Битва при Синих Водах - Юрій Сорока

Несмотря на это, в начале XIII столетия такие дружеские отношения между галицко–волынскими и польскими князьями были испорчены. Как сообщает И. Крипякевич, опираясь на Галицко–Волынскую летопись, причиной ссоры князей стали интриги бояр, среди которых едва ли не самая важная роль принадлежала галицкому боярину Владиславу Кормильчичу.

Согласно упоминаниям Суздальской летописи, в 1205 году Роман пошел походом на Польшу и взял два польских города, после чего войска противников встретились возле польского города Завихост. Именно здесь должны были состояться переговоры князей Романа и Лешка. Однако войска Лешка Белого и Конрада Мазовецкого внезапно атаковали Романа под Завихостом. Располагая превосходящими силами, Роман до последнего момента не верил сообщениям разведчиков о приближении поляков и не отдал приказ о подготовке войска к битве, за что и поплатился. В битве при Завихосте войска князя были разбиты, а сам Роман Мстиславич погиб. Его смерть ознаменовала начало борьбы за власть, которая продолжалась в Галицко–Волынском княжестве с небольшими перерывами сорок лет. Согласно свидетельству польского историка XV века Яна Длугоша, Романа похоронили во Владимире–Волынском. Согласно же летописи Суздальской, Роман похоронен в Галиче.

На фоне таких событий рос сын создателя Галицко–Волынского княжества Данила Романович, который известен нам как Даниил Галицкий. Родившись всего за четыре года до смерти своего отца Романа Мстиславича, он с юных лет вынужден был вступить в ту же борьбу за независимость Галицко–Волынского княжества, а позже и противопоставить свой военный талант татарским войскам, став предтечей литовских князей, победителей Золотой Орды.

Даниил Романович Галицкий

Его попытки противостояния Золотой Орде

Появление Великого княжества Литовского

и отношения с ним Галицко–Волынского княжества

В отличие от многих исторических личностей, которым воздается почет одной политической властью и которые, наоборот, подвергаются критике со стороны другой, Даниил Романович Галицкий является одним из немногих, чью деятельность потомки оценивают исключительно положительно. И не только в Украине. Даже для чрезвычайно чувствительного к требованиям великодержавной исторической науки российского общества галицко–волынский князь является представителем своего, а не вражеского лагеря. Пользовался уважением князь Даниил до октябрьской революции 1917 года, причем царь Александр II даже распорядился увековечить его в камне на знаменитом памятнике «Тысячелетие Руси» в Новгороде. Не обошла слава князя и в советские времена — коммунистические пропагандисты приравняли князя Даниила Галицкого к личности самого Александра Невского, который за время коммунистического правления превратился из средневекового феодала едва ли не в борца за права трудящихся. Даже современная российская историография не исключает значимость деятельности галицко–волынского князя в отражении «польско–венгерской интервенции на Южную Русь».

И хотя в рамках этой книги мы не можем слишком детально останавливаться на персоне этого весьма незаурядного политического и военного деятеля, осветить кратко его биографию будет полезным. Ведь именно во времена правления Даниила Галицкого в Галицко–Волынском княжестве, которое отошло позже под власть Великого княжества Литовского, начались первые попытки противостоять татарскому нашествию, которые впоследствии и привели к битве при Синих Водах.

Известно, что после смерти Романа Мстиславича у него осталось двое малолетних сыновей — Даниил и Василько. Их регентшей стала вдова князя Романа, как утверждает летопись, византийская принцесса Анна Комнин. Мать Даниила была, безусловно, женщиной энергичной и имела незаурядные политические способности. Известно, что она всеми силами старалась удержать для сыновей Галицко–Волынское княжество. Но одних только усилий Анны оказалось мало. Недавно организованное государство не могло существовать без сильного правителя, на роль которого пока не годились ни Даниил, ни Василько. Поддерживали власть Романовичей только волынские бояре, видевшие в потомках Романа Мстиславича тех людей, кто будет удерживать Галицко–Волынское княжество в целости, не давая ему развалиться на части. Совсем другую политику повели бояре в Галиче. Эта часть нобилитета Галицко–Волынского княжества считала, что связь с Владимиром–Волынским для них невыгодна, и пыталась разорвать ее, взяв власть в свои руки. Не поправлял дела и тот факт, что в политику Галицко–Волынского княжества стали вмешиваться соседние страны, такие как Венгрия и Польша. Совокупность этих факторов и привела к началу сорокалетней гражданской войны, которая длилась с 1205–го по 1245 год.

Именно на последние годы этой междоусобицы пришлось вторжение в Киевскую Русь орд хана Батыя.

Утвердив на просторах Киевской державы свое господство, татары начали официально вызывать в Золотую Орду князей захваченных земель. Такой шаг «дипломатии принуждения» был скорее символическим — большинство князей от Галича до Суздаля и так были вассалами Батыя. Но теперь они официально утверждались на своих княжествах выданными Золотой Ордой ярлыками. Первым в 1242–м или в начале 1243 года побывал в Орде Ярослав, князь владимиро–суздальский. За ним отправились князья северные — в 1244–м и 1245 годах. В 1246 году в Сарай–Бату почти одновременно выехали князья Михаил Черниговский и Даниил Галицкий.

И хотя у потомка Романа Мстиславича едва ли были определенные иллюзии по поводу аудиенции у хана, вопрос, который был поднят на ней, стал для него серьезной неожиданностью. Без лишних дипломатических реверансов ему было заявлено: «Отдай Галич». Вероятно, такое требование исходило от кого–то из бывших противников Даниила Романовича в борьбе за престол. Сейчас эти политические противники князя довольно ловко смогли воспользоваться поддержкой татар. Заметим, что в то время положение князя Даниила было слишком тяжелым, чтобы он мог позволить втянуть себя в открытое противостояние с Золотой Ордой. Но и покорно идти на все предложенные ханскими надзирателями уступки князь не собирался. После довольно долгого и тяжелого переговорного процесса Даниил Романович все же получил от татар подтверждение прав на все Галицко–Волынское княжество, хотя и должен был признать себя «мирником» — то есть татарским союзником и вассалом хана.

В летописи читаем, что хоть по сравнению с другими князьями приняли его в Сарай–Бату «милостиво», но чувство обиды было глубокое и у князя, и у всех его подданных. «О, злее зла честь татарская» — так остро назвал реакцию Даниила Галицкого на условия хана летописец.

Однако оказалось, что, несмотря на моральное унижение, визит к хану имел для Даниила Романовича и положительные результаты. Вернувшись с ярлыком хана в качестве вассала сильного правителя, Даниил таким образом мог надеяться на защиту со стороны татар в случае любых конфликтов с западными соседями. Поэтому в Польше и Венгрии теперь предпочли скорее стать союзниками галицко–волынского князя, чем продолжать противостояние с ним, что Даниил и использовал довольно оригинальным способом — начал подготовку к борьбе с Золотой Ордой с помощью Польши и Венгрии. Все деяния князя теперь были посвящены подготовке к новой войне — за освобождение древнерусских земель от татарского владычества. В рамках этой подготовки князь быстрыми темпами начал строительство крепостей, а также поиски союзников в Европе.

И одним из неожиданных союзников князя Даниила Галицкого стало Великое княжество Литовское, которое в то время только набирало вес и было слишком далеко от того, чтобы заставить татар убраться с территории нынешней Западной и Центральной Украины.

Возникновение Великого княжества Литовского, которое впоследствии сыграет огромную роль в жизни земель современной Украины, ученые связывают с периодом объединения разрозненных литовских племен одним из вождей литовских язычников — Миндовгом.

Первое упоминание о Миндовге встречается в Ипатьевской летописи и относится к 1219 году. По данным некоторых средневековых источников, в жилах создателя Великого княжества Литовского текла кровь Рюриковичей из Киева, а также некоторых патрицианских родов Древнего Рима. И хотя последнее утверждение выглядит весьма сомнительным, европейская средневековая традиция упорно твердит, что во времена падения Западной Римской империи, убегая от засилья варваров, предки Миндовга переселились на Балтику.

Как раз в момент появления на историческом горизонте князя Миндовга Литва бурлила междоусобными сражениями балтских князей. В то время в Прибалтике многие из феодалов, которым не досталось ни кусочка земли во время дележа имущества предков, с остатками дружин искали убежища в соседних славянских княжествах, предлагая свой меч таким городам Руси, как Полоцк, Псков, Чернигов и другие. Именно эти безземельные феодалы и заявили о себе на просторах Киевской Руси, с течением времени укрепляя связи с местными князьями. Возможно, еще тогда, находясь на службе у русичей, Миндовг увидел, какие возможности для литовцев таит бескрайняя и плодородная земля Руси. И вполне возможно, в то самое время в голове его зародилась мысль объединения разрозненных литовских племен в единое государство, которое со временем сможет контролировать эти благодатные земли.