Лич добра и поддержки - RedDetonator
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гюркан Уйгун, немёртвый из отряда «Кумбасар», пожал плечами.
— Семё-ё-ён! — позвал я. — Ты кто, нахрен, такой⁈ А-а-а, понял. Дизайнер!
— Да, — раздалось из общей камеры.
— Тогда понятно, чего это тебя персы сплавили на погибель верную и нежизнь вечную, — усмехнулся я. — Следующий. Карина… Да ну нахер⁈
— Лёша, привет… — протиснулась к двери моя давняя знакомая.
— Да ты што! — заулыбался я. — Неужто сама Карина Иванян⁈
Только вот я вижу, что у неё на глазах какая-то плёнка и шрамы от ожогов вокруг глаз. Похоже на намеренное ослепление.
— Прошу тебя, помоги нам, Лёша… — взмолилась Карина.
Староста 605 группы нашего героического ТГМУ. Теперь уже бывший, как я понимаю. Когда я в последний раз её видел? Вечность назад?
— Когда мы с тобой последний раз общались, не напомнишь мне? — спросил я у Карины.
— Лёша, пожалуйста… — продолжала Карина.
— Я задал тебе вопрос, — твёрдо произнёс я.
— Я уже не помню… — ответила на это Карина.
— Ты посиди пока, повспоминай, — велел я ей. — Кто там следующий? Георгий Котов, бухгалтер. Интересно… Мария Бурцева, бухгалтер. Елизавета Парфёнова, бухгалтер. Вы чего там натворили такого, что вас персы партией продали?
— Счетоводы им больше не нужны, — ответил пожилой дядька в порванной клетчатой рубашке. — Они взяли сколько надо, а остальных в поля…
Он показал мозолистые руки, не характерные даже для самых усердных из бухгалтеров.
— Понятно всё, — хмыкнул я, после чего пробежался взглядом по остальным в списке. — Дизайнеры, мирстратр портового трактира… Кто это писал⁈ Уйгун, твою душу!
— Я не знаю, повелитель! — ответил немёртвый. — Заключённых принимал не я!
Подавив зарождающееся раздражение, я продолжил читать список. В основном бесполезные в этом мире профессии, типа «виб-дазайерт» или «тукорежисор». Сложно винить моих туповатых немёртвых в том, что они пишут должности на слух и у них не получается…
— Ладно, — захлопнул я журнал. — Восьмерых местных расселить в одиночки до востребования. Карину в кабинет начальника подземелья. Ах, да, Уйгун, отправь кого-нибудь в столовую, чтобы порцию нормальной еды, для живых, а также чашку кофе с кофейником, но уже для мёртвых. Жду.
Живой человек от того кофейного концентрата, который мы пьём, получит сердечный приступ, а от еды, которую мы едим, сразу херакнет язва желудка.
Зашёл в кабинет начальника подземелья.
— Пошёл отсюда, — приказал я, увидев сидящего и медленно заполняющего какой-то документ Кенана Чобана.
— Слушаюсь, повелитель, — вскочил немёртвый.
Он не начальник подземелья, чья должность вакантна, поэтому торчать тут не должен.
— Итак, родимая Карина… — дождался, пока бывшую однокурсницу усадят напротив меня. — Как тебе, весело в этом мире? Ты меня видишь или с глазами совсем пиздец?
Карина стушевалась, опустила невидящий взгляд, потому что почувствовала, что я пристально смотрю на неё.
— Меня ослепили огнём, — ответила она тихо.
— За здорово живёшь или за дело? — поинтересовался я. — Давай, смелее, рассказывай.
— Я попала рабыней в свиту сатрапа Ариамена… — заговорила Карина.
Из её сбивчивого рассказа я понял, что очень быстро Ариамен нашёл уместным нанизать свою полезную рабыню, сведущую в медицине, на кожаный шампур. Это о-о-очень не понравилось женщинам из его гарема, поэтому началась настоящая дворцовая интрига в стиле «Великолепного века» и прочих турецких сериалов. Карина призналась, что поддалась чарам некоего Дастана, сатрапского стража, чпокнулась с ним пару раз, после чего сатрапу донесли и её подвергли ослеплению. Ариамен ещё по-человечески поступил, мог и казнить. Хотя, возможно, снисходительность в наказании объясняется просто — она не стала его женой официально, поэтому ему было на неё почти что похуй.
Слепая лекарка показала свою низкую полезность, поэтому её продали какому-то купчишке из Суз, который пару раз попользовал её по прямому назначению, но она ему быстро наскучила. В итоге он перепродал её работорговцу, что собирал комплект рабов для продажи личу в Душанбе.
Он купил много бесполезных для народного хозяйства землян и не прогадал, потому что мои ребята заплатили за них нормальные деньги.
А по жизни до того, как Карина оказалась на Стоянке, ничего необычного. Кирич звал всех своих знакомых, сыпал баблом, чтобы замутить в параллельном мире устойчивое сообщество. Только надо было делать армию, а не социум…
Будь я при делах, когда Ариамен осадил Стоянку, я бы так его трахнул, так трахнул, суку, что это бы отразилось в генофонде всех персов! У них бы каждый раз, при упоминании моего имени, начинала бы жопа болеть!
В общем, я понял, что Карина для меня не особо-то и полезна, но и в расход её пускать не с руки. Что же с ней делать?
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я. — Ты мне нахрен не всралась здесь, Кариночка. На мясо тебя пускать неохота, как бы, не совсем чужие. Немёртвая из тебя, как из говна пуля… М-хм… Да уж, задачка так задачка…
— На… мясо?.. — съёжилась бывшая однокурсница.
— Да не в еду, если тебе будет от этого легче, но на мясо, — усмехнулся я. — Я формирую запас внутренних органов для поднятия чуть подтухших мертвецов с хорошими характеристиками и навыками.
Наблюдаю интересную фигню: если в подтухшего мертвеца имплантировать свежие органы и поработать с его кровеносной системой, то весь его тухлый организм начинает освежаться и крепнуть.
— Но ты не переживай, тебя я на мясо пускать не буду, как и сказал, — сообщил я Карине. — Только что с тобой делать-то?
— Отпустить? — спросила она очень тихо и очень неуверенно.
— И как далеко ты пройдёшь? — поинтересовался я. — До первого шастающего по окрестностям мертвеца? Смысл тогда был платить за тебя хорошие деньги, если ты, в итоге, просто сдохнешь? Не-е-ет, придётся тебе принести пользу.
— Какую пользу ты можешь извлечь из слепой женщины? — с отчётливой жалостью к себе в тоне спросила Карина.
— Слепота — это дело поправимое, — усмехнулся я. — Заключим с тобой договор, очень кабальный, после чего ты будешь работать на меня. Не забыла ещё, каково это — держать в руке скальпель?
/27 марта 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/
— Ну, знаешь ли… — поставил я перед Кариной фиал с зельем. — Пришлось заморочиться, но вот тебе «Тёмное спасение».
— Настоящее⁈ — выпучила свои слепые глаза в изумлении бывшая староста шестьсот пятой группы.
— Настоящее, — заверил я её. — Ты согласна на наш договор?
Договор назывался «Соглашением Душного-Иванян», и имел в своём содержании настоящее закабаление Карины. Она нихрена в моём отношении не может, а я могу всё — таковы условия.
— Чем это отличается от рабства? — спросила Карина.
— Ничем, наверное, — пожал я плечами. — Но «Тёмное спасение» в придорожных канавах не валяется. Оно исцеляет почти любую херню, Кариночка… Как-то, помню, менты говорили мне, что какой-то тип купил у них полный курс и исцелился от рака IV-й стадии, которая гарантирует смерть. Сколько сокрытых у тебя внутри болезней ждут своего часа, а? Всё это, как и слепоту, можно устранить за полный курс «Тёмного спасения» — и вот оно, в фиале перед тобой.
— Я всё равно вижу лишь силуэты, поэтому можешь не утруждаться и не тыкать пальцем, — произнесла Карина. — А можно мне получить зелье как-то иначе?
— Через писечку, что ли? — спросил я и хохотнул.
Карина промолчала.
— Серьёзно? — удивился я. — Я помню тебя другой. Эх… Нет, через писечку и даже через попочку нельзя. Подписывай или продолжай сидеть в мире мрака до конца своих дней.
Бывшая староста поморщилась, начала кусать нижнюю губу, в целом, видно, что она очень не хочет соглашаться на такое, но выбора у неё, если подумать, нет.
— Хорошо! — решилась она, после чего подписала соглашение.
Мне пришло уведомление о том, что соглашение вступило в силу с этого момента.
— Вот и ладушки, — заулыбался я, откупоривая фиал с зельем.
— Но почему ты так ведёшь себя со мной? — спросила Карина.
— Потому что люди — вероломные мудаки, склонные предавать, — ответил я. — Как я могу быть уверен в ком-то, если всё, что получаю в ответ на добро — это ножи в спину? Лучше я развоплощусь, чем оставлю кому-то возможность предать меня.
Уроки прошлого усвоены, поэтому ни одна сука, блядь, больше не сможет прокинуть меня на доверии!
Глубоко в душе я был альтруистом, иначе бы не пошёл в медицинский. Я был открыт этому жестокому и прихотливому миру, хоть и всегда понимал подсознательно, что это очень опрометчивый подход. Ведь не может
