В объятиях графа - Элизабет Хойт

Мистер Хоппл провел ее в угол похожей на пещеру комнаты, к монументальному столу красного дерева. Рядом с ним стоял стол розового дерева гораздо меньших размеров.

– Вот, пожалуйста, миссис Рен, – сказал он с энтузиазмом. – Я приготовил все, что, по моему мнению, может вам понадобиться: бумагу, перья, чернила, тряпку для вытирания, промокательную бумагу и песок. – Он указал на четырехдюймовую стопку неаккуратно исписанных листов бумаги. – В дальнем углу есть шнурок звонка, и я уверен, что кухарка будет счастлива послать наверх чай и какие-нибудь легкие закуски на ваш выбор. Вы желаете чего-нибудь еще?

– О нет. Все замечательно. – Анна сложила руки перед собой и попыталась не выглядеть переполненной чувствами.

– Нет? Хорошо. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится еще бумага или что-нибудь для этого занятия. – Мистер Хоппл улыбнулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Она села за небольшой элегантный стол и благоговейно провела пальцем по полированной инкрустации. Такой красивый предмет мебели. Она вздохнула и взяла первую страницу рукописи графа. Размашистый почерк с сильным наклоном вправо покрывал лист бумаги. Тут и там предложения были зачеркнуты; альтернативные им неразборчиво написаны на полях со многими стрелочками, указывающими, куда их следует вставлять.

Анна начала переписывать. Ее собственный почерк выглядел мелким и аккуратным. Время от времени она останавливалась, пытаясь разобрать слово. Почерк графа и в самом деле был отвратительным, но через некоторое время она начала привыкать к его перекрученным «У» и расплющенным «Р».

Немногим позже полудня Анна отложила в сторону перо и вытерла чернила на кончиках пальцев. Затем поднялась и осторожно потянула за шнурок звонка в углу, намереваясь позвать кого-нибудь и попросить принести ей чашку чаю. Не раздалось ни звука, но, очевидно, звонок звенел где-то в другом месте. Она посмотрела на ряд книг рядом со шнурком. Это были тяжелые тисненые тома с латинскими названиями. Из любопытства она вытащила один. Когда она это сделала, стоящая рядом красная тонкая книга упала на пол с глухим звуком. Анна быстро наклонилась, чтобы поднять ее, виновато глядя на дверь. Пока еще никто не ответил на ее звонок. Она обратилась вновь к тому, который держала в руках. Книга в сафьяновом переплете, мягком и бархатистом на ощупь, была без названия. Единственным ее украшением служило вытисненное золотое перо в нижнем левом углу обложки. Анна нахмурилась и поставила на место увесистый фолиант, затем осторожно открыла красную книгу. Внутри на форзаце было написано детским почерком: «Элизабет Джейн де Рааф, ее книга».

– Да, мэм?

Анна чуть не уронила красную книгу, услышав голос юной служанки. Она торопливо поставила ее на полку и улыбнулась горничной.

– Я хотела поинтересоваться, могу ли я выпить чаю?

– Да, мэм. – Служанка быстро кивнула и вышла без дальнейших комментариев.

Анна снова посмотрела на книгу Элизабет, но решила, что осторожность – это лучшая часть смелости, и вернулась к своему столу, чтобы подождать чая.

В пять часов в библиотеку вбежал мистер Хоппл:

– Как прошел ваш первый день? Он потребовал не слишком много усилий, я надеюсь? – Он взял стопку переписанных листов и просмотрел первые несколько штук. – Выглядит очень хорошо. Графу будет приятно передать их печатнику. – В его голосе слышалось чувство облегчения.

Анна задавалась вопросом: неужели он провел день и беспокойстве по поводу ее способностей? Она собрала свои вещи и, проверив напоследок стол, чтобы убедиться, что все в порядке, пожелала мистеру Хопплу доброго вечера и отправилась домой.

Матушка Рен едва дождалась возвращения Анны и с порога атаковала ее взволнованными вопросами. Даже Фэнни смотрела на нее так, будто работать на графа было ужасно модно.

– Но я даже не познакомилась с ним, – запротестовала Анна без особого успеха.

Следующие несколько дней прошли быстро, и стопка переписанных листов неуклонно росла. Воскресенье было желанным днем отдыха.

Когда Анна вернулась в понедельник, в Эбби царило волнение. Граф наконец-то вернулся из Лондона. Кухарка даже не подняла глаз от супа, который она помешивала, когда Анна вошла на кухню, и мистер Хоппл, вопреки своему ежедневному обычаю, не приветствовал ее. Анна прошла в библиотеку, надеясь наконец познакомиться со своим работодателем.

И обнаружила комнату пустой.

«Ну хорошо». Анна с разочарованием выдохнула и поставила корзинку с обедом на стол палисандрового дерева. Она погрузилась в работу, и тишину вокруг нарушал только звук ее пера, скрипящего по бумаге. Через некоторое время Анна почувствовала чье-то присутствие и подняла глаза. У нее перехватило дыхание.

Огромная собака стояла рядом с ее столом на расстоянии вытянутой руки. Она вошла совершенно беззвучно. Анна сидела не шевелясь, пытаясь соображать. Она не боялась собак. В детстве у нее дома жил симпатичный маленький терьер. Но этот пес был самым крупным из всех виденных ею. И, к несчастью, он был также знаком ей. Она видела этого самого пса неделю назад, бегущим рядом с уродливым человеком, который упал со своей лошади на большой дороге. И если пес был теперь здесь… «О господи!» Анна поднялась, но собака сделала шаг по направлению к ней, и она передумала убегать из библиотеки. Вместо этого она выдохнула и медленно села обратно. Они с собакой смотрели друг на друга. Она протянула руку ладонью вниз, чтобы собака понюхала. Собака проследила взглядом за ее движением, но отнеслась к жесту с презрением.

– Итак, – сказала Анна мягко, – если вы не будете двигаться, сэр, я смогу, по крайней мере, продолжить свою работу.

Она снова взяла перо, пытаясь не обращать внимания на огромное животное рядом с собой. Через некоторое время собака села, не переставая смотреть на нее. Когда часы над камином пробили полдень, Анна положила перо и вытерла пальцы. Затем осторожно потянулась, подняв руки над головой, стараясь двигаться медленно.

– Может, ты хочешь перекусить? – прошептала она и открыла маленькую, покрытую тканью корзинку, которую приносила каждое утро. Она хотела бы позвонить и попросить чаю, чтобы запивать еду, но сомневалась, что собака позволит ей выйти из-за стола. – И если никто не придет проверить меня, – пожаловалась она животному, – я буду приклеена к этому столу весь день из-за тебя.

В корзинке лежали хлеб, масло, яблоко и клинышек сыра, завернутый в тряпицу. Она предложила собаке корочку хлеба, но та даже не понюхала ее.

– Ты разборчивый, не так ли? – Она сама начала жевать хлеб. – Предполагаю, ты привык трапезничать фазанами с шампанским.