Рассказы каменного века - Герберт Уэллс

Там стоял Уг-Ломи, все еще рассказывая о происшедшем, между тем как костер догорал, и запах гари становился все сильней и сильней.

Несколько времени Анду стоял на краю меловой скалы, переминаясь с ноги на ногу и поматывая головой. Он разинул пасть, приподнял уши и втягивал воздух ноздрями своей огромной черной морды. Он был очень любопытен — пещерный медведь более любопытен, чем какой бы то ни было медведь нашего времени. Этот мерцавший огонь, непонятные движения человека, не говоря уже о его вторжении в не оспариваемые никем владения Анду, — все это вызывало в нем предчувствие необычайных событий. В этот вечер он собирался поохотиться за молодой ланью, так как пещерный медведь любил разнообразие в своих охотах, но это непредвиденное обстоятельство отклонило его от задуманного предприятия.

— Уа-а-ах! — визжали позади него гиены. — Уа-а-ха!

При свете звезд Анду рассмотрел, что теперь уже три или четыре гиены рыскали по склону холма. «Они будут таскаться за мной по пятам всю ночь… пока я чего-нибудь не убью, — сказал себе Анду. — Подонки мира!» И чтобы досадить им, он решил наблюдать за красноватым светом, мерцавшим в долине, пока наступивший рассвет не прогонит домой этих несносных гиен. Некоторое время спустя они исчезли, и он услышал их голоса далеко в буковых лесах. Потом они снова подкрались к нему. Анду зевнул и пошел вдоль утесов — они за ним. Он остановился и пошел обратно.

Была чудная ночь, небо было усеяно сверкающими созвездиями. Звезды были те же, что и в наши дни, но созвездия были иными, потому что за такое долгое время звезды успели перейти в другие места. Далеко, за открытой равниной, где рыскали тощие сутуловатые гиены, находился буковый лес. За ним вдали поднимались склоны гор, неясно-таинственные ночью, пока их снежные вершины, облитые первыми лучами еще не видимой в долине луны, не вырисовывались отчетливо в своем белом холодном великолепии. На земле царило глубокое молчание. Оно нарушалось по временам, когда легкий утренний ветерок слабо доносил голоса в долину реки Уэй от подножья ее холмов, только визгом гиен, проносившимся коротким диссонансом по ночному воздуху, или отдаленными трубными звуками только что появившихся в этой местности слонов.

Красный свет костра замерцал от брошенной в него новой охапки сухого папоротника и снова стал постоянным, но еще более красным. Уг-Ломи закончил свой рассказ и приготовился спать, а Юдена все еще сидела, слушая странные голоса незнакомых ей зверей и наблюдая, как вместе с восходом луны темная восточная часть неба все более и более окрашивается синевой и становится все более светлой. Внизу река вела свой несмолкающий разговор, и невидимые существа ночи бесшумно пробегали то здесь, то там.

Постояв немного, Анду пошел назад, но через минуту снова вернулся и как бы пораженный внезапной мыслью пошел вверх по долине.

Глубокая ночь царила над землей, и Уг-Ломи продолжал спать. Убывающая луна поднималась на небе, и ее бледный, таинственный свет озарил наконец белую острую вершину утеса. Долина реки еще оставалась в полной темноте и от этого казалась еще мрачнее. Понемногу к лунному свету стали незаметно примешиваться легкие оттенки приближающегося рассвета. Глаза Юдены все возвращались к нависшей над ее головой вершине скалы. Хотя при каждом ее взгляде очертания скалы вырисовывались на фоне неба отчетливо и остро, ее не покидало смутное ощущение чего-то притаившегося там. Красное угли костра становились все темнее и темнее и покрывались серым налетом; вертикальный столб дыма становился все более заметным, и предметы, невидимые до сих пор, стали все яснее вырисовываться в бледном освещении. Незаметно она задремала, сидя по обыкновению на корточках.

Вдруг она вскочила и, выпрямившись и насторожившись, испытующим взглядом обвела утес сверху донизу.

Она издала еле слышный гортанный звук, и Уг-Ломи, сон которого был чуток, как у животного, пробудился в одно мгновение. Он схватил свой топор и неслышно стал рядом с ней.

Было еще довольно темно. По земле тянулись черные и темно-серые тени лунной ночи, а на небе сияла последняя замешкавшаяся звездочка. Выступ, на котором они находились, представлял собой небольшое поросшее травой пространство около шести футов в ширину и двадцати в длину. Его спускающийся в долину скат зарос чернобыльником. Мягкая белая скала под ним крутым откосом падала вниз на расстояние около пятидесяти футов и оканчивалась густыми зарослями орешника, окаймлявшими реку. Эти заросли все увеличивались ниже по течению, где на некотором расстоянии тощая растительность поднималась наконец до самой вершины скалы. Вверху на расстоянии сорока или пятидесяти футов над Уг-Ломи выдавались вперед огромные глыбы, характерные для меловых отложений. Глубокий крутой овраг прорезал ее поверхность. Он весь зарос мелким кустарником и при помощи его Юдена и Уг-Ломи спускались и поднимались.

Они притаились, как пара вспугнутых оленей, и замерли в ожидании. С минуту они ничего не слышали, но затем до них донесся сверху слабый шум обсыпающейся земли и треск ветвей.

Уг-Ломи схватил топор и подошел к краю выступа, потому что висевшие над его головой меловые глыбы закрывали верхнюю часть оврага. Его сердце внезапно сжалось — он увидел пещерного медведя, спускающегося к ним с вершины скалы. Плоские задние ноги Анду были как раз над Уг-Ломи, и медведь так вцепился когтями в камни и кустарники, что, казалось, совершенно прирос к скале. Но от этого он нисколько не выглядел меньше. От блестевшей морды и до коренастого хвоста он был в полтора раза больше льва и в два раза выше человека. Он смотрел на Уг-Ломи через плечо, огромная пасть с высунутым языком была разинута, он тяжело дышал от усилия удержать в равновесии свое грузное тело…

Найдя себе точку опоры, Анду медленно спустился еще на один ярд ниже.

— Медведь! — воскликнул Уг-Ломи, осматриваясь вокруг себя с побелевшим от ужаса лицом.

Юдена с безумным страхом в глазах показала ему пальцем вниз.

Уг-Ломи взглянул и, не успевший сорваться, крик ужаса замер на его губах. Там внизу, опираясь своими передними лапами на скалу, стояла другая огромная буровато-серая туша — это была медведица. Хотя и меньше Анду, она все же была огромное животное.

С криком ужаса Уг-Ломи схватил охапку разбросанных по выступу папоротников и бросил ее в догорающую золу костра.

— Брат Огонь! — крикнул он. — Брат Огонь!

Юдена тоже вышла из состояния оцепенения и помогала ему:

— Брат Огонь! Помоги, помоги! Брат Огонь!

Сердце костра еще тлело, но огонь совершенно потух, когда они забросали его.