Все красное (пер. В.Селиванова для журнала "Смена") - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska

– Холодильник – это уж слишком! – запротестовала Алиция, но встала и открыла дверцу. – Ничего тут нет. Я тоже себе не представляю. Ведь не хахаль же? Кто теперь убивает из-за хахаля?! Кто там еще остается?

– Анита. Кроме нас, только она.

– Она бывала в последнее время в Польше?

– В Польше не появлялась почти год. Но могла что-то натворить и два года назад. Она знала Эдека?

– Не знаю. Наверное, нет. Ничего через нее не посылала. А она не слишком легкомысленна?

– Для чего? Для убийства? Считаешь, что преступления совершают только люди солидные?!

– Нет, я имела в виду, что ей на все наплевать. Ее ничего не интересует до такой степени, чтобы ради этого убивать. Она слишком ленива!

– Ну да, чтобы совершить преступление, нужно быть работящим человеком. Она ленива только в области домашнего хозяйства. Что-то ничего у нас не выходит. Может, лучше подумаем, у кого из них есть алиби?

К рассвету нас окружали исключительно преступники и преступницы разного пошиба. Наконец мы пошли спать, ужасно поругавшись по поводу методов установления алиби. Назавтра Алиция с самого полудня искала письмо. Сидела за письменным столом и выкладывала на него чудовищную кучу бумаг. Под вечер я не выдержала:

– Сомневаюсь, найдешь ли ты его таким методом. Может, лучше искать дедуктивным путем? Что ты делала, когда пришло письмо?

– Откуда я знаю, когда оно пришло? – отмахнулась Алиция.

– Проверь по календарю. Ты ведь записываешь, когда получаешь письма?

– Конечно, но календарь куда-то пропал. Может быть, оставила в конторе.

– Может, ты и письмо оставила в конторе?

– Нет, я его получила дома вместе с другими.

– А ты уверена, что не постирала его в стиральной машине?

– Ну, я бы заметила, когда вынимала белье…

– Оно могло быть в кармане халата…

Алиция бросила на меня мрачный взгляд и ушла в свою комнату, старательно закрыв за собой дверь.

Зося, твердившая, что хозяйственные дела действуют на нее успокаивающе, приготовила, наконец, обед. Павел накрывал на стол.

– Не знаю, все ли в порядке с этим обедом, – сказал он мне вполголоса. – Завтрак у нас как-то проскочил, а теперь немножко страшновато все это есть.

– Ты действительно думаешь, что твоя мать всех убивает? – заинтересовалась я.

– Нет, но кто-нибудь мог подсыпать. Не знаю, что мы там будем есть…

Я заглянула в кастрюлю…

– Картофель вроде в порядке, кукуруза из банки, рыба мороженая, мы ее купили сегодня собственноручно вместе с салатом.

– Помидоры! Было в винограде, может быть в помидорах. Нужно сначала дать кому-нибудь попробовать.

– Кому? У тебя есть на примете какая-нибудь жертва?

– Я тут видел кота в саду, он, по-моему, беспризорный. Можно дать коту.

– От помидоров он будет в восторге… Кроме того, я против издевательства над животными. Человеку еще могла бы предложить…

– Обед на столе, – сказала Зося.

– Я нашла счет, который потеряла два года назад, – меланхолично сказала Алиция, выходя из комнаты. – Хорошо простирался, ничего не разберешь.

Приблизительно к середине обеда она отложила бумаги и села за стол. Была очень задумчива. Мы разговаривали тихо, чтобы не мешать ее умственной деятельности.

– Павел, поставь воду для кофе… – произнесла Зося.

Алиция, по-прежнему не реагируя на окружающее, вернулась к письменному столу. Я вынула чашки для кофе. Зося открыла банку.

– Тут же ничего нет, – сказала она недовольно. – По две ложечки на нос. Павел…

Павел потянулся к стеклянной банке с кофе, открутил крышку и заглянул внутрь.

– Тут немного. – Он подал банку Зосе и повернулся за большой чашкой для кофе.

– Господи! – завопила Алиция страшным голосом. – Совсем забыла! Только этого мне не хватало!

Банка с кофе вылетела у Зоси из рук. Павел уронил чашку вместе в блюдцем. Алиция поднялась со стула с какими-то бумагами в руке и подошла к нам.

– Тетка Торкилля пишет… О?… Что здесь случилось?

– Ничего, – ответила я. – В другой раз воздержись от эффектных воплей, иначе мы ни за что не отвечаем. Какая-то нервная атмосфера создалась…

– Если я после этого отпуска останусь жива, будет чудо! – заявила Зося. – Что, интересно, может писать тебе тетка Торкилля, чтобы так всех пугать? Последний кофе кондрашка хватила. У тебя есть еще какие-нибудь запасы?

– Понятия не имею. Иоанна, посмотри в шкафу, с левой стороны…

– Павел, подвинься!… Есть шоколад в порошке, какао и какие-то окаменелые остатки растворимого кофе, – доложила я, роясь в шкафчике.

– Может, оно и к лучшему. Пойдем пораньше спать и не будем пить кофе.

– Если только не придут гости, – легкомысленно пошутил Павел. И, конечно, накаркал. В хаосе последних дней все: включая Алицию, забыли о приезде Владека и Марианн. Не успело еще отзвучать эхо легкомысленного предсказания Павла, как перед домом остановился автомобиль и раздался стук в дверь. Увидев, кто приехал, Зося онемела от расстройства: известно было, что Владек и Марианн жить не могут без кофе.

– Вот ужас-то! Слушай, где можно купить кофе? Павел!

– Что я его, рожу? – буркнул Павел. По неизвестным причинам он терпеть не мог Владека.

– Ужин мы съели в Роскилле, но кофе приехали пить к тебе, – радостно выкрикивал Владек. – Уж что-что, а кофе у тебя всегда найдется!

Зося разволновалась окончательно.

– Бога ради, Иоанна! Где сейчас можно купить этот чертов кофе?!

– Нигде. Разве что на Центральном вокзале в Копенгагене и в автоматах.

– Павел!…

Наконец удалось выпихнуть Павла на улицу. Владек и Марианн без зазрения совести продолжали молить о кофе.

Мы между тем обменивались последними новостями.

– Ну ты подумай! – воскликнул потрясенно Владек. – Эдек убит? Тут, у тебя?!

Владек и Марианн проявили ничтожный интерес к нашим заботам. Марианн давно не скрывала усталости, а Владек после взрыва бодрости начал зевать прямо ужасающе. Нужно было срочно с ним что-то делать. Алиция заволокла меня в ателье.

– Слушай, как их устроить? Господи, где Павел?… Куда он подевался? Я начинаю волноваться… Что делать?

– Не знаю. Во-первых, избавиться от Владека и Марианн, они дольше не выдержат. Где ты собираешься их положить?

– Или там, или тут…

– Ага, понятно. Значит, я должна переехать на катафалк. О, пардон, я имела в виду памятник…

– Ты согласишься?

– Во-первых, не вижу другого выхода, а во-вторых, не имею ничего против.

– И тебе не будет мешать, что отсюда выход в сад?

– Наоборот. Люблю выходы в сад, и моя машинка тут никому не будет мешать…

Алиция вдруг заинтересовалась.

– Новая книжка?

– Нет, письма. Послания к любимому мужчине.

– А кстати! Ты должна мне сказать, кто это!

– Что, прямо сейчас?! Не успели выяснить, в чем дело с этой самой теткой Торкилля, – Марианн и Владек помешали. Собрались положить спать Марианн и Владека – пропал Павел…

– Черт возьми! – зарычала Алиция. – Еще эта тетка! Ты даже не представляешь, какие у меня с ней сложности! Секундочку, Владек и Марианн…

– Постель, – смиренно подсказала я. – Забирай отсюда то, что для них, а я принесу свою. Давай скорей, иначе они заснут за столом.

– Чушь, Владек зевает нарочно, чтобы показать, что ему на меня наплевать…

Наконец Владек и Марианн, шатаясь, ушли спать. Зося дошла до состояния полной невменяемости, но тут в дверях появился пропавший Павел.

Выглядел он так, что всякие возгласы замерли у нас на устах. Одежда была порвана, в волосах торчали сорняки и ветки, на щеке – царапина, в глазах – безумие, из распоротой сумки торчал кофе, завернутый в носовой платок.

– Я кого-то выслеживал, – трагически заявил он, предупреждая возможные упреки.

– Кого?! – спросили мы хором, хотя каждый из нас собирался сказать совсем другое.

– Не знаю. Кто-то здесь прятался, а потом залез в машину и был таков!

– Ты представляешь, что я пережила?! – завопила Зося душераздирающе. – Как ты выглядишь?! У тебя совесть есть?!

– Где прятался? – недоверчиво спросила Алиция.

– На какой машине? – заинтересовалась я.

Павел пытался ответить на все вопросы одновременно. Зося устроила скандал, затрудненный необходимостью сохранять тишину. Алиция вырвала у Павла кофе вместе с носовым платком.

– Не знаю, как выглядел, темно было, – говорил вдохновенно Павел. – Ну, знаю, знаю, что ты волнуешься, ничего же со мной не случилось! Никто на меня не нападал, я вообще к нему близко не подходил! Уже возвращался… Услышал – что-то шевелится… О господи, что со мной может случиться?! Вроде бы заглядывал внутрь, а потом дунул через сад на улицу, я себе чуть глаз не выбил этой веткой сливы. Ну не выбил же!… Не знаю, женщина или мужчина – в брюках… через какие-то чужие сады… а потом завелся мотор машины, не знаю, какой, я ее вообще не видел. Легковая. Когда я выбрался, его уже не было.