Истреби в себе змею - Владимир Контровский

Над зданием на холме - над тем самым зданием, где Хайк провёл два года и откуда он убежал всего несколько часов назад, - поднимался столб плотного чёрного дыма. И там был не только дым - подножие чёрного столба часто прошивали яркие нитки огня, пожиравшего Приют.

ГЛАВА ВТОРАЯ. МЭЙ

Боль стала нестерпимой.

Ощущение, что надвигается что-то страшное, разбудило Мэй среди ночи. Она не могла понять, сон это или явь, или обрывки сна, странным образом ставшие явью.

…Огромный самолёт (или дракон из фантастических сказок? Нет, всё-таки самолёт, рукотворный монстр, порождённый людьми…) летел высоко над океаном, выше редких облаков, где воздух разрежен и холоден, и куда не забираются даже птицы. В металлическом чреве серебристого чудовища находились люди - много людей. Большинство из них спали, откинувшись на спинки мягких кресел, хотя кое-кто листал журналы с яркими картинками или неспешно потягивал напитки, принесённые стройными девушками-стюардессами. Не спали и люди в прозрачной голове дракона - пилоты, укротители и хозяева крылатого зверя, следившие за тем, чтобы самолёт летел туда, куда назначено, и не пытался своевольничать.

Но никто - ни бодрствовавшие пассажиры, ни даже погонщики воздушного дракона не видели ярко-алого пятна на его гладком боку. А Мэй - Мэй видела это пятно, похожее на кровоточащую язву. На самом деле никакого пятна не было, и пролети навстречу другой самолёт, с его борта не заметили бы ничего особенно - пятно отображалось только в сознании Мэй. И только Мэй знала - уже знала, - что значит это зловещее пятно.

…Миллионы крошечных убийц копошились в тесном пространстве, ограниченном со всех сторон тонкими, но прочными стенками плоского пакета, аккуратно уложенного между дюралем корпуса авиалайнера и обшивкой салона. Убийц заточили здесь много лет назад, и с тех пор они пребывали в полудрёме, ожидая назначенного часа.[1] И дождались…

В первые минуты после пробуждения Мэй не чувствовала боли. Девочка пыталась разобраться, что же её так встревожило, ощупывала мир вокруг себя - так далеко, насколько могла дотянуться. Она умела это делать, как умела и многое другое.

И когда Мэй увидела крылатую машину - увидела очень смутно, самолёт находился за многие сотни миль от неё, - боли ещё не было. Боль пришла, когда девочка начала понимать, что именно несёт с собой этот крылатый монстр - смерть, - и становилась всё острее и по мере того, как всё ярче разгоралось на борту лайнера жуткое алое пятно.

Крошечные убийцы ждали приказа и того мига, когда они получат долгожданную свободу - свободу убивать. Борт авиалайнера должен был лопнуть над городом и пролить на него ядовитый гной, превратившийся в смертоносное облако. И никто уже не мог помешать этому, никто - потому что никто, кроме Мэй, не знал об этом. Нет, кое-кто знал - люди, зарядившие мирный пассажирский самолёт незримой смертью, - но эти люди не собирались останавливать стремительный бег крылатого зверя. Наоборот, они следили за кинжальными стрелками часов, чтобы вовремя отдать приказ - приказ, который будет выполнен.

А нестерпимой боль сделалась тогда, когда девочка-индиго по имени Мэй поняла - поняла своим сверхчеловеческим предощущением неизбежного - излившаяся на город смерть станет только началом и потянет за собой миллионы и миллиарды других смертей.

…Мир замрёт от ужаса, когда тяжёлые туши ракет выползут из своих подземных нор и поднимутся в воздух в полном соответствии с планом возмездия. Высоко над землёй - ещё выше, чем летит замеченный Мэй воздушный дракон, - головные части ракет разделятся, и каждая из них, подчиняясь заложенной программе, устремится к заранее выбранной цели. И там они обернутся чудовищными грибами, и рухнут дома, и сгорят люди, и огненная волна сметёт всё на своём пути. Но часть ракет случайно - или умышленно? - попадёт не туда, куда намечено, и тогда в ответ чёрные подводные драконы выплюнут из-под воды свои ракеты, и клубящиеся дымные грибы встанут уже по эту сторону океана. И потемнеет небо от пепла, и содрогнётся планета в смертной муке, и это будет началом конца…

И всё это будет, если… если не прервать полёт лайнера с ярко-алым пятном на борту.

Мэй сжала виски ладонями.

Что делать? Позвать дежурного воспитателя? Это просто - вон он, недремлющий глаз видеокамеры. А что она ему скажет? Звоните военным - нужно сбить пассажирский самолёт, летящий над Атлантикой? Что за самолёт, где он, и с какой стати его сбивать? Ты бредишь, девочка, тебе надо успокоиться. Сейчас мы дадим тебе успокоительное, и ты безмятежно уснёшь, а когда проснёшься, от твоих ночных кошмаров не останется и следа. А если даже ей и поверят, то пока будут выяснять и уточнять, будет уже поздно. Самолёт приближается, времени осталось мало - приказ крошечным убийцам скоро будет отдан. Значит, ей придётся всё сделать самой.

Но как? Она не может приказать этому воздушному дракону рухнуть в воду, он ей не подчиняется! Слишком далеко и слишком сложно - у Мэй не хватит сил и умения. И люди на борту самолёта - чем они виноваты? Но если дракона не остановить…

И Мэй мысленно закричала, закричала беззвучно, борясь с болью, беспощадно рвущей её острыми когтями.

– Стой, крылатый убийца! Стой! Я не дам тебе уничтожить этот мир! Есть ещё шанс изменить всё к лучшему, я это знаю, и поэтому стой, дракон! Падай, падай в ждущие тебя волны, и пусть океан навеки упокоит то, что ты несёшь с собой! А люди…

– Эти люди виновны, Мэй, - зазвучало вдруг в сознании девочки, - виновны в том, что оказались в ненужное время в ненужном месте. И ещё они виновны в том, что они дети созданного ими мира - мира, пожирающего своих детей. Есть высшая справедливость - вселенская справедливость, - и ты когда-нибудь это поймёшь.

Ошеломлённая Мэй оборвала свой яростный мыслекрик, одновременно ощущая, как боль отступает, словно тьма под натиском света, а неведомый голос - кто это говорит с ней? - закончил.

– Да будет так. Этот мир - новый мир, твой мир - получит ещё один шанс…

…Командир "боинга", совершавшего самый обычный трансатлантический рейс, был спокоен - всё идёт по графику. Подтверждение от диспетчерской службы уже получено, и можно начинать снижение. Ещё каких-то полчаса - и шасси привычно коснутся бетонной полосы аэродрома. Сколько уже таких посадок было на его лётном веку… Час обычной рутины, смена экипажей - и можно будет расслабиться и отдохнуть. А поскольку до следующего вылета времени достаточно, то понятие "отдохнуть" можно и разнообразить - в разумных пределах, конечно. Например, эта новенькая стюардесса - она смотрит на него, командира, явно заинтересованно и очень многообещающе… А почему бы и нет, в конце концов?