Вспомни - Джин Родман Вулф

что вам будет интересно, поэтому оставайтесь с нами. Март — наш продюсер, и все, что он говорит, сбывается.

Помахав рукой и призывно улыбнувшись, Кит вошла в гробницу. Март ухмыльнулся. Через секунду он сам за ней последовал, наблюдая за ее образом на экранчике цифровика более пристально, чем сама Кит.

Вот она я, здесь. Женщина в сером платье, сидящая в красном кресле.

Звук даже отдаленно не напоминал голос живого человека, изображение оставалось сдержанно-серьезным и неподвижным.

Меня звали Сара-Джейн Эпплфилд. Ко времени моего ухода мне исполнилось 63. Моих родителей звали Макалистер Родни Эпплфилд и Элизабет Уоррен Уэйерхойзер. В свое время я родила трех прекрасных детишек — Клару, Шерил и Чарлза. Хотите ли вы услышать что-нибудь о моих юных годах?

— Нет, Сара, — Кит говорила мягко, доверительно. — Нам бы хотелось услышать о том, как вы готовили. Ваши кулинарные таланты сделали вас знаменитой на весь Сауттон. Можете ли вы рассказать нашим зрителям что-нибудь об этом?

Конечно. Вас интересуют рецепты или мои секреты хорошей кухни?

Внутри блестящего пластикового пузыря сверкнула улыбка Кит.

— Пожалуйста, секреты, если можно.

Я называю их секретами, потому что, похоже, очень немногим женщинам они известны. И этими секретами я охотно со всеми делюсь, но тем не менее они так и остаются секретами. Вы сами готовите?

— Да, готовлю, — ответила Кит. — Я занимаюсь стряпней, как и множество женщин и мужчин из числа наших зрителей.

Хорошо. Во-первых, надо отпустить на волю свое внутреннее «я». Мы все немножко психопаты, но нас научили притворяться, что это не так. Так вот, станьте свободными. Почувствуйте блюдо. Ощущайте, что чувствует оно. В сказках про Алису она говорила с едой, и та ей отвечала. Я читала эти истории своим детям. Их написал Льюис Кэрролл, который был закоренелым холостяком. Понимаете, он сам себе готовил и поэтому знал в этом толк.

Кит снова улыбнулась.

— Похоже, мне обязательно надо прочесть эту книгу, и я это сделаю.

Во-вторых, надо пользоваться носом. Готовка может представлять трудности для слепой женщины, но если она усвоит это правило, то будет лучшей стряпухой, чем зрячая женщина, не умеющая правильно распорядиться нюхом. Пища может быть на вид очень приятной, но оказаться просто омерзительной на вкус, однако если пища вкусно пахнет, то она и на вкус хороша.

И в-третьих, сам вкус. Специи теряют свой аромат, их букет беднеет. Два куска говядины могут быть взяты от разных животных, хотя мясо называется одинаково. Коровы так же, как и кошки, например, бывают разных пород, и еще одно животное может быть старым, а другое — молодым. Покупая говядину в магазинах, вы никогда не отличите одно от другого. И получается, что рецепт никогда не может быть точным, потому что входящие в него ингредиенты меняются с каждым разом. Поэтому повар должен снова и снова все проверять на вкус. Пробовать и пробовать.

— Я полагаю, это очень мудро.

Так оно и есть. Вас зовут Кит. Ваш муж мне сказал, когда приходил сюда раньше.

— Он мне не муж, — улыбка Кит была теплой. — Но близко к тому.

Если бы вы сами были достаточно мудры, Кит, вы бы спросили меня о том, что я должна вам рассказать. И это не обязательно касается пищи.

Кит покосилась на Марта в поисках подсказки, тот кивнул.

— Ну, хорошо. И о чем же я должна вас спросить? Предположим, я это уже сделала.

Нельзя быть близко или далеко по отношению к замужеству. Или вы замужем, или нет. Я родила трех детей человеку, который стоит за мной на картине. И мы никогда не были женаты. С течением времени такое положение дел все легче и проще для мужчины и все тяжелее для вас. Посмотрите внимательно на мое изображение, и вы увидите кольцо у меня на пальце.

Март дал увеличение и показал кольцо.

Я сама себе купила это кольцо, Кит, в лавке, торгующей старыми ювелирными изделиями. А когда мы отходили ко сну, он попросил, чтобы я его сняла. Я так и сделала, и пока я спала, он его куда-то спрятал.

На лице Кит отразилось некоторое замешательство, но голос профессионала не дрогнул.

— Однако кольцо сейчас на вас, значит, он не отобрал его навсегда. Я рада за вас, миссис Эпплфилд.

Вы не понимаете? Он просто не мог спокойно смотреть на это кольцо, ведь это он мне должен был его подарить, а он этого так и не сделал.

— Да, я уловила, в чем суть, — Кит покачала головой, очень удачно изображая потрясение от свалившегося на ее голову откровения.

Вы мне нравитесь. Если бы это было не так, я не стала бы с вами откровенничать. Имеется еще одна летающая могила, вроде моей, только гораздо больше. Сейчас она должна находиться по ту сторону Юпитера.

— Вы полагаете, нам следует ее посетить? — дыхание Кит снова сделалось ровным. — Вы не могли бы сказать, чем она примечательна?

Не могу. Ваш мужчина задавал мне тот же вопрос. Вот почему я сейчас ее упомянула. Я, кстати, могу выглядывать за пределы своей гробницы. Вы знали об этом?

— Нет, миссис Эпплфилд, я точно этого не знала.

Да, могу. Я вижу, как хопперы временами паркуются у этой могилы. Люди — живые люди вроде вас — заходят внутрь. А теперь слушайте внимательно, Кит. Эти люди никогда не возвращаются, а их никем не управляемые хопперы какое-то время дрейфуют рядом с астероидом, а потом куда-то исчезают.

* * *

Кит выполняла упражнения космической аэробики, прыгая с пола на потолок и с потолка на пол, и ее соблазнительное тело было окутано разреженной дымкой испарины, которую система кондиционирования хоппера не успевала компенсировать.

— А я считаю, мы должны войти туда, — говорила она Марту, запыхавшись. — Хочешь выбросить из фильма тот кусок, где эта милая пожилая леди предупреждает нас? Через мой труп!

— Но если ты туда отправишься, — встряла Робин, — мне тоже следует туда пойти, а мне этого не хочется.

— Я иду, — прорычала Кит. — Если Винди откажется, я пойду без него. Снять меня и ты сможешь.

С тоской глядя на роскошную плоть Кит, Март думал о том, чем бы они сейчас могли заняться, не будь здесь Робин. Вслух же сказал:

— Советую передохнуть. Ты же себя до полного изнеможения доведешь.

— Просто неловко подскочила и стукнулась коленкой. Мне нужно выполнить сотню прыжков. — Кит спрыгнула с потолка на пол, изгибаясь, как акробатка. В воздухе стоял запах шампуня. — Я считала: еще только восемьдесят семь прыжков.

— Тогда я буду считать оставшиеся. Восемьдесят восемь,