Заметки на ходу - Федор Московцев

Подойдя к этому чудовищу, Додон не успевает произнести ни одну из заготовленных им фраз, так как получает мощный прямой удар в челюсть. Косяк валит Додона на асфальт и начинает со сладострастной жестокостью избивать. Удары сыпятся один за другим, по туловищу, по голове – дыщ, дыщ, дыщ! Упырь останаливается лишь тогда, когда улавливает вспышки фотокамер – вышедшие из ресторана люди снимают экзекуцию на фото и видео. Охранник использует мобильный телефон по назначению – вызывает полицию. Косяк, изрыгая страшные ругательства, уходит. Вскоре прибывает полиция. Фараоны обступают лежащее на асфальте тело. Подняв похожую на окровавленный баскетбольный мяч голову, Додон чувствует ожесточение по отношению к кровавому режыму и исторгает из себя вопли: – Вовремя приехали, ублюдки! Сатрапы! Путяра, пшёл вон! И прочая, и прочая… Один из фараонов подаёт Додону руку, чтобы помочь подняться, но тот, как обычно, идёт по позитивному пути – отмахивается и кроет правослужителей семиэтажным матом. После того, как он, с трудом поднявшись, срывает с одного из представителей правопорядка фуражку, полисменам ничего не остаётся, кроме как принять его и отвезти в РОВД. На диване в зальной комнате квартиры Вальдемара расположились Марина и Андрей. Он не дьявол и не ангел. Он выглядит так, что все его дурные привычки очевидны. Его трудно заставить отвечать на вопрос, когда он задевает его за живое, и он реально круглые сутки носит своего рода маску. Но при этом он удивительно мало думает о том, что о нём думают другие. Марина упрекает его в том, что он переборщил с выпивкой. Он оправдывается и с угрюмой сексуальностью успокаивает её, предлагая поехать на речку или в сауну, чтобы искупаться в холодной воде. Вальдемар, вызвав Насте такси и отправив её домой, присоединяется к Марине и Андрею. Все вместе досматривают фильм «Волк с Уолл-Стрит». На часах – 2 ночи. Отражая общую усталость, Вальдемар выдавливает из себя базовый тост: «За нас, больше денег и секса!», и поглощает очередной «писярик» водки. Марина напоминает Андрею про сауну, но тут у него начинает звенеть трубка. Илья Додон звонит из переполненного азиатскими нелегалами обезьянника, чтобы сообщить о приключившейся с ним беде. Закончив разговор, Андрей пересказывает услышанное Вальдемару и Марине. Через несколько минут они выходят во двор. В ожидании такси, Андрей звонит Косяку. И тоном строгого папочки отчитывает: – Ну как ты мог, жертва капитализма и нетерпимости? Мы столько лет дружим, Илюха нам почти как брат – и тебе, и мне! А ты так плохо обошёлся с ним – стыд и срам, стыд и срам! В пьяном тумане, в котором пребывает Косяк, есть место интуиции. Да, сегодня он сделал много дерьма. Но он пытается всё осмыслить, пытается сойти с кривой дорожки, но на данный момент ему до этого далеко. Но он, по крайней мере, пытается. Выслушав нотацию Андрея, Косяк подавленно отвечает: – Давай завтра поговорим. Я сейчас не готов. Во двор въезжают два таксомотора. Усаживая в один из них Марину, Андрей шепчет ей на ухо извинения и нежные слова, которые сами по себе ничего не значат, но выражают его отношение к ней, а также стремление сделать всё как можно лучше. Она советует проявлять заботу о пострадавшем Додоне без фанатизма, потому как «это тот таракан, который всех переживёт». Вместе с Вальдемаром Андрей садится в другую машину и они отправляются в РОВД. Подъехав на место, они узнают у дежурного, кто этой ночью тут главный и направляются в нужный кабинет. Пройдя в помещение, устраиваются на стульях и приступают к делу. Андрей обращается к главному копу с доверительной улыбкой: – Вы оприходовали нашего друга по имени Илья Додон. Полисмен цепким взглядом рассматривает просителей и кивает. Андрей продолжает: – Но он ни в чём не виноват. Кроме того, он нуждается в медицинской помощи. Полисмен участливо объясняет: – Ваш друг задержан по статье 318 УК РФ – применение насилия в отношении представителя власти. Это серьёзное преступление. Андрей с видом чемпиона, который только что пробежал стометровку и готов выиграть ещё несколько таких же соревнований, говорит: – Обвинение притянуто за уши, и вы это прекрасно знаете. Задержанный и мухи не обидит, а то, что он там матерился на вас, на 318-ю статью не тянет. Жизнь в нашей стране расслабиться не даёт, а попытаешься расслабиться – вон чо получается. Ну выпил человек, ну обругал милицию, это же не преступление. А если он умрёт у вас в камере от ушибов, это будет преступлением, но уже с вашей стороны. Андрей умолкает, и на некоторое время в кабинете воцаряется тишина. Буравя немигающим взглядом собеседников, полисмен произносит: – Ну и что, всё? Больше нет никаких аргументов? – Понимаю, что вам сложно отпустить такого опасного преступника, но мы готовы компенсировать ваши моральные издержки, – с этими словами Андрей достаёт из заднего кармана брюк бумажник, раскрывает его, извлекает оттуда несколько крупных купюр и кладёт их на стол. То же самое делает Вальдемар. Лицо полисмена кривится: – Вижу, вам не терпится составить компанию вашему другу. Взятка – это уголовно наказуемое деяние, неважно, даётся она или принимается. Несколько мгновений они рассматривают друг друга. Затем полисмен говорит зычным голосом: – Убрали быстро, пока я вас не закрыл! Андрей берёт со стола деньги и собирается забрать их обратно, но полисмен, у которого для каждого клиента заготовлена отдельная фишка, останавливает его – мотает головой, мол, неправильно делаешь, открывает верхний ящик своей тумбочки и взглядом показывает, мол, клади туда. Перегнувшись через стол, Андрей кладёт деньги в тумбочку. – Идите к дежурному, ждите там! – командует полисмен. Вальдемар с Андреем выходят, фараон перекладывает деньги, предварительно пересчитав их, в свой бумажник. Ждать им приходиться долго, больше часа. Но время движется вперёд, унося с собой отчаянные баталии и непримиримые разногласия. И приближая утро нового, воскресного дня. Наконец, в холл выводят Додона. На него страшно смотреть: лицо – одна сплошная рана, а по одежде будто бы прошёлся стройотряд таджиков. На улице он сообщает друзьям, что написал заявление о том, что его избил Косяк. Андрей выговаривает ему тем же тоном, каким до этого отчитывал Косяка: – Ну как ты мог? Мы столько лет дружим! Додон виновато спрашивает: – Что, не надо было? Андрей убеждённо отвечает, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица: – Конечно, нет! Косяк нам почти как брат – и тебе, и мне! А ты взял и накатал на него заяву – стыд и срам, стыд и срам! Если его закроют, кто будет содержать Настю с ребёнком?! Додон корчится от боли. Его еврогейская мечта в очередной раз перестала действовать, а его поведением руководят суицидальные мотивы, желание уничтожить себя, чтобы положить конец мучительной боли… но он не предполагал, что всё будет так ужасно болезненно. Вальдемар вызывает «скорую». Подъехавшие медики увозят Додона в больницу скорой медицинской помощи. Вызванное сюда же такси развозит Вальдемара и Андрея по домам. Оказавшись у своего подъезда, Андрей шарит по карманам и обнаруживает, что потерял ключи от квартиры. Тогда он называет таксисту адрес Марины, а сам звонит ей и объявляет о том, что сейчас к ней приедет.

КОНЕЦ

Не понимаю камбэки, считаю это очень вредным занятием. Как по мне, если отношения закончены, то закончены навсегда. И для меня этот человек перестаёт существовать, я удаляю его из всех памятей.

Однако, у самого было три таких эпизода. В двух случаях я пожалел, что сошёлся с бывшими, буквально на следующий день после, так сказать, повторного схождения. В третьем случае сожаления не было, так как это была моя бывшая жена, с которой я за год до этого развёлся, и она воспитывала нашего общего сына. И ради ребёнка имело смысл потерпеть все её причуды.

Все три случая имели одинаковую оконцовку – гораздо более сложное расставание, чем в первый раз. Подытоживая, формулирую, не побоюсь этого слова, закон. Расставание по любому связано с какими-то неприятностями. Потому как, если бы их не было, то не было бы и расставания. А после камбэка, за которым наступит расставание номер два, неприятностей будет гораздо больше, и они будут более серьёзными.

PS. Да, и как тут не вспомнить про одну подругу (не удалось её оприходовать, что-то я ступил), которая, среди всех своих блудняков, трахается с соседом по общаге, каким-то левым нищебродом. Причём, как показывают её близкие подруги, она позиционирует его как своего бывшего, с которым давно рассталась, но он продолжает приходить к ней потрахаться. Именно так: заходит в любое удобное ему время, еб*т её, а потом уходит. Без подарков, ресторанов, и каких-либо обязательств. При этом оставаясь её «бывшим». Мне она рассказывала за него как за «знакомого», живущего по соседству. WTF?! Это что за суррогат отношений такой!? Ему, понятно дело, ништяк, – бесплатная дырка, хуле. Что касается неё… ХЗ, как говорится.