Зеленоглазый принц - Анастасия Эльберг

Винсент шел впереди, предоставив нам с Вестой возможность поговорить. Он мог бы поддержать беседу, но сосредоточенно молчал, размышляя о своем. Как невежливо. Ладно, этот прощения за свое поведение точно не попросит. Но нам не помешало бы познакомиться, если уж придется провести в пути несколько дней. Я ускорил шаг, нагнав его, пристроился рядом, стараясь идти в ногу, и прислушался.

— Какой сюрприз. Оказывается, ты не всегда думаешь на темном языке! И мысли твои занимает совсем не Мао и не долгая дорога, а… кто бы мог подумать?

Винсент смерил меня высокомерным взглядом и снова посмотрел куда-то вдаль, в направлении горизонта.

— Что случилось? — спросил он после паузы. — Ты устал и хочешь отдохнуть? Обычно я иду в быстром темпе, Веста за мной поспевает, но если ты — нет, скажи, мы остановимся и переведем дух.

— Елена. Какое красивое имя. Она старше тебя? Не хочу расстраивать, но таким существам на таких, как ты… как бы это помягче выразить?.. — плевать, что ли? Художник, поэт, музыкант, Хранитель Библиотеки, любимчик самого Магистра Авиэля. И такая беда с дамами. Обидно. Веста немного рассказала о тебе. Ты ведь не против?

Мой собеседник промолчал, сосредоточившись на дороге.

— Вот тебе мой совет, — продолжил я, подняв указательный палец, а потом, подумав, прибавив к нему еще и средний. — Точнее, два совета. Во-первых, — я загнул средний палец, — если хочешь, чтобы она обратила на тебя внимание, приведи ей человека. И чтобы человек был пожирнее — упитанный такой, здоровый и розовощекий. Во-вторых, — вслед за средним пальцем я убрал и указательный, — даже если не сработает — не бери в голову. Это женщины, мальчик. Всегда найдется тот, кто приведет им человека повкуснее. Они только за этим и живут — постоянно ищут того, кто даст им лакомый кусочек. А мы, дураки, пишем с них картины, сочиняем им стихи и говорим красивые слова, думая, что они останутся с нами навечно. Сегодня они с нами, завтра — с другим.

— Ты проголодался?

Я бросил на него короткий взгляд, пытаясь понять, шутит ли он — или вправду пропустил почти все мимо ушей.

— По правде говоря, язаскучал. И подумал, что ты меня развлечешь.

— Прости, но из школы гетер меня выгнали за прогулы.

— Не к жрицам Диониса ли ты прогуливался? — Я выдержал паузу, и, поняв, что должного эффекта мои слова не возымели, продолжил: — Знаю одну, недавно пять сотен лет исполнилось. Хороша, чертовка. Но главная жрица, обет безбрачия и все дела…

— Лучше скажи прямо, чего тебе надо, Наннар. Твой треп начинает меня раздражать.

Я перебросил дорожную сумку на другое плечо, не сбавляя шага.

— Ну, если мой треп тебя раздражает, то, может, лучше ты что-нибудь скажешь? А то странная беседа у нас получается. Мы ведь даже не познакомились. Кстати, я тоже пишу стихи. Прочитаешь мне что-нибудь свое?

— Нет.

— Тогда расскажи что-нибудь о себе. Прозвища у тебя нет. А почему? Меня вот когда-то звали Зеленоглазым Принцем. Знаешь, кто это такой?

— Персонаж легенды, из глаз которого отец-джинн сделал кольцо. Не ты один рос среди бедуинов, Зеленоглазый Принц.

Веста, до этого шедшая позади, поравнялась с нами, и теперь шла по правую руку от Винсента. В отличие от него, она смотрела себе под ноги. Похоже, идея путешествия была ей не по душе. Ничего, иногда полезно прогуляться.

— Да, твоя сестрица мне рассказала. Сын вождя, к тому же, еще и первенец, ведь ты опередил брата-близнеца на несколько минут. Потомок великих жрецов трех богинь храма Мекки. Белая кость, голубая кровь. Каково это — нести тяжкий груз благородства, а, каратель Винсент? Все тебя любят, вождь дает лучшие куски со своего стола. Не то, что я, чужой в собственной семье, светлокожий среди жителей пустыни. Даже моя мать думала, что со мной что-то не так. Но мне повезло. Я встретил отца и понял, что истинное величие ждет меня в другом мире и в другом обличье.

— Хватит, Наннар, — подала голос Веста. Тон у нее был усталый, и выглядела она измученной, хотя вряд ли устала дороги — прошли мы всего ничего. — Ты ведешь себя как ребенок. Винсент не обязан это выслушивать. Да и я тоже.

— Ладно, ладно, — кивнул я. — Давайте поговорим о деле. Так что произошло с Мао, мне кто-нибудь расскажет — или нужно с вами поговорить по-другому?

— Ее переобратили, — ответил Винсент.

Фраза повисла в безветренном воздухе. Какие-то чужие, непонятные звуки, по счастливой случайности сложившиеся в слова.

— Что значит «переобратили»? — спросил я.

— Ты спросил, что с ней произошло — и я ответил. На этом известные мне ответы заканчиваются.

— Она больна? Не в себе? — продолжил допытываться я.

— «Не в себе» — это еще очень мягко сказано. Веста уже говорила тебе — той Мао, которую ты знаешь, больше не существует. Можешь считать, что она умерла.

Я обогнал его и поднял руку, жестом призывая остановиться.

— Я уже говорил — она не мертва! Просто я больше ее не чувствую!

— Отдохнем. — Он повернулся к Весте. — Скоро светает. Нашему спутнику нужно найти место для ночевки.

Я скрестил руки на груди.

— Отличная мысль. К слову сказать, я голоден.

— Не веди себя как обращенный несколько лун назад вампир, Наннар, — упрекнула меня Веста. — Ты ел только вчера.

— Мы шли черт знает сколько! Мне нужно поесть и восстановить силы! Почему я должен объяснять тебе очевидные истины?!

Винсент осмотрелся. Сделал он это с таким видом, будто хотел сказать «ты что, не видишь, Наннар, тут нет и намека на присутствие людей», и я почувствовал, что вот-вот взорвусь от злости. Не припомню, когда в последний раз темное или светлое существо так меня раздражало.

Наконец, Веста вздохнула, положила заплечный мешок под дерево и уселась на один из больших, больше напоминавших камни, корней.

— Я накормлю тебя, Наннар, — сказала она.

— Сестра… — начал Винсент.

Она сделала успокаивающий жест.

— Все в порядке, брат. Только пара глотков. Это мне не повредит, а он ослабел.

— Язык, судя по всему, у него слабеет в последнюю очередь. — Винсент посмотрел на то, как я сажусь рядом с Вестой и опускаю голову к открытой мне шее. — Поищу подходящую для привала поляну.

Я обнимал ее за плечи и чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Я часто восстанавливал в памяти это ощущение. Драгоценные минуты, когда можно было обмануть себя, хотя бы на мгновение поверить в то, что она полностью мне принадлежит… Наверное, ты и сама не понимаешь, насколько была жестока, Веста. Я был готов умереть за тебя, а ты…