Впервые о главном секрете благополучия (Том 1) - Владимир Вестник

Он, руководствуясь своим предположением, смело изменил производственную технологию. В результате испортил дефицитный материал.

Поэтому я с раздражением подумал о его руках, которыми он горазд работать, лишь, когда это не на пользу дела. Всего несколько секунд думал о нем. Потом с ужасом спохватился, вспомнив, что нахожусь в опасном состоянии. Взглянул на часы, чтобы потом объективно выяснить последствия.

Он отсутствовал на работе три дня. Это было нетипично для него, потому что молодой и здоровый. Когда вышел на работу, с удивлением рассказал мне, что правую руку ни с того, ни с сего как электротоком начало бить. Било недолго, но так сильно, что рука отнялась. Парализовало ее. Лишь на третий день подвижность восстановилась.

Я сказал:

— Хочешь, скажу — во сколько именно это произошло?

— Ну…

Я назвал точное до минуты время, когда совершил свою оплошность. Он с удивлением подтвердил, что приступ произошел именно в это время. С любопытством глядя на меня, засыпал вопросами:

— Тайком к моему дому подъезжал что ли? Соседей расспрашивал? Ну, рассказывал я им про свою беду, но ведь точное время никому не называл. Короче, колись — как узнал-то?

— Делать мне больше нечего, как в такую даль переть, чтобы у твоих соседей такую ерунду выведывать!

Конечно, я ему рассказал, что произошло, и принес свои глубочайшие извинения. Он, покачивая головой из стороны в сторону, расхохотался. Потом, глядя на меня так, как полагается нормальному образованному человеку смотреть на невежественного чудака, сказал:

— Ну, ты и фантазер, Володя! Не знаю, как ты угадал время. Ну ладно, угадал, бывает. А все остальное — полная ерунда. Не бывает такого. Ты же неглупый, вроде, человек. Как ты можешь такую чепуху говорить? Не ожидал от тебя. Не ожидал…

Он с улыбкой и, как мне показалось, с разочарованием покачал головой. — Фантастики что ли начитался? Действительно, что ли, в чудеса всякие и магию веришь? Посчитай, сколько километров между нами было. Ты находился ближе к центру Питера, а я — на далекой окраине. Так что успокойся — ты ни при чем. — Он снисходительно похлопал меня по плечу. Потом, помрачнев, с тревогой продолжил: — А вот руку действительно странно ударило. Никогда в жизни такого жуткого ощущения не было. Ведь главное — не болею же ничем. Как бы продолжения не было.

— Не беспокойся, продолжения не будет.

Я больше не пытался ему ничего объяснять.

Андрей нерешительно мнётся некоторое время, раскачиваясь с носка на пятку, садится на стул и выпаливает:

— Владимир, давай ты меня научишь молнией пользоваться! В будущем, когда тебе придётся среди людей быть, ведь обязательно враги подбираться будут. Я буду всегда рядом с тобой, начеку, как телохранитель, и, если что, нейтрализую их.

Он говорит торопливо и эмоционально, надеясь, видимо, энергичностью натиска компенсировать сомнительность аргументов. Неужели он сам не понимает, как это забавно звучит? В моем воображении поневоле возникли карикатурные образы подбирающихся недругов. Они бесшумно подкрадываются на полусогнутых ногах, лица искажены злобой, в руках пистолеты и ножи. Да, именно такие явные вражеские признаки они должны иметь, чтобы Андрей мог их распознать. Может, из уважения к нему постараются не скрывать своих намерений? А я в это время, конечно, ничего не вижу, ничего не слышу, ни о чем не подозревая, упорно смотрю куда-то в другую сторону.

Кто из людей недруг? Действительно ли не остается ничего иного, как прибегнуть к крайним мерам? — Вопросы, которые и более разумные люди далеко не всегда решают правильно. В случае с Андреем, которому и гораздо более простые вещи приходится вдалбливать многократно, задача определения враждебности должна быть упрощена. Значит, враги, которых он способен определить, должны иметь явные признаки враждебности. Остается лишь уговорить врагов проявлять свои вражеские намерения как можно выразительнее. Иначе, как он поймет, что пора бы и молнией долбануть?

Абсурдная картина?

А какая картина может возникнуть после его абсурдных доводов? И ведь всерьез говорит! И без того постоянно ошибки разного рода совершает. Ему еще и опасные магические техники подавай. Вот уж кого точно нельзя и близко подпускать к особым возможностям и секретам. Я не смог сдержать смех по поводу его наивной надежды. Затем, с трудом поборов соблазн съязвить, сказал ему с грустной улыбкой:

— Ты и так уже немало дров магией наломал. Забыл, как в мае по краю могилы прошёл, когда заражение крови началось? Быть бы тебе сейчас на том свете, если б я магически не вмешался. Я объяснял уже, и ты сам, вроде, осознал, что тогдашняя ситуация стала закономерным следствием того, что ты, несмотря на мой запрет, баловался магическим целительством.

Примечание.

Об упомянутой ситуации будет рассказано далее в рассказе «Издержки тщеславия».

Не очень вразумил тебя тот случай. Ты ведь, едва оклемавшись, снова за старое взялся — женщину исцелил. И при такой безответственности еще претендуешь на овладение опасным приемом?

— Но я же про ту женщину всё рассказал тебе…

— Я говорил тебе: от того, что мне рассказываешь, грех с тебя не снимается. Тебе что, по новой все разъяснять надо? А есть ли смысл повторять, если выводов не делаешь?

Я в который раз удивился его упорству в недомыслии. Андрей начал оправдываться:

— Да не водил я над ней руками. Просто разрешил ей подержаться за свою руку. Она потом позвонила, сказала, что полностью исцелилась, благодарила.

Он и не пытался сдержать самодовольную торжествующую улыбку. Мол, победителей не судят. Даже без пассов исцелил! Смотрите, восхищайтесь! Оживился, глаза сверкают. Встал, заходил туда-сюда. Грудь колесом. Гордыня так и прет из него. Хвастаясь, он явно получает наслаждение.

— Ты чего опять лукавишь, прикидываешься, что не понимаешь? Или действительно не понимаешь? Она могла и не держаться за руку. Обратилась бы мысленно к тебе, получив предварительно от тебя разрешение, и был бы тот же результат. Ты внутренне настроился исцелить её. Она настроилась принять твою магическую помощь. Вот и произошло исцеление. Двигай ты руками или не двигай, а главное магическое действие совершается сознанием.

Поэтому магией можно заниматься, находясь в неподвижном состоянии. Руки, взгляд, магические инструменты и обряды лишь усиливают эффективность воздействия главного магического органа — сознания.

Ведь все равно тебе свой грех неправедного исцеления придется отрабатывать неприятностями. Часть неприятностей на детей и внуков перейдет. Собой не дорожишь, так хотя бы о них подумай. И об этом я не раз говорил. Удивительная жестокость по отношению к своим близким!

То, что твой иммунитет снижен, показывает недавний опасный случай, когда удар телефоном в висок от любовницы получил. Хорошо, что руку подставить успел и удар получился не очень сильным и точным. Вполне мог быть роковой исход, будь твоя реакция чуть замедленнее.

Андрей, поняв, что поставленной изначально цели вряд ли удастся достичь, а разговор сворачивает в совершенно нежелательное русло, поспешил сменить тему. Засверкав улыбкой, предложил: — Давай женщин сюда привезу? Гулянку устроим. Замучился, небось, без женщины-то?

— На твой вкус не полагаюсь. Да и не до гулянок сейчас.

— Так я точно то, что надо привезу, вот увидишь…

— Проституток что ли? С проституткой не хочу. Сейчас же у всех иммунитет снижен. Заразу подхватить теперь на порядок проще, чем раньше. Да и тебе не советую с проститутками баловаться. Я потерплю.

А вообще-то ты мне зубы не заговаривай. Мало того, что сам гуляешь, как хочешь, так и меня на это подбиваешь. Наверное, чтобы я претензий к твоему поведению не имел? Я же объяснял тебе, что до того, как начнём хоть что-нибудь издавать, нельзя расслабляться, тем более, транжириться. Ты обещал потерпеть хотя бы до издания первой книги. Как всегда обещание оказалось лживым.

Вернёмся к теме. Понимаешь, что последний случай, когда телефоном по голове получил, опять же, подтверждает ослабленность твоего иммунитета? Иммунитет ослабляется греховностью. На тебе висит немало грехов. Как говорится, «в грехах, как в шелках». Так что тебе не о новых опасных возможностях думать надо, а о духовной самокоррекции.

— Владимир, ведь мне приходится иногда поздно домой возвращаться, в поздних электричках ездить. Разные ведь ситуации бывают. Хулиганы, бандиты могут встретиться. Я понимаю — Высшая Защита над нами. Ну а вдруг попадусь? Что делать? — Его лицо серьезно и озабочено.

Вот оно что! Вот и выявился по-настоящему волнующий его истинный мотив — иметь средство самозащиты. Но еще один мотив, который был ясен мне с самого начала — желание могущества. А те нелепые доводы, что Андрей приводил вначале — лишь лукавая ширма. Лапшу-то какую развешивал, «телохранитель». Смешной, нашел, с кем хитрить! Мне противно, когда пытаются хитрить.