Между двумя мирами - Галина Гордиенко

Зато когда они отыскали наконец злосчастную Крагу, — причем не где-нибудь в самом парке, а у кафе, на мусорных бачках, — Даша сильно засомневалась в столь поспешно сделанных выводах. А еще через полчаса уже склонна была считать, что Матильда по доброте душевной явно преувеличила возраст этой взбалмошной птицы.

Судя по ее бестолковому, суетливому поведению и бессмысленным, восторженным, пронзительным воплям, больше года-двух в человеческом исчислении Даша ни в жизнь бы Краге не дала…

А уж как ворона орала, сообразив, что Даша не только ее понимает, но и может говорить с ней, просто ужас! Причем орала не только телепатически, но и по-вороньи. Во все, как говорится, воронье горло.

— Человек говорит! Ах-ах!

— Как-кар-кар!

— Девчонка говорит! Надо же! Девчонка!

— Как-кар-кар-кар!

Ну, и так далее, все в том же духе и на одной ноте! Бедная Даша и не знала, чего больше хочется — заткнуть уши физические или телепатические. Если честно, заткнуть хотелось и те, и те.

Даже Матильда, старательно умываясь, — что она делала, как отметила Даша, всегда, а уж в затруднительной ситуации — обязательно, — несколько смущенно заметила:

— Честное слово, иногда жалею, что той зимой я ее все-таки не сожрала!

Даша уходила из парка разочарованной. Матильда покосилась на недовольную подругу и осторожно сказала, что позже, когда ворона слегка успокоится, с ней можно будет поговорить по-настоящему…

Даша с большим сомнением покачала головой и проворчала, что если ее знакомый водолаз из той же экзальтированной компании, то Матильда может не утруждаться. Дашка уж как-нибудь обойдется и без этого знакомства. Во всяком случае, сегодня — точно. Хватит с нее и Краги. До сих пор голова кругом!

Матильда промолчала. Лишь у самого дома серьезно заметила, что водолаз — господин очень степенный, много старше их обеих, и ничем абсолютно бестолковую ворону не напоминает.

— И вообще — философ, — задумчиво протянула Матильда, но объяснить Даше, что имела в виду, наотрез отказалась, так как сама не очень-то понимала.

А вот знакомиться с ним они будут точно не сегодня. В лучшем случае, в выходные. И вряд ли — в ближайшие. Где он гуляет со своим хозяином в остальные дни, Матильда просто не знала.

Глава 8

Что за черт? Или сон номер один

Ну и странный же сон приснился сегодня Даше! Увидела она вдруг опять те большущие золотистые шары, что когда-то так поразили ее у Марии. Причем, приближая их к себе и пытаясь рассмотреть получше, Даша почему-то с закладывающим уши гулким треском вывалилась куда-то в ослепительно яркий и нарядный мир, где этих цветов было целое море, а от их резкого, пронзительного запаха кружилась голова.

Изумленно вытаращив глаза и разглядывая чудные растения на тоненьких, высоченных стеблях, Даша изо всех сил ущипнула себя за руку, но ничегошеньки не произошло. Боль-то она почувствовала сразу же и нешуточную, а вот проснуться… Проснуться ей не удалось.

«Вот и верь после этого книжкам!» — сердито подумала девочка.

А, может, щипок и боль ей тоже только снятся?

Даша решила как следует осмотреть этот неожиданный, нереальный мир. Раз уж он ей приснился! И побрела в сторону темнеющей где-то далеко впереди кромки леса.

Идти было удивительно приятно. И вообще Даша тела почти не чувствовала, настолько оно казалось здесь легким.

«Может, я и летать смогу? Ведь во сне все можно!»

Девочка сконфуженно оглянулась — нет ли кого поблизости — и раскинула руки в стороны, подражая птицам. Правда, как ни старалась, как ни размахивала руками, все равно почему-то так и не полетела.

«Значит, и во сне не все получается,» — разочарованно подумала Даша и осторожно отвела от лица невесомые, пушистые шары.

Минут через десять голову начало основательно припекать. Даша взглянула на странное, голубоватое солнце и недовольно поморщилась: уж без этих-то ощущений она вполне обошлась бы!

К тому же девочке вдруг страшно захотелось пить, а вот проснуться, чтобы сбегать за водой на кухню, никак не выходило, и это начинало злить.

— Хоть бы тучку какую-нибудь завалященькую! — безнадежно пробормотала Даша, облизывая пересохшие губы и разглядывая абсолютно чисто, белесое, словно выстиранное небо.

«Нет, ну надо же, придумала себе сон! Не могла вообразить что попроще и поприятнее!» — сердито фыркнула она, чувствуя, как шершавый язык прилипает к небу.

Поразмыслив, Даша пришла к выводу, что нужно следовать обычной логике и играть по правилам, и заспешила к лесу. Уж там-то точно можно будет найти тень, а, может, и воду.

Наконец Даша выбралась с огромнейшей поляны и изумленно захлопала ресницами. Она нашла у леса не долгожданную воду и даже не тень — странные, изломанные вишневые стволы с мелкими игольчатыми листиками тени почти не давали — а какое-то абсолютно несуразное существо в широченных полосатых шортах, смутно кого-то напомнившее.

Оно сидело, привалившись спиной к дереву, и недовольно рассматривало Дашу кругленькими, выпуклыми темными глазками.

Почесав тонкими волосатыми пальцами основание одного из небольших, крепеньких рожков, едва выглядывающих из кудрявой, рыжей шерсти и забавно сморщив розовое рыльце, существо плачущим голосом сказало:

— Надо же, еще одна появилась! И опять на моем участке. Какая все-таки невезуха!

Даше стало смешно. А то, что ЭТО заговорило вдруг по-русски, ее совсем не смутило. Сон есть сон! Ведь другого языка Даша пока и не знала толком. Разве что английский немного?

Будто прочитав ее мысли, существо замахало на девочку обеими руками и запричитало:

— Какой такой еще англицкий?! И не мечтай, голуба моя! У меня и русский-то твой в печенках сидит! Да деваться некуда. Работа такая, чтоб ее…

Даша рассмеялась: уж очень забавно неведомое существо сердилось.

— И что тебя здесь выкинуло а? Нет, чтобы на соседней поляне, Аркадию-то на голову… Он, проклятущий, как на курорте там прохлаждается — за сотни лет ни одного гостя! Один я такой невезучий на весь заповедник… Таскайся теперь за тобой по всем мирам, отслеживай! Тоже, подопечная на мою голову…

Оно присмотрелось к Даше внимательнее и аж взвыло:

— Еще и шмакодявка, кажись! Шпонка, малолетка, мелюзга — и все мне одному!

Даша неожиданно для себя рассердилась и топнула ногой:

— Сам шпонка, малолетка, мелюзга! Развыступался! Что воешь, как на похоронах? И вообще, кто ты такой?! Хоть и снишься мне, имя-то у тебя должно быть?

Существо неожиданно развеселилось и задергало лохматыми ножками, заканчивающимися раздвоенными, темными копытцами:

— Снюсь ей! Уморила! Хорошенькие же сны тебе обычно снятся, милая!

Даша сжала кулаки. Существо резко прекратило хихикать и вдруг мечтательно протянуло:

— Эх, кабы действительно сон…

Даша оскорбленно вздернула подбородок. Существо обреченно сказало:

— Можешь звать меня Фомкой.

— Фомой, что ли?

— Фомой или Фомкой — все едино…

— Слушай, Фома, я понимаю, что это жутко смешно и глупо, но я очень хочу пить. Жарко же! А проснуться пока у меня не получается…

Существо тяжело вздохнуло и вскочило на ноги. Даша, увидев длинный, тонкий хвост с пушистой рыжей кисточкой на конце, вдруг вспомнила, кого же ей этот Фомка напоминает. И невольно засмеялась.

— Ну, чего еще? — подозрительно проворчал новый знакомый, забавно развернув в ее сторону острое просвечивающее на солнце ухо.

— Очень уж ты на черта похож! Знаешь, как на картинках в детских сказках рисуют… — объяснила ему смеющаяся Даша.

— Почему это вдруг только похож? — несколько обиженно поинтересовался Фома. — Я и есть черт по-вашему. Самый настоящий. Ишь ты, в детских сказках…

Он направился по едва заметной тропинке вглубь леса. Обернулся и недовольно бросил через плечо:

— Будешь пить-то?

— Еще бы! — с готовностью воскликнула Даша, бросаясь следом.

Но напоровшись босой ногой на какую-то колючку, девочка громко вскрикнула. И проснулась.

Слегка шалая после дикого сна, Даша обнаружила себя сидящей в постели. Она держалась обеими руками за ступню, которая почему-то продолжала болеть и сейчас.

— Вот это да! — изумленно выдохнула Дашка, вытаскивая из ноги острую, вишневую колючку и недоуменно разглядывая ее. — Когда же я ее загнала? Наверное, и сон этот дурацкий из-за нее приснился…

И девочка похромала на кухню за водой. По счастью, остаток ночи она проспала как убитая, без всяких снов.

Утром же Матильда, прогулявшая где-то всю ночь, подозрительно обнюхивала сонную Дашу. И дотошно допытывалась, где эта Даша подцепила целый букет незнакомых ей, Матильде, запахов. К тому же совершенно чуждых, нездешних.

На что сердитая Даша — встревоженная Матильда разбудила ее чуть ли не на час раньше будильника — только пробурчала: