Время дня: ночь - Александр Беатов

— Хороша девка?!

Дворник ответил как-то невнятно. Дядя Коля промолчал. А Володя подумал, что рабочий обиделся. Николай же молчал до того самого момента, пока завхоз не скомандовал пятерым, подошедшим рабочим, поднять стропила и, — пока он с дворником не присоединился к ним на помощь. И только тогда, ухвативши обеими руками брус и приблизившись головою к лицу дворника, дядя Коля тихо сказал:

— У меня завтра деньги будут: — выпьем?

И вышло как-то само собою, что губы дворника ответили: "Выпьем", раньше, чем он понял, когда: завтра или сегодня. Это произошло именно в тот момент, когда стропила опустились на асфальт в нужном завхозу месте.

— Ну тогда давай деньги, — сказал Николай. — Я — мигом!

Володя пощупал себя по карманам, вытащил пачку сигарет "Дымок", спички, но денег не нашёл.

— Эх, зараза! — воскликнул он с досадой. — Ведь был тут сегодня!

— Кто? — отозвался дядя Коля.

— Ленин "юбилейный"… Видно потерял, когда надпись тёр!

Дворник выругался, хотя не матерно, но неприлично.

— Какую надпись? — поинтересовался Николай.

— Да, на стенке, кто-то написал кирпичом: "Хочешь, мол, жить, так, его мать, — умей вертеться"… Я тогда устал её тереть, закурил… Видно с сигаретами-то и рубль вытряхнул из кармана…

— Эх, едрёнать! — посочувствовал дядя Коля, — Ну так и быть! Я угощу!

В раздевалке, они открыли чей-то шкаф, со сломанным замком, и, прикрываясь его открытой дверцей, выпили, сунули пустую бутылку в вентиляционную трубу, закурили. Всё это видел через щёлку в дверце своего шкафа Сашка, который было там задремал.

Не зная, с чего завести разговор, дворник заговорил о погоде.

— Погодка-то, какая тёплая стала! Скоро лето! А тут всё топят до сих пор…

— Вчерась краснецкого тоже выпил, — ответил Николай. — Так, ты знаешь, вспотел, зараза, так ночью! Аж весь мокрый был! Во, как жарко было! А от белой так не бывает! Не-ет… Лучше белую пить!..

— Лучше вообще не пить, — заметил дворник как бы про себя.

— Это почему ж? Мне без вина жить скучно!

Дядя Коля несколько раз часто сморгнул.

— Не-ет!.. Я не какой-нибудь там алкаш, — продолжал он, — Меня на фронте приучили пить. Перед каждым боем всем давали по стопарю — для храбрости. Главное — знай меру. Поэтому я никогда не бываю пьян…

"Вот врёт-то!" — подумал Сашка, как бы играя мысленно в "Дядю Колю — робота", — Конечно никогда не бывает пьян, потому как "корм-то не в коня"…

— А ты давно дворником-то? — перешёл дядя Коля к главному вопросу.

— Уже с год, — ответил Володя.

— А отчего ты дворником-то?

Дядя Коля осторожно затянулся "Беломором".

— А так — больше времени…

Казалось, дворник ускользал в сторону, почему-то не желая отвечать прямо.

— А для чего больше времени?

— Чтобы жить…

— Э-э… брат!.. Где ж наша с тобой жизень-то?

— Как где?..

— Да вот же она! Тута! Сейчас! — Дядя Коля развёл руками в разные стороны, одновременно с этим движением вытаскивая изо рта папиросу. И от этого движения Сашке показалось, что дядя Коля сделался выше своего роста. Он подумал, что просто устал косить глазами в щель, и попробовал повернуться. Однако, в плечах шкаф был немного узок, и соседние металлические стенки от этого движения раздались в разные стороны, издав резкий звук. Позволив ему повернуться, они одновременно снова сжали юношу с обеих сторон.

— Ишь! — услышал он голос дяди Коли. — Я же говорю: всюду жисть!

Во даёт, робот! — подумал Сашка. — Откуда ж он про жизнь знает?!

— Ты мне вот что скажи, — продолжал дядя Коля, — Зачем тебе борода?

— Борода? — переспросил дворник и улыбнулся. — Как зачем?

Такой вопрос ему задавали уже не раз. Он полез в карман и вытащил газету.

— Вот! — Он развернул её, показал дяде Коле, где читать.

"Каждый мужчина, достигший преклонного возраста", — прочёл Николай вслух, — "Потратил за свою жизнь на процедуру бритья не менее 3300 часов. А если не бриться, то борода может достичь длины почти восемь с половиной метров"…

Дядя Коля был озадачен. Дворник опять ускользнул от прямого ответа, подсунув так ловко газету.

Он перевернул газету, взглянул на число. Газета была свежая. Он попробовал ногтём подцепить жирно отпечатанное название "Труд".

— Ты мне одолжи её домой, — попросил он, — Тута надоть подумать. — Он посмотрел дворнику в глаза. — Покажу своей. А то я, энтого… броюсь-то неругулярно…

Николай провёл ладонью по щетинистому подбородку.

"Рассказывай!" — подумал Сашка. — "Просто кусачки затупились твою проволоку кусать. А новых не выдают — срок не вышел для старых"…

— Может, оно, действительно, будет лучше, с бородой-то?.. — Он сунул газету в карман. — Почему ж тады все не носють бород-то, коли даже в газетах рукомендують?..

— Так ведь кругом одни дураки! — подыграл дворник.

В сознании дяди Коли личность дворника как-то выходила за намеченные рамки. И сейчас она вылезла куда-то за пределы его сознания, пугая непостижимой и вдруг становящейся по-своему понятной правотой. Сдобренный вином желудок, вызвал в нём какой-то хмельной восторг, подобный тому, что захватывает ребёнка при увлекательной игре.

— А ты, что, только здесь работаешь али ещё где? — спросил он.

Володя насторожился. Дядя Коля не походил ни на работника отдела кадров, ни на какого другого работника. Однако он подумал, что даже если его собутыльник — стукач, ему незачем скрывать то, что официально известно и что можно выяснить итак при необходимости.

— Я работаю в охране ещё… — сказал он и добавил, — Сторожем…

— Да… Дворникам платють мало, — как будто посочувствовал дядя Коля.

— Я не из-за денег! Мне денег хватает даже на выпивку.

— Так отчего ж тогда?

— А так больше времени…

— А на кой те время-то?!

— Для себя…

— Так ведь скучно с собой-то!

— Мне не скучно. Я люблю быть один…

— Да ты что! Небось, неженатый!..

— Неженатый.

— Энто плохо! — заключил дядя Коля. — Сопьёсси…

— Ну, уж нет! — засмеялся дворник. — Я знаю, что мне надо!

— Смотри… Только помяни моё слово: сгинешь…

Володя ничего больше не ответил. Как ни казалось ему смешным такое пророчество, с которым, как и с вопросами о бороде, он не раз уже сталкивался, — всё же вероятность спиться всегда остаётся одинокому человеку. Почувствовав какую-то усталость и желание отправиться восвояси, он вытащил сигареты и закурил.

— А зимой-то, поди, тяжело снег кидать? — продолжал донимать дядя Коля.

— Ничего… Я снег люблю… Он — белый…

Володя старался говорить длиннее, чтобы не показаться скучным собеседником.

— А раньше кем был, если не секрет? — допытывался Николай.

— Я раньше учился в институте, — с нехотью сказал Володя и подумал: "Что если Николай — на самом деле хитрый стукач?"

Но это опять показалось ему маловероятным: настолько дядя Коля был непосредствен.

— Эва! — воскликнул дядя Коля. — Почему же ты — дворник?!

— Я стихи пишу…

— Стихи?… Ну-тко, прочти…

Дядя Коля не успел прикурить, и спичка обожгла ему пальцы. Новую он зажечь не решался или вовсе забыл.

— Да я на память плохо помню… Разве что это?.. Я его сегодня сочинил в метро.

Володя бросил окурок в сторону урны и стал читать:

   По улицам мчатся тупо   Неуклюжие глупые звери.   И люди в них почему-то   Сидят. И закрыты двери.   Троллейбусы, мигайте глазами!   Сделайте вид, что видите!   Ведь мы же не знаем сами,   Куда наши ноги выйдут".

Дворник замолчал. Дядя Коля икнул.

— Едрить твою!.. — выговорил он. — Молодец! Неужто сам сочинил?

— Сам! А то кто ж! — заулыбался Володя.

— Молодец! — повторил дядя Коля и почувствовал, что у него подкашиваются ноги, будто он выпил лошадиную дозу спирта, и его прошиб дикий хмель, который бывает разве что с непривычки. Стараясь избежать головокружения, он попробовал придать своим мыслям и всему разговору другое направление.

— Давечас-намедни, — начал он, — я со своей поругался малость… — Он пожевал что-то во рту, сплюнул густой слюной на пол, — Так опосля энтого, взял я ейную кошку и — за город… Оставил тама, значить… Энту самую-то кошку-то… Но та кошка-то, та самая, за ногу её, в… — (Он выругался нецензурно), — вернулася! Сама, растудыть её налево вбок!..

Он взглянул на дворника: нравится ли ему рассказ. Но дворник почему-то не смеялся.

— Так старуха, — продолжал он, — Опосля энтого развела столько кошек, что стало нечем дышать. И наши соседи, энти, как их… Павнутьевы, сволочи, что живут напротив, начали жаловаться даже. Так она, что ты думаешь, баба, сделала?.. Притащила, ейну мать, в душу, откудавай-то собачонку. А собачонка-то энта, возьми, и вырасти в собаку. Здоро-овая кобелина вышла. Энтот-то самый у ей аж торчком! Всех сучек на улице повздрючил! Быва-ат убежит, вдруг, за дверь… Только что тут был — ан уже следующий минут в окно слышишь: какая-то сучка заходится… Так вот энта вот собака-кобель, — ах, ты б знал, тварь кака, — покусал мене как! Я-нто маненько поддамши, конечно был, и, — семши на нё, — не заметил, тварь…