Ивритская классика прошлого века - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Полночный вестник был в гостях…»
Полночный вестник был в гостях,у изголовья встал.Нет плоти на его костях,в глазницах – пустота.
И я узнала, что – пора,и ветхий мост сожжен,что между Завтра и Вчерадержала длань времен.
Он угрожал, гремела вестьсквозь смех, бросавший в дрожь:«Последней будет эта песнь,что ты сейчас поешь!»
«И вот последний отголосок эха стих…»
И вот последний отголосок эха стих,от всех сокровищ не осталось ни следа,и обнищало сразу сердце, и груститв оковах льда.
Как жить тому, кто забывает о былом,как превозмочь ему перед грядущим страх?Его не скроет больше память под крылом,рассеяв мрак…
«Вот встреча, полувстреча, быстрый взгляд…»
Вот встреча, полувстреча, быстрый взгляд,вот ты приветствие едва пробормотал, —и сразу же сметает все подрядлавина боли, счастья шквал.
И прорвана плотина забытья,и бури не сдержать, не отдалить,и на колени опускаюсь я,и пью, чтоб жажду утолить…
Грушевое дерево
Что такое весна?Ты проснулся с утра —и увидел грушу в цветенье.И давившая прежде на плечи гораисчезает в одно мгновенье.
Так пойми:как же вечно грустить о цветке,том, что осень сгубила давно,если нынче веснатебе дарит букети подносит прямо в окно?
Эхо
Залману
Там горы к небу поднялись —в дали прошедших лет.И с песней я взлетала ввысь,кричала: «Кто там? Отзовись!» —И эхо мне в ответ.
Померк тот свет, прошли года,вершины стерлись те.но эхо живо, как тогда,ты крикни, и оно всегдаответит в пустоте.
Когда беда приходит вдруг,когда вокруг темно, —как сохранить хотя бы звук,хотя бы тень, пожатье рук,пусть эхо лишь одно!..
В больнице
Мчатся тропы, сияет их белизна.Что до этого мне, заключенной в палате?Я стою тихонечко у окна.Просто плачу.
Спросит врач: «Ты сегодня плакала, да?Ты хотела увидеть, что там, за горой?»И я улыбнусь: а ведь он угадал!И я кивну головой.
«Возьми в свои руки руку мою…»
Возьми в свои руки руку моюс любовью брата.
Мы оба знали: простреленному кораблюнет к родным берегам возврата.
Единственный, я внимаю тебе,сними кручину.
Мы оба знали: родных небесне увидеть блудному сыну.
Бессонной ночью
А бессонной ночью – на сердце лед,а бессонной ночью – ужасен гнет.Протянуть ли руку – порвать ли нить?Отступить?
А наутро – свет.он на крыльях мчит,и тихонько онмне в окно стучит.
Не тяну я руку, не рву я нить.Сердце!Дай мне повременить!
«Да, я такая…»
Да, я такая:проста без затей,мысли мои тихи.Люблю тишину,и глаза детей,и Франсиса Жамма стихи.
Был пурпур мне ближе других цветов,я жила среди горных вершин,я была своей средь больших ветрови своей – средь орлов больших.
Да, это было,но это – ушло.Меняются времена.Душа носилась на крыльях орлов,а нынче меня не узнать…
В пути
И вновь простор полей, и ветер вешний,шаг невесом.Так может, этот плен и этот ад кромешный —лишь страшный сон?
Но ведь тогда и память об отрадахи о дарах,что узников утешить были рады,скользнет во мрак?
Так пусть кошмар и ад не гасят пламяеще чуть-чуть,чтоб этот малый свет не смог с тенямипрочь ускользнуть!..
«Итак – конец и этим кандалам…»
Итак – конец и этим кандалам.Их прежде не брала любая сила —теперь же скука их перепилила.
Итак, свобода. Как я к ней рвалась,ее боялась…
Сердце же, однако,не радо,чтобы не сказать – готово плакать…
Его жена
Как ей просто его величатьего именем средь бела дня!Ну, а я привыкла молчать,чтобы голос не выдал меня.
Как ей просто шагать по землерядом с нимясным днем!Ну, а я пробираюсь во мглеи тайком.
Есть кольцо золотое у ней,и алмазы на нем горят.Но мои кандалы – тяжелейво сто крат.
Печальный мотив
Различишь ли зов из своей дали,различишь ли зов,как ни страшна даль?Он рыдает в сердце, в душе болити благословляет сквозь все года.
Через мир огромный ведут путии, сойдясь на миг, разойтись спешат,и своей потери не обрести,и стопы усталой неверен шаг.
Может статься, смерть стоит за дверьми,и прощальных слез пора подошла,но тебя – и в самый последний мигбуду ждать, как Рахель ждала.
«Раны пред вами свои обнажать…»
Раны пред вами свои обнажать,золото горечи – полную чашу! —на сострадание ваше сменятьи на презрение ваше?
Вам предназначен – презрительный смех.Силы собрав, проявлю я отвагуи обозначу границу для всех:«дальше – ни шагу!»
«Вновь эти строки перед взором предстают…»
Вновь эти строки перед взором предстают:лист пожелтевший смят,его чернила, выцветая, создаютбылого аромат.
О чары памяти, о властная рука,касания тепло!Вот подан знак – и что-то вдруг издалекавплотную подошло.
«Так нежны, так чудесны объятья твои —…»
Так нежны, так чудесны объятья твои —убаюкают, грусть унесут.К лону милой земли приравняю я их,ибо ужас не властвует тут.
Только женщина я! Как могу я одна?И лоза, что к вершине ползет, —без родного ствола ослабеет онаи, как я, на землю падет.
«Пусть слиты губы, но сердца разделены…»
«Мы как два волка плясали на цепи, и это мы называли любовью»
И. Эренбург«Поставь меня печатью на сердце своем…»
Песнь песнейПусть слиты губы, но сердца разделены,сердца терзает страх.В одних и тех же – волей рока – мы должныплясать цепях.
Степным волкам лишь слышно, как звенятих цепи – не дано им различатьмолитвы и мольбы: «поставь меняна сердце, как печать…»
«Уходят силы прочь…»
Уходят силы прочь.Так постарайся мне помочь,попробуй мне помочь!
Стань мостиком над пропастью тоски,над бездной дней,и постарайся мне помочь,помочь душе моей.
Стань деревом, ручьем – в краю,где тени нет и вод.Попробуй мне помочь!Ночь длится,и далек восход.
Стань вестью радостной, лучом в ночи,стань хлебом из печи!
Моей земле
Ни славословья,ни возвышенной строкине посвящала я тебе,моя земля.
Лишь дуб посажен мнойна берегу реки,лишь мной протоптана тропав твоих полях.
Я знаю, мать моя, —и в том сомненья нет,что скромен дар тебеодной из дочерей:
лишь возглас радости,когда прольется свет,лишь слезы скрытыенад бедностью твоей.
Рахель
Наша кровь едина и души,ее голос во мне поет.Праматерь Рахель, пастушка,пасла Лавана скот…
И поэтому дом мне тесени город ко мне суров —никогда не забыть ее песендля пустынных ветров.
Мне другой хранитель не нужен,кто-то путь указал мне рукой, —это память хранит мою душуи покой.
«Я всем довольна! Теснота…»
Я всем довольна! Теснотапоможет мне мечтать о дали,и есть у осени цветалюбви и золотой печали.
Стихов прекрасные цветывзрастают из тоски нетленной,а золотой песок пустыньлетит с горы Нево священной.
Возмещение
Это слабое тело,это сердце, что полно печали такой —станут прахом земным они чуть погодя,частью почвы, и с нею дождутся дождяи, смеясь, взлетят высоко.
С благодатным дождем я прорвусь к небесам —через почву пройду,стены гроба поправ,и тогда загляну прямо зною в глазая глазами трав.
«Пусть я десять раз сказала: «Хватит…»
Пусть я десять раз сказала: «Хватит»,десять раз «Свободна!» – прокричала,но оковы прочность не утратят,и опять начнется все сначала.
Вновь на сердце длань твоя сожмется, —и отпустит, дав воспрять надежде.Сердце затрепещет и забьется —а потом умолкнет, как и прежде.
«Та, которая следом за мною займет…»
