Последнее письмо (СИ) - Райли Грэйс

Если ты читаешь это письмо, то меня больше нет. Мой изначальный план заключался исключительно в том, чтобы поддержать тебя, мой дорогой Ричард. Но… с этим планом я не справилась. Поэтому получилось так много строк и страниц.

Я не знаю, сколько дней нам осталось. Надеюсь, они будут счастливыми. Надеюсь на то, что мы будем разговаривать, вспоминать и быть вместе всё то время, что нам отведено. Я хочу написать ещё раз те самые слова, которые должна была произнести вслух: я люблю тебя. Всё то время, что мы были вместе (или не в месте)… оно очень ценное для меня. Мы могли ненавидеть друг друга, ругаться друг на друга… но я всегда знала, что ты мой якорь, ты тот, ради кого стоит жить.

Я прошу тебя быть счастливым. Я знаю, что боль от потери не уйдёт. Должно пройти время для того, чтобы боль стала грустью… но… у тебя будет это время. И будешь счастлив. Обещаешь мне? Пожалуйста. Найди способ стать счастливым. Ты достоин этого больше, чем кто-либо другой. Пожалуйста… мне будет невыносимо больно, если ты не справишься… и знаешь, Ричард… я буду верить в то, что у тебя всё будет хорошо. Ты лучше всех, кого я когда-либо знала. Ты сильный. Ты умный. Ты тот, ради кого стоит жить.

Мой милый Ричард. Я хотела бы написать ещё так много, но… мне почему-то очень сложно формулировать свои мысли и… я боюсь, что у магии Ричарда есть предел. Я думала, что это самый сильный колдун во всём мире. Это так. Вот только он не всесильный. Жаль. Это значит, что магия не способна меня спасти. Я знаю, что ты говорил мне об этом, объяснял простыми словами то, что говорил колдун, но мне так хотелось верить в то, что если он поколдует надо мной… то что-нибудь станет иначе и я не покину тебя.

Ты должен знать: до последнего мгновения я буду помнить тебя. Ты мой якорь…. и я надеюсь на то, что это письмо поможет тебе и станет твоим якорем до тех пор, пока боль не станет грустью.

Пожалуйста, будь счастлив.

С искренней любовью,

навеки твоя

Киару Элизабет Ремингтон-Блэк.»

Глава 7

В тринадцатом доме было непривычно тихо. В гостиной не работало радио: кто-то его выключил в один из очень сложных дней, но при этом забыл включить обратно. Джейн не гремела посудой на кухне и больше ничего не сгорало в духовом шкафу. Насколько Ричард знал, его тактично оставили в одиночестве и практически каждый нашёл себе занятие вне дома, по настойчивым просьбам Марка. В доме остались всего четверо: Ричард, которого настойчиво попросили спуститься вниз и не мешать, колдун, Марк и Киару, чья жизнь покидала тело.

Совсем недавно Ричард был рад тому, что на первом этаже никого не было: на него никто не смотрел с жалостью и никто не старался отвлечь от тяжёлых мыслей. Разве что Самуэль, уходя из дома, оставил на кофейном столике конверт.

Сейчас Ричард сидел на диване, сбросив на пол декоративные подушки и невидящим взглядом смотрел на последний лист бумаги.

— Глупая моя… — пробормотал мужчина. — Ты написала слишком мало…

Вздохнув, мужчина откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и постарался расслабиться. Он старался не думать о том, что происходит на втором этаже.

Глубоко задумавшись, Ричард пропустил тот момент, когда Марк, а следом за ним колдун, спустились по лестнице.

— Мы закончили, — темноволосый мужчина пропустил вперёд себя Ричарда, а сам посмотрел на бывшего главу клана «Ночной Огонь», который замер на диване. В руках у Марка была резная шкатулка. — Мы поехали. Ты… справишься один? Могу позвонить Самуэлю или кому-то иному, только скажи кому.

— Никому не надо, — глухо произнёс Ричард. — Она написала инструкцию. Справлюсь один.

— Как скажешь… мне пора. Если что, звони Триш. Она передаст мне трубку.

Марк, не став ждать ответа старого друга, направился к двери, а затем захлопнул её.

Ричард продолжал сидеть на диване без движения. Он шевельнулся лишь через час. Запрокинув голову, мужчина посмотрел на потолок, затем тяжело вздохнул и, хлопнув левой ладонью по колену, с трудом заставил себя встать с дивана.

Ричард положил конверт на кофейный столик. Он уже знал, что обязательно сохранит его: письмо стало самым лучшим последним подарком, который только могла сделать Киару.

Ричард шевельнулся лишь тогда, когда хлопнула входная дверь. Посмотрев на потолок, мужчина тяжело вздохнул и с трудом заставил себя встать с дивана, предварительно положив конверт на кофейный столик.

Прежде чем подняться на второй этаж, Ричард подошёл к входной двери. Провёл пальцами по деревянной поверхности, вернул на место дверную цепочку и запер дверь на два оборота ключа. Прежде чем повернуть ключ в третий раз, он замер на несколько минут, всем сердцем жаждая услышать нервное требование от Киару: закрыть дверь на три оборота. Вот только Блэк была на втором этаже и уже ничего не скажет ему.

Постояв возле двери несколько минут, Ричард, развернувшись, направился к лестнице. Ему не хотелось подниматься на второй этаж, но он знал, что надо, ведь иного выбора не было: мужчина должен был сделать то, что давным-давно обсуждал с Марком и что просила сделать Киару в своём письме.

Нахмурившись, Ричард остановился. Спустился вновь на первый этаж, медленно поднялся, считая ступеньки.

— Семнадцать…

Раньше он никогда не обращал внимания на количество ступеней, а теперь, стараясь оттянуть момент возвращения в спальню, цеплялся разумом за незначительные детали.

— Семнадцать… — повторил мужчина, качая головой и с грустью смотря на картины в тяжёлых рамах.

Тринадцатый дом был особым местом не только для Киару, но и для Ричарда, несмотря на то, что он никогда не признавался в том, что ему приятно находиться в этом месте.

В какой-то момент, когда он проходил мимо портрета неизвестной девушки, Ричард поймал себя на мысли, что он поступил неправильно, решив, что в одиночестве ему будет лучше. Он оглянулся, нахмурился, но не стал возвращаться к лестнице. С его стороны было слишком опрометчиво не проверить наличие мобильного телефона в кармане брюк, прежде чем подниматься на второй этаж.

Мимолётная злость сменилась растерянностью, а растерянность — тяжёлой грустью. Он ударил кулаком в стену, а затем всё же дошёл до двери спальни и по привычке постучал.

— Киару, я могу войти? — вопрос вырвался прежде, чем Ричард смог в полной мере осознать то, что теперь может не спрашивать разрешения. — Киару, я ведь… ты не ответишь уже… Надо было попросить Марка обо всём позаботится, но я… не мог доверить тебя ему… я должен сам…

Вздохнув, мужчина толкнул дверь и перешагнул порог, плечом прислонившись к дверному косяку. Он машинально сунул левую руку в карман брюк и с горечью посмотрел на Киару, а затем отвёл взгляд в сторону.

— Меня убивает эта тишина, — вздохнул Ричард. — Привык, что в доме всегда шумно. Ты включала радио или телевизор… или ставила одну из своих пластинок… Ты не любила тишину… Впрочем, иногда ты была очень даже тихой… в те моменты, когда составляла мне компанию в кабинете. Я ни разу тебе не говорил, но… мне нравилось, когда ты была со мной… В такие дни… когда ты не спешила уйти… не находила повода поссориться, а просто читала, сидя в кресле… или вышивала… я… больше любовался тобой, чем занимался работой… Ты была всем для меня, Киару… а теперь… теперь… теперь тебя нет…

Ричард знал, что Киару не должна была умереть. Необратимые процессы вели лишь к смерти личности, а девушка стала бы марионеткой в руках Джозефа, послушной куклой, которая выполнила бы любой приказ без эмоций и вопросов.

— Я дал тебе невыполнимое обещание… — пробормотал мужчина, заставляя себя отстраниться от дверного косяка и закрыть дверь. Он понимал, что в доме никого не было, но действовал по старой привычке.

Знал мужчина также и то, что обещание изначально было невыполнимым. Он осознанно пошёл на обман, всем сердцем жаждая успокоить насмерть перепуганную Киару, которая несколько часов умоляла её убить, лишь бы не стать марионеткой в руках Джозефа.

Обман удался. Киару поверила ему, успокоилась и до последнего момента, пока память не растворилась полностью, верила Ричарду, что спасение обязательно будет.