Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

Приглядевшись к молодым мужчинам, я поняла, что они были не просто похожи.

Они – близнецы.

Я не заметила реакции Николаса. Зато увидела, как парни одновременно посмотрели на меня, на мои связанные руки, перевели взгляд на шагающего впереди демона и нахмурились. Все их движения были настолько синхронны, что я бы даже улыбнулась – при более приятных обстоятельствах.

Однако мысли мои бесследно испарились, как только перед нами показался огромный шатер. Он был освещен изнутри факелами, в свете которых замершие по бокам два дикаря казались темными, обезличенными тенями. Кезро опасливо склонили головы перед демоном и оставались в таком положении, пока тот не скрылся за пологом шатра.

Меня подтолкнули было внутрь, но я уперлась ногами в землю. Внутреннее чутье буквально вопило об опасности. Это придало мне сил, которых так не хватало по пути сюда, и я начала отчаянно вырываться. Дикарь крепче ухватил меня за ворот рубахи, но я тут же с рычанием впилась в его руку заточенными клыками. Кезро коротко вскрикнул, а затем ударил меня по виску. В глазах резко потемнело, колени подогнулись, однако каким-то чудом я продолжала оставаться в сознании. Мужчина схватил меня и бесцеремонно швырнул прямо в плотную ткань, что прикрывала вход в шатер. Грубая холстина хлестнула по лицу, прежде чем я ввалилась внутрь и растянулась на земле.

Разговоры моментально стихли. Я медленно приподнялась на локтях, чувствуя, как волны боли прокатились по всему телу и перехватило дыхание. Меня дернули вверх и поставили на ноги, поддерживая за заднюю часть шеи. С перекошенным от злости лицом вожак отвернулся от меня и уселся на кривую скамью рядом с худым, загорелым Кезро.

Я не сразу разглядела его сквозь кровавую пелену перед глазами. Черты его лица слишком напоминали черты дикаря со шрамами, чтобы считаться простым совпадением. У него были такие же черные волосы, но пряди – выкрашены лишь в белый цвет. Темные глаза на морщинистом лице заинтересованно заблестели, когда он увидел меня.

Несмотря на внешнюю худобу, этот Кезро выглядел устрашающе и явно пользовался здесь уважением. Видимо, их вождем был он, а не демон, привезший меня сюда, как я думала изначально. А еще я подозревала, что он был отцом этого чудовища. И от этого прониклась к нему ненавистью не меньшей силы.

В шатре было тесно. По центру громоздился большой деревянный стол, вокруг которого расселись пятеро мужчин. Перед ними стояли наполненные до краев кубки, но пойло перестало привлекать их с того момента, как появилась я. Располагавшиеся в углах небольшие жаровни отбрасывали длинные тени на их лица, и я внимательно присмотрелась к каждому.

Рядом с вождем и его сыном сидел огромный дикарь. Выглядел он жутковато. Длинные, неаккуратные шрамы испещряли его бритую голову и, не прерываясь, спускались на смуглое лицо с огромным носом. Он смотрел на меня с непередаваемой враждебностью, и до меня вдруг дошло, что эти ужасные следы – не так давно зажившие ожоги. Я почувствовала удовольствие от осознания того, что в тот день пострадал не только мой клан.

Напротив него, словно статуя, застыл в тени не менее крупный бородатый воин, а возле него расположился немолодой широкоплечий мужчина. Темные волосы с редкой сединой были заплетены в небрежные косы, а нижняя половина лица – скрыта густой бородой. Он поднял взгляд своих светло-зеленых глаз, и я все поняла еще до того, как он обратился к только что вошедшим незнакомцам:

– Сын. Фабиан. Присаживайтесь.

Николас вместе с черноволосым воином обошел меня и прошагал к скамье рядом с отцом. Лицо по-прежнему было непроницаемым, и только ходящие от гнева желваки и крепко стиснутые зубы выдавали его эмоции. Вся эта ситуация явно выводила его из себя. На меня он даже не взглянул.

– Итак, – хриплым голосом протянул вождь, поднявшись на ноги. – Кого ты привел к нам, Истэк?

Акцент его был столь же незаметен, как и у сына. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы снова принять тот факт, что эти чудовища знали мой язык. Это было сравнимо с тем, как если бы со мной заговорил бешеный медведь или иной опасный дикий зверь. И пугало меня гораздо сильнее, чем я готова была признаться.

Демон поднялся со скамьи. Истэк. Почему-то никогда прежде не приходило в голову, что у моего кошмара есть имя. Я знала, что если бы вдруг лишилась памяти, то оно было бы единственным, что я бы помнила вечность.

Истэк довольно улыбнулся.

– Я же говорил, что найду ее, отец. Девку, которой удалось сбежать во время нашего набега на ту жалкую деревушку в пору приближающихся морозов.

Столь пренебрежительное упоминание о том дне заставило меня оцепенеть. Я чувствовала, как изнутри поднимается знакомое пламя опасной, неконтролируемой ярости.

– Интересно.

Вождь почти вплотную подошел ко мне. Его фигура возвышалась надо мной так, что мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. С вызовом, с ненавистью. С диким волчьим оскалом.

Он хмыкнул.

– Повезло тебе тогда, верно? – И склонил голову набок. – Долго ты, девка, водила нас за нос, как гончих псов. Но каждый, кто осмеливается бросить вызов Кезро, рано или поздно терпит поражение. Отныне ты принадлежишь мне. – Он обвел меня оценивающим взглядом. – За тебя хорошо заплатят. Даже больше, чем за твою мать.

Я замерла, убеждая себя в том, что мне послышалось, и воззрилась на дикаря с недоверием, пока в груди рука ужаса медленно стискивала кровоточащее сердце.

Но мои надежды были безжалостно разрушены, когда вождь Кезро цокнул языком и наигранно озабоченно помотал головой:

– Ох, ну надо же, ты не знаешь! Думала, она сгорела в огне? Как ты ошибалась. – Он сделал паузу и улыбнулся, обнажив гнилые зубы, прежде чем продолжить проникновенным тоном: – Мне кажется, она была бы рада такой смерти. Да… – тихо протянул, будто бы говоря с самим собой. – Она бы определенно показалась ей даром божьим по сравнению с той, на которую она оказалась обречена.

Я не двигалась. Боль от травм внезапно исчезла, все чувства притупились. Нос перестал ощущать дразнящие запахи пищи, а до ушей больше не доносился оживленный смех за пологом шатра и потрескивание огня в жаровне. Все, что я могла чувствовать – это лихорадочное биение сердца о грудную клетку. Так же, как и я сама, заточенная в собственном сознании, с хриплыми криками стучала кулаками о защитные стены.

В шатре повисла оглушающая тишина.

Дикарь продолжал говорить:

– Я продал ее одному давнему знакомому. Ему нравятся долгие, – он медленно приближался ко мне, – мучительные истязания.

Его слова будто вырвали меня из глубокого транса. Утробно зарычав, я рванулась вперед, но руки на моей шее сомкнулись так крепко, что я начала задыхаться. Истэк вскочил со своего места. Краем глаза я заметила, как приподнялся и Николас, но отец жестом приказал ему сесть обратно.

Я попыталась связанными руками отодрать пальцы от своей шеи, но добилась того, что они сжались только сильнее.

Вождь громко рассмеялся. Однако во взгляде его не было ни тени веселости, лишь предостережение. Он подался вперед, явно получая удовольствие от происходящего, и приказал:

– На колени.

Я плюнула ему в лицо.

В живот вонзилось колено и вышибло из меня весь дух. Пальцы на горле наконец-то разомкнулись, и, надрывно закашлявшись, я упала на землю. Разъяренный Истэк склонился надо мной, но отец отодвинул его в сторону. Поморщившись, он смерил меня полным омерзения взглядом.

– Тварь. Уведи ее отсюда, – властно обратился он к дикарю за моей спиной. – Извлеки стрелу и запри где-нибудь. Когда на землю опустится ночь, приведи на помост. – Он посмотрел на меня. – Три удара плетью. Возьми мою любимую. Если переживет ночь, утром кинь ее к остальным рабам.

– Убийца, – прорычала я. Но он никак не отреагировал на мои слова и спокойно вернулся за стол. – Животное! – вскричала, извиваясь в чужих руках. – Я убью тебя! Я убью тебя и всех вас, слышишь?!

Очередной удар не остановил меня. Я брыкалась, пока меня тащили прочь, изворачивалась в попытке укусить, хоть и чувствовала, как в уголках глаз собираются слезы.