Вторая книга мечей - Фред Саберхаген

Бен привык к невзгодам и бедности. И он не возлагал на службу больших ожиданий – особенно в начале карьеры. Так что участь новобранца его не пугала. Он уже участвовал в сражениях – причем не раз и не два; а тут его направляли в тихий гарнизон Синего храма, где никогда ничего не случалось. Казенная одежда, нормальные харчи и никаких проблем, если солдат выполнял приказы начальства.

Однако этой ночью, к своему большому удивлению, Бен не только ослушался приказа, но и оказал физическое сопротивление…

Он мог бы наняться в другой храм или армию. Работу и службу предлагали многие – примерно на тех же условиях, что и Синий храм. Но последний считался самым богатым, и Бен избрал его. Он не питал наивных надежд на то, что тут же станет получать большие деньги. Да и кто позволил бы новобранцу так быстро разжиться добром? Но Бен знал, что сокровища Синего храма находились где-то рядом, и эта мысль влекла его, как свет звезды. В ту пору он убеждал себя, что присоединяется к духовному братству из-за моральных принципов – жрецы храма славились своим отказом от притеснений и насилия, к которым часто прибегали другие властители мира. Например, Темный король, Серебряная королева Ямбу или покойный герцог Фрактин.

Синий храм поклонялся богатству. Его жрецы были жнецами и накопителями золота. Они знали, как вытянуть деньги у любого человека, будь он богатый или бедный, святоша или зубоскал, наивный друг или смертельный враг. Синий храм финансировал и косвенно контролировал основную часть мировой торговли. Койка Бена находилась в караульном помещении – вдали от внутренних залов, где обсуждались важные вопросы о финансах, – но информация сочилась сквозь стены и доходила до него. Он знал, что утром жрецы принимали дары богача в обмен на лекарство от страшной болезни, а днем брали налог с голодной и бедной вдовы, оставляя ей жалкие крохи, на которые она могла прожить до следующего года, чтобы вновь заплатить им какие-то деньги. В то же время храм без устали жаловался на свою нищету и постоянно твердил о том, как много средств тратит на защиту мира и людей от политических и финансовых потрясений. Солдатам вдалбливали в головы, что они были обязаны жертвовать своими жизнями, сражаясь за последние крохи оставшегося имущества. На самом деле все приобретенные богатства храма увозились в тайное хранилище. Чтобы скрыть отток капитала, людям говорили об огромных расходах на благотворительные цели. Солдатам непрерывно напоминали, как дороги их скудное жалованье, амуниция и питание, как важно, чтобы каждый из них – особенно тот, кто однажды надеялся получить повышение или пенсию, – возвращал часть заработной платы в виде щедрых пожертвований храму.

И действительно, если человек служил двадцать лет подряд и ежегодно отдавал существенную часть своего жалованья храму, то при увольнении он получал обещанную пенсию. Правда, никто не говорил о том, насколько она была велика. Во всяком случае, жрец, принимавший Бена на службу, намекнул на солидную сумму, хотя и не стал объяснять, каким образом ее получали солдаты.

Одним словом, по финансовым и другим причинам служба в храме не принесла Бену тех благ, на которые он рассчитывал. Ему хотелось уволиться задолго до событий прошлой ночи. Конечно, будь у него деньги, он мог бы выкупить свой вербовочный договор. Но состоятельный Бен никогда не пошел бы на службу. Он женился бы на Барбаре, и ей больше не пришлось бы скитаться по свету вместе с балаганом и ярмаркой. Они купили бы себе небольшую лавку или магазин в каком-нибудь процветающем, богатом городе с высокими стенами…

Он уже год не видел Барбару и скучал по ней сильнее, чем мог предположить. Ему не хотелось возвращаться к любимой женщине без денег – без начального капитала для той состоятельной жизни, о которой она мечтала. За время службы он отправил ей с оказией два письма, но в ответ не получил ни одного. Возможно, Барбара жила теперь с другим мужчиной. Впрочем, она не клялась ему в верности.

Вербуясь на службу в Синий храм, Бен надеялся добиться какой-то постоянной должности с приличным окладом, чтобы посылать часть денег Барбаре. Теперь, оглядываясь в прошлое, он понимал, насколько глупой была эта надежда. Хотя, когда его зачислили в солдаты, все другие надежды стали выглядеть еще глупее.

Рассвет поторапливал Бена, и он продолжал взбираться по склону. Этот утес не был таким отвесным, как тот, по которому он спускался в темноте. А может, свет утреннего солнца делал легким то, что было трудным ночью. Вскоре он достиг небольшой ложбинки, по которой можно было подняться до самого верха. Бен не имел понятия, что найдет за краем утеса. Главное, чтобы земли на верхнем плато не принадлежали Синему храму. Он надеялся на это и очень боялся ошибиться…

Поднявшись на несколько метров, Бен снова осмотрелся. Склон становился более пологим, и у самой вершины виднелась белая изогнутая полоска, которая выглядела как тропа. Сделав еще полсотни шагов, он взглянул на тропу и едва не опешил. Там, где прежде никого не было, на большом квадратном камне сидел человек и рассматривал море.

Казалось, мужчина не замечал поднимавшегося к нему Бена. Судя по всему, у него не было оружия, но его широкий серый плащ мог скрывать под собой и нож, и пращу. Сам плащ не выглядел частью солдатской или монашеской одежды. И мужчина вряд ли был часовым. Однако он находился в таком месте, которое выбрал бы любой военный наблюдатель. Кроме того, этот человек по тем или иным причинам мог помешать Бену подняться на тропу, поскольку его положение давало ему определенные преимущества. Карабкаясь вверх, Бен думал о том, что сказать незнакомцу. Он мог представиться моряком, потерпевшим кораблекрушение. В уме уже складывался рассказ о нескольких днях тяжелого дрейфа на обломках корабля, о волне, которая подхватила его и выбросила на берег у этой гряды утесов. Хорошая идея! Такую историю могли принять. Бен выглядел достаточно усталым и мокрым, чтобы соответствовать ее содержанию.

Мужчина, сидевший на камне, не обращал на него никакого внимания. Он посмотрел на Бена лишь тогда, когда между ними осталось несколько метров. Он не казался удивленным и, похоже, с самого начала осознавал присутствие другого человека.

– Здравствуй, – сказал незнакомец.

На его лице сияла открытая и веселая улыбка. Вблизи серый плащ оказался поношенным и рваным.

– Привет!

Беспечность собеседника сбила Бена с толку, и он ответил ему слишком жизнерадостно для той печальной истории, которую собирался рассказать. Хотя, с другой стороны, любой моряк, спасшийся при кораблекрушении, мог радоваться, что выбрался на берег живым и невредимым. Он поднялся еще на пару метров. Незнакомец, наблюдая за ним, продолжал улыбаться.

«Странный тип, – подумал Бен. – Но он не идиот».

Бен больше не чувствовал себя в невыгодном положении. Поравнявшись с мужчиной, он остановился, перевел дух и только после этого спросил:

– На чьих землях я нахожусь?

Теперь, если потребуется, он мог бы рассказать о крушении корабля и прочих подробностях своего спасения. Незнакомец перестал улыбаться и дружелюбно ответил:

– На землях императора.

Бен недоуменно взглянул на него. Возможно, ответ намекал на что-то серьезное, но он не понял смысла этой фразы. Император был персонажем многих шуток и нелепых историй. Он вряд ли мог иметь отношение к конкретному человеку. Хотя, наверное, в мире когда-то жил реальный император, вошедший потом в поговорку. Но разве он мог быть владельцем земель? Нет, император представлялся Бену забавным клоуном, задирой, острословом и шутником, любителем розыгрышей и предполагаемым отцом всех несчастных и бедных людей. Он не мог владеть городами и землями.

Покачав головой, Бен двинулся по тропе. Ему хотелось рассмотреть территорию, которая простиралась за краем утеса. Одновременно с этим он вполглаза следил за странным незнакомцем. В принципе Бен не ожидал ничего особенного. Однако ландшафт, представший взору, удивил его. За скалистой грядой начинался зеленый луг с росистой травой и дикими цветами. Поляна полого спускалась вниз до опушки величавой рощи, которая темнела в сотне метров от утеса. Осматривая местность, Бен не заметил признаков жилья.

– Да, этот утес достаточно гол, чтобы быть страной императора, – с усмешкой сказал он незнакомцу. – Никто другой не стал бы заявлять права на эту территорию.

Мужчина, сидевший на камне, посмотрел на рощу, затем снова взглянул на собеседника и ничего не ответил. Бен решил, что спор с сумасшедшим бродягой ему ни к чему. Он вышел на поляну и остановился среди высокой травы. Луг был похож на треугольник, и Бен находился в ближайшей к морю вершине. Не желая оставаться на виду в этом месте, он зашагал по поляне к роще.

После долгого и трудного подъема на гряду он с наслаждением шел по мягкой траве. Клочья тумана перекатывались через край утеса и сопровождали Бена в глубь территории. Полевые птицы, не привыкшие к присутствию людей, вспархивали прямо из-под ног. Вскоре он достиг рощи. Здесь было мало подлеска, и Бен быстро двигался вперед. Даже не успев задуматься над тем, как далеко простирался лес, он наткнулся на высокую стену, сложенную из серого полевого камня.