Нечем дышать - Эми Маккаллох

Острые как бритва пики главной и восточной вершин пронзали небо, напоминая раздвоенный хвост левиафана в глубоком синем море. По сравнению с горой Сесили чувствовала себя крохотной. Песчинкой. Ей до сих пор не верилось, что она собирается дойти до вершины.

Не наглость ли это — даже пытаться дойти?

Но ради этого она поставила на карту все. Свою карьеру. Свои финансы. Свой дом. Так что сейчас нужно сосредоточиться на горе, высящейся впереди.

Из кухни долетел запах пури, традиционного непальского жареного хлеба. Из номеров потянулись постояльцы. На другой стороне улицы, на террасе еще одной, окрашенной в голубой цвет, гостиницы тоже появились люди. Они потягивались и вдыхали свежий воздух Гималаев.

— Волшебно, правда?

Это была Элиз в теплой куртке из розового флиса и вязаной шапочке. Ее сопровождали два француза из команды «Высотного экстрима», с которыми они познакомились прошлым вечером. Сесили посмотрела в блокнот, вспоминая их имена. Ага, Ален и Кристоф. Они пешком пришли из Катманду и собирались провести в Самагауне пару дней, чтобы акклиматизироваться, прежде чем двигаться в базовый лагерь.

— Выглядит нереально.

Один из мужчин — Сесили решила, что это Ален, — стоял рядом с Элиз. Вчера вечером он развлекал всех историями о своем последнем восхождении. Где это было, в Афганистане? Сесили не знала, что это за гора, но название звучало солидно и угрожающе.

Как много гор, как много историй, как много собственных «я», как много зазубрин… Трудно все их упорядочить.

— Это будет проще простого, — сказал Кристоф, фотографируя пейзаж камерой телефона.

— Что? — изумилась Сесили, уставившись на него.

Он пожал плечами.

— Ладно тебе. Манаслу — несложная гора. За этот год на нее поднялись двести пятьдесят человек. Страховочная команда уже во втором лагере. Это как высокогорная виа феррата[12].

Ей стало обидно за Манаслу. Она проходила по виа феррата в Озерном крае — по «железной тропе» с металлическими лестницами и широкими мостами, которые превращали сложные маршруты в безопасные. Но этот маршрут даже с перилами будет в тысячу раз труднее.

— Манаслу известна как «гора-убийца».

Кристоф хмыкнул.

— В тот или иной год каждая гора становится убийцей. Сейчас Манаслу — такой же коммерческий проект, как Эверест.

— Тогда зачем ты приехал?

Вокруг вершины снова стали собираться облака, окутывая ее подобием покрывала. Должно быть, ветер там, наверху, невероятно сильный.

— А почему бы и нет?

Сесили уже открыла было рот, собираясь ответить, но его приятель, Ален, опередил ее:

— Не обращай на него внимания. Он любит шутить. Ты права: Манаслу опасна. Все большие горы опасны. Из-за этого риска я долго держался подальше от восьмитысячников.

Сесили устремила взгляд на Алена. Элиз и Кристоф перемещались по террасе, делая фотографии.

— Что заставило тебя передумать?

— Я приехал сюда в память о своем друге, Пьере Шарруэне. — На его лице промелькнула тень. — В прошлом году он погиб на Эвересте.

Сесили ахнула:

— Сожалею. А что случилось?

— Мы точно не знаем. Кажется, он исчез на обратном пути к четвертому лагерю. Но до вершины дошел. — Ален вывел на экран своего телефона фотографию молодого мужчины в синих светоотражающих солнцезащитных очках. Мужчина стоял на коленях перед множеством молитвенных флажков на плоской вершине Эвереста. — Фото сделал его шерпа. Пьер был очень опытным альпинистом…

— Наверное, тяжело вот так терять друзей.

— Более чем тяжело. Это непостижимо. — Ален вздохнул. — В зоне смерти невозможно проводить полноценные поиски, не говоря уже о расследовании. Я приехал сюда, чтобы оставить флажок на вершине, в память о нем.

— Все это очень трогательно. Подожди… расследование? А зачем?

— Мне трудно об этом говорить. — Его голос дрогнул, и он, отвернувшись, посмотрел на гору.

Сесили хотелось утешить его. Она чувствовала, что его скорбь — это пропасть, которую не поможет преодолеть дружеское прикосновение, однако должна была сделать хоть что-то.

— Конечно. Выпьешь чаю?

Сесили взяла флягу, которую дала ей Шаши, и наполнила одну из чашек, расставленных на столе. Ален с натянутой улыбкой взял ее и сделал глоток. Его плечи немного расслабились. Чай всегда помогал.

Сесили проследила за его взглядом, стараясь не выдать свое волнение.

— Надеюсь, нашей экспедиции повезет больше.

— Альпинизм опасен. Это знает любой, кто проводит время на высокогорных пиках. Но определенные происшествия просто не должны случаться.

— Ты говоришь о том, что случилось с Пьером?

Он снова вздохнул и отвернулся.

— Прости, — поспешно добавила Сесили. — Ты не обязан рассказывать мне.

— Дело не в этом… Я и сам хотел бы знать больше. Его шерпа утверждал, что Пьер отстегнулся от перил, чтобы облегчиться, а потом сорвался. Но Пьер никогда не отступил бы в сторону от маршрута. В этом я уверен. — Глаза француза блеснули, в голосе зазвучал гнев.

— А он мог страдать от горной болезни? Может, у него закружилась голова…

— Не исключено.

Сесили внимательно всмотрелась в его лицо.

— Но ты так не считаешь.

Ален колебался, дуя на свой чай.

— Да, не считаю. — Он заговорил так тихо, что ей пришлось наклониться: — И у меня есть для этого основания: я говорил с ним. После того как он добрался до вершины, по спутниковому телефону. Тон его был совсем не радостным. Пьер сказал, что он один, что шерпа отстал и что кто-то преследует его. Что он боится, что этот человек хочет причинить ему вред. Я тогда подумал: «О господи, у него горная болезнь; у него галлюцинации…» И все же я никогда не слышал, чтобы он говорил таким голосом. В нем звучал неприкрытый… ужас. Прежде чем я успел ответить, связь оборвалась. А потом я узнал, что Пьер не вернулся в четвертый лагерь. Вот так. — Он щелкнул пальцами. — Пропал. Великолепный альпинист исчез.

— Ты думаешь, что кто-то действительно что-то сделал с ним?

Ален со стуком поставил чашку на стол.

— Тут кое-что не стыкуется. Вот поэтому я и приехал сюда. Да, я хочу оставить флажок, но еще желаю задать некоторые вопросы. И поэтому иду в той же команде, что и он, и с тем же проводником.

— Кто это?

— Дарио Трэверс. Я просто хочу понять, что случилось там на самом деле. Такой опытный альпинист, как Пьер, не мог оступиться.

Сесили опустила взгляд и обнаружила, что Ален с силой сжимает перила. И поняла, что нужно сделать. Она буквально услышала, как Джеймс — профессиональный горный журналист — орет, чтобы она задавала вопросы. Он бы уже вовсю тут вынюхивал, давил бы на Алена, вытягивал бы из него подробности той подозрительной смерти. Однако под тенью Манаслу Сесили почему-то не могла