Тени Архонта (СИ) - Машевская Анастасия

Брайс снова посмотрел на дочь: да, она треклятая баба с типичными уловками вроде истерик и слез. Но пользуется она ими лучше многих. Потому что сейчас, глядя в её голубые, направленные на отца в ответ глаза, Молдвинн отчетливо читал: этим она дала ему шанс стать частью её власти, и либо он примет дар дочери, либо сейчас она сплотит в своей собственной маленькой ладошке десятки небольших армий, которые все вместе в первой же стычке сметут войска Брайса как саранча.

Молдвинн опустил глаза и выдохнул, качнув головой:

— Нет, Лаудан.

Раунд за ней. А, может, и вся их короткая война тоже, признал Брайс, подняв на Хеледд взгляд. Сейчас ему оставалось только доверится дочери и дать доиграть спектакль — едва ли Хеледд учинила это все, не продумав, как спасти отцовскую жизнь. Она ведь, его жизнь, все еще чертовски ценна, потому что до тех пор, пока остальная знать разобщена, именно он, стратий Молдвинн, держит в кулаке самую значительную военную силу в стране.

Хеледд едва заметно повела головой, притушив ресницами победный блеск в глазах.

— Ну а у меня — есть, — сказала она, снова поднимаясь. — О том, что Шестая Пагуба началась, знаю даже я. Мой покойный супруг, король Драммонд, тоже принял эту истину с уст предателя-смотрителя. И пока он отбивался от парталанцев, а мой отец — от воспрявших исчадий, вы или ваши родственники убегали с поля боя. Мой муж, ваш король, погиб в авангарде — В АВАНГАРДЕ! А где были вы?! Да, мой отец не смог подойти вам на выручку, но лишь от того, что пытался сдержать другого врага, обрушение которого в тыл нашей армии неминуемо привело бы к поражению! Он и стратий Девирн держали атаку чудовищ, чтобы дать вам шанс, но ваше неверие в своего короля, ваша слепая трусость, велевшая вам бежать с поля битвы, привели к тому, что и с этим шансом вы умудрились потерять все! Не говоря уже, — она заговорила чуть тише, прищурилась, и на какой-то момент стала похожа на змею, — о личных прегрешениях каждого.

— Мы бежали, — подал кто-то голос, исполненный справедливым гневом, — потому что их шаманы владеют магией огня и ветра! Мы горели заживо!

— А откуда они знали все о ваших тактических планах, а? — Не осталась Хеледд в долгу. Слушая её, Молдвинну оставалось только диву даваться, откуда она раздобыла все эти сведения за одни сутки. Или она давно собирала нужную информацию? — Разве это не ваш провал, лорд Вектимар, что враг раз за разом узнавал планы нашей армии? Ведь именно вы были её главнокомандующим в том бою! Разве не ваше подразделение, лорд Олурин, должно было защищать короля до последней капли крови? Но вот вы здесь, а где мой муж? ГДЕ ВАШ КОРОЛЬ?!

Собрание роптало, перешептываясь почти в голос, но открыто не высказывался никто. Хеледд глядела в глаза лордов и леди и понимала, что некоторые молчали только потому, что знали: они не верят ни одному её слову, они мечтают спихнуть её с трона, но они сейчас в меньшинстве. Они будут ждать своего часа.

Ладно, это будет позже. Хеледд придумает, как справится с этим потом. К тому же, если за спиной у неё по-прежнему будет армия отца.

— Вот поэтому стратий Молдвинн на правах главного военачальника в Даэрдине, назначенный на этот пост еще королем Двиртом и утверждённый в нем королем Драммондом, взял в плен членов знатных семей. Да, это было сделано без моего ведомо, но я, — она повысила голос и вознесла к своду указательный палец, перебивая усилившийся гомон, — одобряю этот шаг! Заметьте, в темницах сейчас находятся не главы домов, а только ваши родичи, хотя истинно виновные почти все здесь! Сочтите это жестом милосердия, как я сочла это разумным гарантом того, что если парталанцы доберутся до столицы, вы больше не побежите с поля боя и дадите отпор врагам в полную силу!

«В конце концов, одно дело, обвинять в гибели родни королеву и её отца, а другое — быть повинным в этом лично, в силу своей трусости» — осознал Молдвинн. Кажется, хмыкнул он в душе, стоило чаще разговаривать с дочерью после её восхождения на трон, чем с королем. Может, он бы заметил, что она мало-помалу превратилась из обычной леди в политика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Собрание по-прежнему недобро переговаривалось. Угрозы и недовольства сыпались то из одного угла, то из другого, но Хеледд не сдавалась в своей линии, и чувство вины, вдавливаемое королевой в знать, особенно мелкую и среднюю, взяло над многими верх. А те, кто остался в несогласии и неодобрении — да что с них взять, подумал Айонас. Если ты один против тысячи, ты не представляешь и тени угрозы.

Брайс снова поглядел на дочь с оттенками гордости, зависти и желания сказать ей, какой же она выросла сукой. Вместо всего стратий заносчиво и беззвучно хмыкнул: значит, теперь он ей должен?

Глава 3

Диармайд шел особняком. Он бездумно переставлял ноги и с трудом оценивал происходящее, как абсолютный крах. Каждый раз, когда ему не хотелось удавиться от тоски, хотелось удавиться от страха: они одни, без Редгара, в Талнахе, где созывается собрание командоров — без командора. Чтобы обсудить Пагубу, чтобы найти решение, как спаси всех. Без Редгара.

— Этот парень, Первый Смотритель, наверняка ведь не глупее твоего командора, Дей, — пытался поддержать Хольфстенн. — По крайней мере, они действительно самые старшие члены ордена, и они придумают, что делать.

Дей хотел Хольфстенна прибить. Они, эти малознакомые или вообще неизвестные ему лорды-командоры скажут, что ему, даэрдинцу, сделать, чтобы спасти свою страну?! Проклятье! Что вообще этот гном знает о них? Ему легко говорить за смерть Реда!

— Ты его совсем не знал! — рявкнул Диармайд непроизвольно.

Стенн, однако, не обиделся, но возразил:

— Я бы так не сказал.

— Да мне плевать, что бы ты сказал! — эмоции захлестывали Диармайда, вырываясь с силой, незнакомой даже ему самому. — Какого ты вообще за нами тащишься?! Мы уже в Талнахе, иди в свой Таз’Гарот!

— Дей, не надо, — жестко осадила Данан.

— Ты тоже замолчи! Первый год в орде… — Дей вдруг заткнулся сам. То ли увидел красное, опухшее лицо Данан, то ли просто потух.

— Вот спасибо. — Хольфстенн с неопределимым выражением в лице кивнул чародейке. Её в начале колонны почти под руку вел один из товарищей Варнакса, лидера встреченного отряда Ас-Хаггардских смотрителей. Поняв, что Диармайд утихомирился, она обернулась лицом вперед и снова неуверенно зашагала по обшарпанным камням мостовой из старого астерианского гранита. Дорога кряжилась щебнем и выбоинами, болезненными для щиколоток и нервов. Данан ненавидела уже эту дорогу — просто так, от кипевшей злобы и жалости к себе.

— Не переживай, — продолжал гном, обращаясь к Дею. — Таз’Гарот, — он сделал паузу, задрав голову и посмотрев на солнце, — вон в той стороне, — уверенно указал Стенн на юго-восток. — Я не стану тебе докучать, маленький лейтенант. Считай я вообще тут за компанию с Фирином наслаждаюсь видами Талнаха. Когда еще сюда пустят? Да, Фирин? — Стенн подтолкнул колдуна в бок, но из-за роста вышло в бедро. Чародей-доходяга от грубого толчка зашатался, и гном посмотрел на него с сочувствием даже большим, чем то, каким прежде в пути награждал Данан.

Да уж, с тоской подумал Стенн. А ведь так хорошо все начиналось. Надо действительно сваливать из этой компании одуревших от скорби юнцов. Фирина он бы тоже прихватил с собой, но кто ж пустит в Таз’Гарот эльфа? Живым, во всяком случае.

Смотрители впереди о чем-то переговаривались, Хольфстенн старался не слушать. Он водил головой из стороны в сторону и разглядывал город, в котором в самом деле — гном понимал отчетливо — ему едва ли еще представится шанс побывать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Талнах напоминал истлевший от времени покров, небрежно наброшенный поверх горы, как поверх вазы с печеньем, и скрывающий её верху донизу. Город был соткан подобно кружеву с редким и простым узором: из побитых временем и бессчётным количеством ног мостовых и проулков, из монументальных толстостенных врат, арок и бастионов, оставшихся со времен древней империи Ас-Хаггарда. Он, покуда хватало глаз, стелился по взъемам горы вширь и ввысь, и было очевидно, что его северная граница отвесной скалой срывалась в Вольное море. На самой верхушке пика стояла монолитная крепость со стенами толщиной в десять футов и с тысячей окон — оплот Первого Смотрителя. Подъем к нему пробирался по сотням городских дорожек, и из-за их расположения количество разноуровневых перекрытий, переходов и мостов казалось Хольфстенну воистину неисчислимым.