Самый лучший враг - Дмитрий Емец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даша закашлялась, как рыба заглатывая воздух:
— Я пыталась копьем. Пошел какой-то… газ.
— Фрион! Ты шланг пробила! — авторитетно сказал Багров.
— Я убью… кх-кх… Антигона! Где он?
— Тут он! Тут! — закричал кикимор, возникая из своего укрытия. Он был очень доволен, что хозяйка наконец взялась за ум, не плачет и, возможно, собирается драться.
Оставив Дашу разбираться с Антигоном, Ирка вернулась в зал. Эссиорх, прибывший раньше валькирий, занимался ранеными стражами. Шилов стоял у разбитого окна и, хмурясь, смотрел наружу.
— Титан ушел в свой же пролом, — сказал он Ирке. — Не советую сегодня ездить на метро. Если его, конечно, не закроют.
— Почему?
— А как, ты думаешь, он планирует перемещаться под городом? Раздирать граниты, конечно, занятие увлекательное, но я на его месте предпочел бы готовые тоннели.
В небе что-то мелькало, повисая и медленно растворяясь. Златокрылые флейтами вычерчивали в воздухе руны забвения. Ирка готова была поклясться, что в новости сегодняшнее событие не попадет. Максимум сообщат о крупной аварии на Дмитровском шоссе, вызванной прорывом подземных коммуникаций. Разумеется, отыщут и виновного, какого-нибудь инженера по технике безопасности. Эго обычная тактика лопухоидов — выискать мальчика для битья и, списав на него все ошибки, примерно наказать.
Багров сидел на краю стола и извлекал из стаканчика фирменные зубочистки заведения, перекладывая их в нагрудный карман.
— А вот интересно, кто подослал этого титана? Мрак? — поинтересовался он.
— Титаны мраку не подчиняются. И свету тоже. Они сами по себе, — сказал Шилов.
— Допустим, ты прав и хаос действительно сам по себе, — согласился Багров. — В таком случае странно, что от мрака еще никто не прибыл. Веб же событие немалого масштаба. Хоть бы комиссионера какого прислали для порядка…Понаблюдать там и так далее.
Шилов усмехнулся;
— Прислали. Не волнуйся.
— Где?
— Ближе, чем ты думаешь…
Багров обернулся, и очередная горсть зубочисток, пронесенная мимо кармана, высыпалась ему на колени. Прямо на тротуаре притулилась крошечная двухместная машинка. Она стояла так близко и так хорошо была освещена фонарем, что Багров видел все детали. Пулевое отверстие в лотовом стекле было заткнуто жвачкой и потому казалось просто следом от камня. За рулем пучил глаза Мамай, а с ним рядом на огромной подушке, пристегнутый для безопасности ремнями с детским фиксатором, сидел красноглазый полумладенец с бородкой, присосавшейся к его подбородку как пиявка.
— Пуфс! — прошептал Багров.
Услышав это страшное имя, малютка Зигя, занятый пожиранием оставленных на столах гамбургеров, от ужаса подавился. Закашлялся. Пуфс услышал его кашель даже из машины. Вздрогнул. Повернул голову. Увидеть Зигю в такой близости глава русскою отпела явно не ожидал, но не растерялся. Подался вперед и вскинул руки, точно кукольник, управляющий марионеткой. Зигя застыл. Спина окаменела. Глаза стали стеклянными. Багров с беспокойством вспомнил, что когда-то, будучи телом Пуфса, Зигя в одиночку мог биться с двумя-тремя стражами и опаснейшие из тартарианцев предпочитали с ним не связываться.
Зигя смотрел на Пуфса как кролик на удава. Тот же, кривляясь в машине и шевеля пальцами, манил его к себе. Шаг, еще шаг, еще. Зигя шел напролом, снося столики. Багров схватил его за руку и попытался оттащить от стекла. Тот, продолжая смотреть на Пуфса, дернул рукой. Матвей отлетел к стене.
— Помоги! У нас забирают Зигю! — пытаясь встать, крикнул он Шилову.
— Никита! Назад!
Тот метнулся было к Зиге, но отлетел точно так же, как и Багров. Причем досталось ему даже больше. Когда Виктор поднялся, из носа у него текла кровь.
Вскочив, Шилов опять кинулся, но уже не к Зиге, а к Прасковье. Отыскал ее в другом конце зала. Прасковья стояла у столика. Только что она прокусила маленькую мягкую пачку кетчупа, выдавила ее себе на руку и теперь внимательно смотрела на красные пятнышки.
— Быстрее… Зигю уводят! — крикнул Шилов и потащил Прасковью за собой.
Прасковья отшвырнула кетчуп. Побежала. Зигя двигался неуклюже, как деревянный солдатик. Пальцы на его руках сжимались и разжимались. Когда перед ним возникла Прасковья, Зигя, повинуясь движению Пуфса, вскинул над головой похожий на молот кулак. Шилов понял, что еще мгновение — и кулак этот опустится Прасковье на голову.
— Осторожно! — крикнул он, отталкивая ее. Кулак Зиги ударил в плиты пола, раскрошив их. Зигя снова стал поднимать кулак. К счастью, медленно. Пуфс еще только восстанавливал контроль над его телом.
— …игя! — ломко крикнула Прасковья. — К…о…ут не …ается …мулю!
Ирка ничего не поняла из этого гортанного, почти птичьего крика, но, видимо, он как-то пробился через сознание Зиги. Громадная рука, уже вскинутая для удара, застыла. Не дожидаясь, пока Пуфс опомнится, Шилов сзади прыгнул Зиге на плечи и ладонями закрыл ему глаза, разорвав зрительный контакт.
— Это что еще такое! Намамулю руку поднимать! Телефон не дам играть! Пластилин не куплю! — услышала Ирка чей-то голос и потом только поняла, что сама стала рупором Прасковьи. От негодования она подпрыгнула и попыталась заткнуть себе рот.
Зигя, послушно пыхтя, отошел от стекла. Огромное тело его расслабилось, мышцы обмякли. Походка сделалась косолапой, карапузистой. Теперь это была не боевая машина, а переросшее чадо, тащившееся за мамулей. Решив, что наступил момент разобраться с Пуфсом, Шилов бросился на улицу, но опоздал. Поняв, что проиграл, глава русского отдела мрака с досадой стукнул Мамая кулачком по коленке. Тот, сохраняя истуканную суровость лица, выжал газ. Маленькая машинка рванула, пронеслась по тротуару и резвым козликом спрыгнула на шоссе. Несколько секунд спустя она уже лавировала между опрокинутыми грузовиками, удаляясь по направлению к «Савеловской».
Перестав гнаться за Пуфсом, Шилов вернулся, перемахнул через стойку и занялся хрустящими окорочками. Понимая, что скоро придется уходить, он наваливал их на поднос, который собирался унести с собой.
— Ты мародер! — сказал ему Багров, забывший, что сам недавно стащил зубочистки.
— Мне Никиту кормить, — просто объяснил Шилов. — Мамуля — она больше по части воплей и поцелуев в клювик, а обеда от нее не дождешься.
Прасковья недовольно покосилась в их сторону, и над головой у Шилова лопнули две лампы дневного света.
— Молчу-молчу, — миролюбиво сказал бывший тартарианец.
— У нас едва не отняли Зигю. Мне это не нравится, — сказала Ирка и, поняв, что опять послужила Прасковье рупором, прижала ладонь к губам уже совсем надежно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});