выехать на Медвежонке в эту настоящую зиму. Это был редкий случай, когда мой старенький Коротыш мог очень жестко заявить о себе, и щелкнуть по носу зазнаек. Да, он не новый, зато надежный и вчера он нас вывез из такой передряги, из которой бизнес седаны никогда не вывезли бы.