Невский Дозор - Игорь Вардунас

– Понял вас, Геннадий Петрович, скоро будем. – Дядя Саша нажал отбой и грустно посмотрел на Гранкина. – Сейчас в офис, сдаем Илью в медпункт и сразу же на ковер к шефу. А потом предлагаю напиться.

– Что, все настолько плохо? – кисло поинтересовался Михаил.

– Не то слово, – выругался дядя Саша и вновь набрал номер на мобильном телефоне. – Женя, мы выходим. Где машина? Ядрена копоть, а поближе чего не припарковался? Да пусть разгонит там все эти пробки… Что? Шеф запретил? Да я тебя… ладно, где там искать машину? Понял, отбой.

– Дядь Саш, что случилось? – взволнованно спросил Гранкин.

– Машина наша подъехать к вестибюлю не может, пробки вокруг метро, ОМОН оцепляет периметр, – откликнулся начальник, – придется нам с тобой Илюшу на своих загривках до Гороховой, дом четыре, тащить. Знаешь, где это?

– Конечно! – радостно откликнулся Михаил. – Это тут, за углом. Дом старый, там еще ящерица на фасаде примечательная.

– Ну вот, туда и тащим.

Петербургский Ночной Дозор хоть и был гораздо моложе московского, но историю имел не менее насыщенную и во многом даже более трагичную. К тому же его судьба отличалась загадочной цикличностью в вопросе руководителей и места расположения штаб-квартиры Светлых Иных.

История скитаний и смены глав Дозора начиналась в 1850 году, когда Вильгельм-Эренфрид Пель, целитель и алхимик, Светлый Иной первого уровня, принял решение об открытии своей аптеки на Васильевском острове.

Событие это принесло немало головной боли сотрудникам Ночного Дозора, возглавляемого Драгомысловым, бывшим в ту пору не слишком опытным магом пятого уровня силы. Ведь Пель, в силу почтенного возраста и гуманитарного склада характера, был наделен не только великой силой и талантом ученого, но и профессорской рассеянностью. Перебравшись в столицу Российской империи из Гессена, он открыл частную практику и первое время довольно успешно маскировал свою истинную сущность под вывеской аптеки. Но не проходило и месяца, чтобы у Геннадия Петровича и его подчиненных не возникала необходимость напоминать рассеянному Пелю о том, что тому следует быть осторожным и что не стоит совершать воздействия на обычных людей или Иных без разрешения со стороны контролирующих органов.

Очень скоро по городу поползли слухи, что судьбы людей, поселившихся в этом тихом месте на Васильевском острове, загадочным образом менялись. У одного начинался резкий рост в табели о рангах, второй внезапно получал большое наследство, а у третьего наконец-то налаживалась семейная жизнь. Простым людям было невдомек, что это простодушный аптекарь Пель, не задумываясь о последствиях, воздействовал через Сумрак на своих соседей и посетителей аптеки.

Меж тем слухи об алхимике разошлись далеко за пределы не только Васильевского острова, но и Петербурга. При аптеке, штат сотрудников которой уже составлял почти сотню человек, появился собственный институт, исследовательские лаборатории, фармацевтические фабрики, библиотека, товарные склады, конторы по сбыту.

Годы спустя Драгомыслов много раз сожалел о том, что не связывал чудесные события в жизни обитателей острова с появлением Вильгельма. Хотя первый тревожный звоночек прозвенел уже в 1858 году, когда один из соседей Пеля, Карл Федорович Сименс, стал одним из основателей российской электротехнической промышленности. И о том, что случилось это в результате магического содействия аптекаря, узнали гораздо позднее.

Следующим Пель осчастливил Михаила Колчанова – студента, снимавшего квартиру в Квартале аптекарей. Михаил был влюблен в девушку Полину Гвоздеву, дочь лавочника, но та отвергла ухаживания нищего студента. Спустя некоторое время девушка узнала, что ее давний поклонник внезапно разбогател, и переменила свое отношение, но было поздно, Колчанов уже полюбил другую. Откуда на бедного студента свалилось неожиданное богатство – так и осталось тайной для непосвященных.

Еще одним широко известным случаем из череды «чудес Квартала аптекарей» является история маленького мальчика Пети. Его мать умерла от побоев пьющего отца, а самого главу семейства задавило телегой. Оставшись круглым сиротой, Петя всячески избегал приюта и перебивался чем мог, бродяжничая по аптекарскому району. Однажды, замерзая, он мечтал о тепле и доме. Неожиданно во двор аптеки Пеля, где прятался мальчишка, зашел богатый господин, увидел озябшего беспризорника и забрал к себе жить. Как оказалось, у этого господина и его супруги не было детей, и они усыновили Петра.

А еще в доме алхимика выступал с докладом на собрании петербургских марксистов некий Владимир Ульянов. Как сложились дальнейшая жизнь и политическая карьера этого человека, рассказывать нет необходимости.

Драгомыслов неоднократно пытался усмирить Светлого целителя, даже приставил к нему пару сотрудников для постоянного наблюдения. Ведь за каждое нелицензированное воздействие Вильгельма Светлым приходилось расплачиваться ответными уступками для Темных. Дневной Дозор, понимая свою выгоду, никогда не выдвигал серьезных обвинений и довольствовался малыми отступными. Ведь это было для них золотым дном, неисчерпаемым запасом лицензий на охоту для вампиров и оборотней.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения петербургского Ночного Дозора, стала постройка Пелем башни. Точнее, не сама башня, а вызванные из недр Сумрака и привязанные к ней три грифона. Алхимик долго оправдывался перед шокированными дозорными, что сумеречные твари нужны ему для опытов и что, как только достигнет требуемых результатов, он сразу же снимет заклинания и вернет их обратно в Сумрак. Темные, присутствовавшие на допросе, злорадно ухмылялись и потирали руки в предвкушении разрешения на ответное воздействие вплоть до первого уровня.

После этого случая Драгомыслов придумал, как ему тогда казалось, гениальное решение и попросту учредил постоянный штаб в доме Пеля, надстроив и заняв целый этаж. С тех пор количество несанкционированных Светлых воздействий резко пошло на убыль, поскольку все свободные от дежурства сотрудники Дозора постоянно находилось рядом с Вильгельмом и не позволяли ему увлекаться.

И вдруг в один обычный осенний день без всяких на то причин Вильгельм, или, как его уже тогда называли на русский манер, Василий Васильевич, реморализовался.

Кто-то говорил, что на этот шаг его толкнули постоянное давление и контроль со стороны Драгомыслова и Светлых магов. Другие считали, что Вильгельм осознал и ужаснулся тому, сколько зла он невольно принес в этот мир своими необдуманными воздействиями, вынуждая покрывавший его долгие годы Ночной Дозор выдавать Темным лицензии на охоту. А были и такие, кто полагал случившееся результатом многоступенчатой интриги Завулона, руководителя московского Дневного Дозора.

Сам Геннадий Петрович склонялся к последней версии, считая ее больше всего походившей на правду. Ведь это в стиле великого Темного Иного: долгие годы доить Светлых на уступки, а затем смести с доски фигуру сильного Иного руками его же коллег. Как обстояли дела на самом деле, теперь уже вряд ли станет известно. Тень Светлого целителя канула в Сумрак.

Драгомыслова разжаловали и вместе с подчиненными услали в одну из отдаленных губерний, а на его место назначили Василия Яковлевича Макарова. И поскольку необходимости в постоянном контроле за погибшим Светлым целителем больше не было, офис Ночного Дозора в Квартале аптекарей на Васильевском острове опечатали, а новое представительство открыли в особняке на Стремянной улице, укрыв за вывеской «Общество народного просвещения». Но преемник Геннадия Петровича продержался на своем посту до июля 1914 года, пока не попал под заклинание «отпущенный век» и покинул Ночной Дозор, так как узнал дату своей смерти. А вскоре бывшие подчиненные Макарова оставили свои посты вслед за начальником[6].

Вновь пресветлому Гесеру пришлось морщить лоб и думать над тем, кого назначить на столь несчастливую должность. На этот раз выбор пал на Алексея Ивановича Дьяконова, единственного за всю историю Высшего Иного на посту главы Ночного Дозора Петербурга. И продержался в этой должности Дьяконов долго, почти пятьдесят лет. К тому же Алексей Иванович ухитрялся совмещать руководство ленинградским Дозором с работой в горкоме партии и быстро продвигаться вверх по профсоюзной линии. Пока в конце октября 1962 года Дьяконов не отправился в составе советской делегации на Кубу, где и погиб от рук гомункулов Татетцакоатля[7].

Следующие три года Ночной Дозор обходился без начальника, а в ноябре 1965 года им и вовсе стало не до организационных вопросов. Два мощнейших вероятностных выброса на ингерманландских болотах вынудили официально объявить о приостановке деятельности ленинградских Дозоров, а их работников – покинуть город. А вслед за дозорными Ленинград и область покинули вообще все Иные. За исключением одного колдуна с Ямайки, инициировавшего Ленинград в середине семидесятых годов на Темную сторону.