Опасный груз - Иштван Немере

— Третья и четвертая вентиляционные шахты работают на полную мощность.

Манакор связывается и с директором акционерного общества «Тоннель»; даже по телефону чувствуется, до какой степени старик взволнован. «Сейчас пришлю своего зятя!» — под конец разговора заявляет директор, и Манакор с некоторым облегчением вздыхает: по крайней мере будет с кем разделить ответственность. Хотя, с другой стороны, радоваться тут нечему — зятя этого Манакор отлично знает, поскольку тот — правая рука директора во всех делах. Алекс Тисс — будущий руководитель фирмы — по натуре зануда и педант, так и норовит к чему-нибудь придраться.

— Я распорядился, чтобы у пропускных пунктов выставили заградительные щиты. К щитам будут прикреплены объявления о том, что ввиду несчастного случая тоннель временно закрыт и транспорту предлагается ехать в объезд…

— Молодчина, Плюме! Все ваши действия оперативны.

При иных обстоятельствах Плюме был бы рад похвале главного инженера, но сейчас не до этого. Всеобщее напряжение достигло такого накала, что сама атмосфера кажется наэлектризованной. Раздается звонок внутреннего телефона: полицейский у пропускного пункта в Вигау желает поговорить с Манакором. Главного инженера хорошо знают во всей округе, в городках, расположенных по берегам Ардоннского и Линардского озер; люди непосвященные и вовсе считают Манакора владельцем тоннеля Сен-Георг…

— Я слушаю. Доложите обстановку.

— Господин главный инженер, машины все до одной выведены из тоннеля. Пассажиры в ужасном состоянии, одной женщине сделалось дурно… Согласно рассказам очевидцев, бандиты стреляли без разбора по машинам, по людям… Вроде бы есть и убитые. А несколько машин вместе с пассажирами застряли в середине тоннеля, отрезанные двумя очагами нападения.

— Благодарю за сообщение. С минуты на минуту должен подоспеть капитан Вольф со своими людьми. Но вы, не дожидаясь его, перекройте подходы к вентиляционным колодцам.

Раздается треск в радиоприемнике. Манакор машинально бросает взгляд на настенные часы — стрелки показывают десять часов одиннадцать минут. Из мегафона доносится мужской голос:

— Говорит пожарная команда из Вигау. Вызываю диспетчерский пункт!..

— Диспетчерский пункт слушает, — отзывается в микрофон Плюме.

— Мы находимся у конца восьмого километра. Ближе не подъехать, бандиты стреляют в нас…

— Назад! Немедленно отходите назад! — вырывается крик у Манакора. Плюме повторяет в микрофон его распоряжение. Почти в тот же момент на другой волне подключается бригада «скорой помощи», проникшая в тоннель со стороны Штайга: санитарной машине также не удалось подобраться к зоне нападения, выставленная террористами охрана открыла огонь по спасателям… Плюме считает хорошим предзнаменованием уже тот факт, что на этот раз бандиты вроде бы стреляли не по машинам, а целились выше. Повреждено несколько неоновых ламп, но никто из людей не пострадал. Карета «скорой помощи» с молниеносной скоростью развернулась и сейчас мчится к выходу.

— Две камеры прострелены насквозь, — докладывает один из техников; мини-компьютер, подключенный к системе внутренней телевизионной сети одним нажатием кнопки, прокручивает заранее заложенную в него контрольную программу. Обе камеры находятся на девятом километре и расположены одна возле другой.

— Как обстоит с вентиляцией?

— Обе центральные шахты включены. Согласно показаниям приборов, дым от горящих машин рассеивается, уровень загрязнения воздуха снизился до пределов допустимого. Вскоре все будет в норме… разумеется, с точки зрения чистоты воздуха.

— Понятно… — Манакор подходит к окну. Хмурое февральское утро вступило в свои права. Солнца не видать, можно лишь догадываться, в каком месте небосвода укрылось оно за грязноватой пеленой облаков. Главный инженер нервно кусает губы. Взглянув вниз, он видит, как по шоссе, огибая плотную цепочку разномастных автомобилей, приближаются две машины с синими «мигалками» на крышах. А вот донесся и звук сирен — прибыло полицейское подкрепление.

Главный инженер, обернувшись к Плюме, негромко произносит:

— Семеро вооруженных людей… Какого черта им надо?

6

Нос яхты по-прежнему обращен к востоку, за истекшие полтора часа «Белла» миновала центральную часть озера, сужающегося в этом месте. Туман почти совсем рассеялся; Хорн уже видит белеющий на склоне горы знаменитый легочный санаторий. Перед суденышком опять простирается широкая темно-зеленая водная гладь.

Хорн наслаждается путешествием. Стоит только чуть высунуться из-за ветрового стекла кабины, и в лицо тотчас ударяет ветер. На это у него силы хватает, а вот вспенить поверхность настоящими крутыми волнами он слабоват. Лейтенант Хорн и сам удивляется, откуда у него в крови эта тоска по морю. Будь Швейцария морской страной, он, пожалуй, заделался бы судовым капитаном. Или… он все равно стал бы полицейским? Да, скорее всего, так. Служа делу охраны порядка, он не только не испытывает разлада с совестью, но, напротив, использует возможность проявить лучшие свойства своей натуры. Еще с детства возненавидел он всяческое насилие и беззаконие: бессмысленные драки, коварное мошенничество, воровство. И если раньше у Хорна не хватало сил или авторитета, чтобы пресечь чью-либо злую волю, то теперь за плечами у него высшая школа полиции…

Негромко урчит судовой мотор. Голубой мыс остался далеко позади, его даже в бинокль не увидишь. «Быстро же мы идем», — думает лейтенант. Находясь на борту яхты, он всегда думает и говорит как бы от лица двоих, считая «Беллу» своим равноправным товарищем. Выходит, он успел свыкнуться, сродниться с этим уютным суденышком.

Хорн стоит за штурвалом, взгляд его скользит по воде, и мысли тянутся покойно, неторопливо. Чем же еще необходимо пополнить снаряжение яхты? В крошечный отсек, именуемый кухней, стоило бы вмонтировать еще один светильник, да и тарелок подкупить не мешало бы, пожалуй, практичнее всего будут легкие, пластмассовые. А в каюте недурно было бы укрепить под потолком две стереоколонки, тогда и у радиопередач, и у магнитофонных записей звук был бы совсем другой. Значит, обзаводиться кассетным магнитофоном тоже придется, не вечно же ему коротать время в одиночестве, рано или поздно подберется компания. Скажем, хорошо бы по субботам-воскресеньям совершать путешествия на пару с какой-нибудь симпатичной девушкой…

Плавное течение его мыслей прерывается звонком радиотелефона. Хорн с досадой смотрит на аппарат, установленный по настоянию майора… Черт побери, до чего некстати!

Он снимает трубку.

— Лейтенант Хорн? — слышится голос майора Аргентера. Да кроме него, и звонить больше некому, ведь этот номер знают лишь в министерстве.

— Да, господин майор. Доброе утро!

— Доложите, где вы находитесь в данный момент.

Голос майора звучит сухо, официально, слова вылетают отрывистой скороговоркой, будто Аргентер не намерен терять ни одной лишней секунды. Хорн догадывается, что это неспроста, и невольно переходит на такой же тон, докладывает четко, внятно и так же быстро. Трудно понять, удовлетворил ли майора его ответ, поскольку тот, едва дослушав Хорна, сообщает:

— Случилось происшествие второй категории. Вам, Хорн, надлежит немедленно отбыть к месту действия. Ваших людей сейчас собирают отовсюду, а за вами я высылаю вертолет. Подробности узнаете по дороге.

— А что будет с «Беллой»? — Хорн задает вопрос совсем не по уставу и с нескрываемой горечью в голосе.

— С какой еще Беллой? Это ваша женщина, что ли? — раздраженно спрашивает майор.

— Нет, это моя яхта.

— Пришлю кого-нибудь, чтобы транспортировать ее в Ланжен.

На другом конце провода кладут трубку. Хорн вытирает вспотевший лоб. Ему нет нужды смотреть по карте: в Ланжене он бывал и помнит, что там оборудован совсем неплохой причал для яхт.

Ему не дают покоя слова майора. «Происшествие второй категории» — дело нешуточное и означает, что один из важнейших объектов страны находится в опасности.

Проходит не более десяти минут, и над озером появляется черная точка. Она быстро приближается, растет, однако шум доносится до слуха лейтенанта лишь в тот момент, когда вертолет оказывается над головой. Хорн останавливает мотор яхты, прихватывает с собой документы; оранжевый нейлоновый дождевик с капюшоном уступает место форменному мундиру. Тем временем вертолет зависает над яхтой, и от него тотчас же отделяется какой-то черный, громоздкий предмет, но Хорн знает, что это вовсе не предмет, а человек. Быстро разматывается стальной трос, опуская мужчину, и вот уже можно рассмотреть его лицо. Он молод, примерно одних лет с лейтенантом. Хорн уже наготове, и в тот миг, когда пришелец ловко хватается за перила палубы, он цепляется руками за петлю троса.