Осколки - Алексей Покровский

Монахи умели выбирать места для монастырей. Несмотря на полное разорение монастырь, стоящий в окружении озер производил неизгладимое впечатление. Кроме того, – тишина и отсутствие цивилизации. В окружении монастыря была расположена лишь небольшая деревушка. Мне кажется, что значительно позже я читал, что где-то в тех краях была обкомовская дача. Правда, может быть я и ошибаюсь. Ночевали мы у довольно своеобразного мужика – деда Гриши: небольшого роста, с очень хитрыми глазками. Поскольку он только что сложил печку, то отмечал это событие со своим племянником, как и полагается – пили до одурения. Это собственно и ускорило наш отъезд из этих прекрасных мест.

Дед Гриша рассказывал, что во время гражданской войны он вступил в армию белых, взял обмундирование и дезертировал, затем (когда пришли красные), вступил в армию красных, взял обмундирование и дезертировал. Позже его посадили. В то время, когда мы его встретили, он охранял рыбные богатства Сийских озер от браконьеров, т.е. сам ловил рыбу в неограниченных количествах и не мешал другим.

Через несколько дней на попутке мы доехали до городка Емецк, где решили на теплоходе ехать до Котласа.

Пристань в Емецке находилась примерно в трех километрах от городка, и идти надо было через поле. Поскольку теплоход был уже виден, мы почти бегом мчались к берегу Северной Двины. Наконец, пристань и теплоход перед нами, но… теплоход проходит мимо. Нам объясняют, что он останавливается дальше на расстоянии километра. Тут события стали развиваться, как в боевике.

Погрузив в оказавшийся на берегу мотоцикл с коляской жену, дочь и рюкзаки, я побежал вдоль берега к пристани, надеясь, что мотоциклист успеет вернуться за мной. Но тут появилась скорая помощь, которая меня подобрала, а навстречу ей уже мчался мотоциклист.

В последнюю минуту мы вскочили на теплоход, и затем путь до Котласа мы совершали в каюте II класса.

Знакомство

Дальнейшие события проходили на грани фарса. На следующее утро мы расположились на палубе и стали заниматься каждый своим делом: жена что-то шила, мы с дочерью читали. Поскольку этот большой теплоход был не туристский, пассажиров было очень мало. Среди немногочисленной публики выделялись два пассажира среднего возраста (один столичного вида, другой – провинциального), которые, разговаривая, бесконечно фланировали мимо нас.

Наконец, пассажир столичного вида не выдержал и подошел к нам, сказав, что он выделил нас из других пассажиров и хотел бы узнать о том, кто мы и какова цель нашей поездки.

Оказалось, что этот пассажир, будем называть его N – ленинградец, профессор высшей партийной школы, едет из Архангельска в Котлас, а поскольку «отцы этих городов» учились у него, то и принимают его везде по первому разряду.

Его же попутчик – докторант из Архангельска, чьим оппонентом являлся N и который страшно ему надоел разговорами о своей диссертации, провожал N до Котласа.

И вот жарким солнечным августовским утром наш теплоход прибывает в Котлас. У пристани стоит черная горкомовская «Волга» и рядом с ней мужчина средних лет в черном костюме, белой рубашке и галстуке (несмотря на жаркую погоду). Как оказалось, этому представителю горкома КПСС (который тоже учился в Ленинграде) было поручено принять N.

N был практически без вещей, у нас же – 3 рюкзака. N представил нас, как своих друзей, представитель горкома взял один из рюкзаков, и мы пошли к машине. До гостиницы было идти минут 10, но этот путь мы проделали на «Волге». Не прошло и нескольких минут, как нас поселили в номер, хотя в гостинице, естественно, мест не было.

Дальше лучше. После краткого отдыха, за нами зашли, и мы отправились к пристани, где нас уже ожидал горкомовский катер. В этот день мы отправились в Сольвычегодск осматривать достопримечательности.

Один из музеев – так называемый «Музей ссыльного революционера», бывший музей И.В.Сталина. Сам И. В. Сталин остался только «фотографией на белой стене». Я поинтересовался, куда делась экспозиция от старого музея. Экскурсовод указал мне на соседнюю избу и сказал, что на всякий случай вся экспозиция сохраняется там. А вдруг еще пригодится.

К вечеру мы вернулись в Котлас. Перед сном я зашел к N в номер, чтобы договориться о планах на следующий день. Он беседовал с высоким молодым человеком. Быстро договорившись, он дал понять, что мне не следует оставаться у него. Потом я узнал, что молодой человек был начальником УКГБ.

Следующий день мы посвятили поездке в Великий Устюг – на «Ракете» по реке Сухоне. Там нас встречала молодая женщина – представитель другого (Велико Устюгского) горкома КПСС, она и стала нашим экскурсоводом. Великий Устюг (в противоположность Котласу) нам очень понравился – ухоженный, отреставрированный, чистый. Однако, нам не повезло – в музеях города был выходной день. Но это полбеды, т.к. для нас музеи бы открыли, но музейных работников в этот день послали трудиться на поля, поэтому мы ограничились внешним осмотром. Что меня очень удивило так это то, что в церквях (правда, я не знаю во всех ли) расположились музеи и библиотека, а не склады, как это было принято.

Но зато нам удалось осуществить экскурсию на завод «Северная чернь», где мы прошли через большинство цехов и воочию убедились, какие прекрасные изделия делают наши умельцы в очень тяжелых условиях.

N оказался любителем пива, поэтому следующей достопримечательностью был старинный пивной завод, функционирующий еще с прошлого века. Пока мы дегустировали свежее пиво (а наша дочь свежий квас), нам рассказали детективную историю о похищении главного инженера этого завода.

В Котласе расположен современный пивной завод. Главного инженера Велико Устюгского завода долго приглашали переехать в Котлас. Однако он не соглашался. Однажды к нему приехали на машине, предложили большую зарплату, квартиру в Котласе, и он уехал с соблазнителями. Так поссорились два пивных завода.

После экскурсий нас повели обедать. Обед состоялся в отдельном зале лучшего ресторана Великого Устюга. Следует отметить, что за прекрасный обед мы платили сами; не помню сколько, но кажется совсем не много.

А теперь любопытное событие, которое имело некоторое продолжение. Идя по какой-то не мощеной улице Великого Устюга, N заметил, что-то металлическое, торчащее из земли. Поскольку это заинтересовало N, то он вместе с представителем горкома Котласа стал откапывать этот предмет, оказавшийся старинным утюгом с погнутой ручкой.

– Какой прекрасный подарок моему сыну ко дню рождения! – воскликнул N, – надо только выпрямить ручку. Вот это и было основным вопросом, который занимал N во все последующие дни.

И вот на следующий день мы отправились осматривать достопримечательности Котласа. Первый пункт – пивной завод, где мы познакомились с очень приятным (похищенным из Великого Устюга) главным инженером. Второй пункт – судоремонтный завод. Завод старый, руководство завода жаловалось на тяжелую жизнь, на невозможность выполнения плана и т. п. Беседа носила вялый, грустный оттенок. И тут N попросил руководство завода помочь ему выправить ручку утюга. Все сразу же оживились, поскольку появилась конкретная цель, которая может быть достигнута. Методом проб и ошибок, после нескольких попыток в разных цехах ручка была выправлена и утюг вручен довольному владельцу.

Из забавных событий запомнилось одно. Всю нашу делегацию, включая мою дочь, принимали в партбюро одного комбината. Над креслом секретаря парткома висел большой портрет К. Маркса.

– Ты узнала, кто это? – тихо спросил я дочь.

– Конечно, – обиженно ответила она, – это Короленко.

Настал день отъезда. Билеты на поезд нам достали через горком. Но в последний момент оказалось, что представитель горкома забыл взять детский билет для моей дочери, и ему пришлось прямо перед отходом поезда лезть сквозь толпу в кассу и брать билет.

И вот заключительный аккорд – отправляемся из гостиницы на вокзал. Начальник УКГБ берет мой рюкзак, я пытаюсь его отобрать, чтобы нести самому, но N меня останавливает.

– Пусть поносит, – говорит N.

Развязка

Поскольку до Ленинграда ехать долго, в разговорах выяснили, что лет тридцать назад, в конце войны мы с N один раз встречались.

Во время блокады я жил в квартире наших знакомых Ливеровских, поскольку она (квартира) была расположена ближе Ботаническому институту, где во время войны работала моя мама, и вот, когда в конце войны Ливеровские возвращались из эвакуации, им помогал молодой человек – сын их сослуживца.

– А кто Вам открыл дверь? – спросил я.

– Маленький мальчик, – ответил N.

– Так это я и был, – сказал я.

СЛУЧАИ

Месть

Лаборатория бионики. Соединенные вместе несколько подвальных квартир. Разновозрастный состав сотрудников различных специальностей (инженеров, биологов, врачей), связанных единой работой. Лаборатория находится далеко от alma mater – закрытого института, которому эта лаборатория принадлежит. Режим – свободный. Медики и биологи заняты своими проблемами и понятия не имеют о том, чем занимается институт. Отсюда, иногда возникают ситуации, которые не могли бы быть в режимных, чисто технических коллективах.