Зигун - Дмитрий Кондратенко

— Значит… меня допустили? — спросил Зигун.

— Значит, да. Если ты тут, у тебя не все так плохо было при той жизни.

— Но за что мне вынесли приговор?

— Этого никто не знает. А тот, кто знает, никогда не скажет.

— И как же мне узнать?

— Тебе наверняка старший сказал: изучай Библию и ищи причины вынесенного приговора в своей жизни.

— А ты нашел?

— Пока нет… — вздохнул Егор.

Оказалось тем временем, что на них неодобрительно косятся. Они так увлеклись, что не заметили, как зал успокоился после обсуждения кандидатуры начальника нового отдела.

— Итак, — сказала дама, — давайте перейдем к обсуждению повестки. Какие будут предложения?

— Город находится не в сейсмозоне. Поэтому землетрясение не подходит, — первым начал высказываться начальник отдела по стихиям и землетрясениям. Видимо, решил сразу проявить себя. — Может, попробуем стихийное бедствие?..

— Вы геоположение смотрели? — устало поднял глаза дяденька в очках. Стало очевидно, что он давно на этой работе. — Какое стихийное бедствие? Смерч, ураган? Как мы целый город уничтожим?..

— Есть еще нюанс… — сказала дама. Помолчав, она добавила: — Пятнадцать процентов населения не имеют приговоров. Что будем с этим делать?

В зале опять неодобрительно зашептались.

— Что, что… — буркнул дяденька в очках. — Ангелам придется поработать больше обычного. Каждый ангел будет решать судьбу своего подопечного. Как и всегда.

— Это понятно, — парировала дама. — Значит, нужно такое решение, чтобы была возможность спасти всех невинных.

Зал притих. Все понимали, что это дело отдела катастроф, такие проекты могут реализовать только там. Но никто пока ничего интересного не придумал, все начальники молчали.

— Я тут кое-что изучил… — неуверенно начал Егор. Все посмотрели в их сторону.

— Продолжай! — нетерпеливо сказала председательствующая дама.

— Город находится в низине. Выше в горах есть плотина. Если ее ночью прорвет, то весь город затопит. А мы разбудим тех, у кого нет приговора.

Зал одобрительно загудел.

— А что, это мысль! — воскликнул начальник отдела катастроф, понимая, что эта работа по нему. — Как организуем? — весело спросил он. — Как прорыв плотины по причине ветхости и старости? Я надеюсь, этот вариант всех устроит?

— Можно провести научный эксперимент по установке нового оборудования… и неквалифицированный персонал допустит ошибку, в результате будет маленький взрыв — и все! — заулыбался новый начальник отдела Никаноров.

Дама неодобрительно на него посмотрела — видимо, понимала, что за этим последует. После предложения и впрямь начался небольшой междусобойчик с выкриками «Я же говорил!», но даме удалось всех успокоить, беспрекословно резюмировав:

— Дело передаем в отдел катастроф. Начальнику отдела подготовить все материалы и назначить дату трагедии, предварительно оповестив всех ангелов. И чтобы не одной лишней смерти.

Заседание было окончено.

* * *

Наконец-то Зигун смог вернуться к своим прямым обязанностям, к своему «солнышку». Он поймал себя на мысли, что у него впервые теперь есть работа, которая доставляет истинное удовольствие: оберегать маленького ребенка от всех невзгод. Для этого у него имелись все возможности с неограниченными ангельскими полномочиями. Правда, касались они исключительно подопечных: ангел не мог вмешиваться в чужие судьбы и не имел права оберегать на все сто процентов. В его задачи входило решать проблемы, реально влияющие на возможную смерть и непоправимый ущерб для здоровья. Хотя, конечно, все ангелы не соблюдали правил и вмешивались в текущие дела подопечных. Да и кто же не станет пользоваться таким безграничным правом улучшить жизнь — подложить соломку помягче, выключить ветер, чтобы не простыл ребенок, если няня забыла надеть шапочку. Таких моментов в жизни младенца было много, и справляться с мелкими трудностями Зигуну было очень приятно. Увы, на Земле у него не было работы, от которой бы он получал такой кайф. Наверное, там были такие люди, которым повезло с работой, какие-нибудь признанные писатели или художники. Но если их не признавали, это было для них трагедией. Хотя в признании и непризнании тоже все относительно: сначала творцы надеются, что хоть кто-то купит их картину или роман, а после начинают мечтать о гигантских гонорарах и тиражах, никогда не оставаясь удовлетворенными. Как говорится, богат не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает. Чувство меры — вот что самое главное в делах земных.

* * *

«Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться».

«Посему, то есть почему. Потому что благами отторгаются люди от Бога, как душа, не имеющая тела, не ест, но Господь сказал это по общему обыкновению, ибо душа, по видимому, не может оставаться в теле, если плоть не питается. Господь не запрещает трудиться, но запрещает целиком предавать себя заботам и пренебрегать Богом. Должно и земледелием заниматься, но должно заботиться и о душе». (Толкования на Мф. 6:25.)

Настал день, когда Машенька сделала первый шаг. Зигун, конечно, был в это время рядом. Они вообще проводили много времени вместе. По утрам, когда няня забывала прикрыть занавеску, чтобы солнечный свет не разбудил «солнышко», он закрывал солнце тучками, и тогда Машеньке удавалось еще поспать. Они вместе вставали, одевались, умывались и завтракали. Потом вместе гуляли, снова ели — и после спали. Так проходил день за днем. При этом с няней Зигуну повезло, и работать ему практически не приходилось.

Жила девочка с отцом в загородном доме, гостей у них практически не было, поэтому от микробов и болезней защищать особенно не требовалось. Отец девочки все время был на работе и видел дочь только перед сном. Зигун сильно переживал по этому поводу, но ничего сделать не мог.

У Машенькиного отца при этом был свой собственный ангел. А может, его и не было — Зигун точно не знал, поскольку никого из «своих» рядом никогда не видел. Глава семьи чем-то не нравился ему, хотя он не смог бы объяснить, чем именно, да и причин осуждать у него не было, кроме уделения дочери не слишком много времени. И вообще, это грех — осуждение кого-либо: «Не судите, да не судимы будете».

«Господь запрещает осуждать, а не изобличать, ибо изобличение служит на пользу, а осуждение является обидой и унижением, тем более в том случае, когда кто-либо сам, имея тяжелые грехи, поносит других и осуждает тех, кто имеет гораздо меньшие грехи, за которые может судить только один Бог». (Толкования на Мф. 7:1.)

Читая это, Зигун вспомнил, как в институте, когда он учился, преподаватель завел разговор о религии и рассказал о разговоре двух священников. По его словам, эти священники были непростые и занимали