Бесноватый Цесаревич (СИ) - Яманов Александр

[1] Анна Фёдоровна (урождённая принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская; 12 сентября 1781/11 сентября 1781 года, Кобург — 12 августа 1860 года, поместье Эльфенау, ныне в черте Берна, Швейцария) — великая княгиня, супруга цесаревича Константина Павловича.

[2] Жан-Жак Руссо(28 июня 1712- 2 июля 1778) — франко-швейцарский (родился в республике Женева) философ, писатель и мыслитель эпохи Просвещения.

[3] Готфрид Вильгельм Лейбниц (21 июня 1646 — 14 ноября 1716) — немецкий философ, логик, математик, механик, физик, юрист, историк, дипломат, изобретатель и языковед.

[4] Иван Леонтьевич Блок (Иоганн Фридрих; 1734–1810) — российский медик, родоначальник рода Блоков в России.

[5] Вольтер (21 ноября 1694 — 30 мая 1778) там же; имя при рождении Франсуа- Мари Аруэ — французский философ-просветитель XVIII века, поэт, прозаик, сатирик, трагик, историк и публицист.

[6] Мария Федоровна — София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская (14 октября 1759, Штеттин -24 октября 1828, Павловск) — принцесса Вюртембергского дома, вторая супруга российского императора Павла I. Мать императоров Александра I и Николая I.

[7] Константин Павлович, которому в момент свадьбы было шестнадцать лет (его жене четырнадцать), стрелял в помещениях дворца из пушки живыми крысами и всячески издевался над своей женой. Например, однажды он посадил Анну Федоровну в одну из огромных ваз в Мраморном дворце и начал по вазе стрелять из пистолета.

[8] Великие княжны Александра Павловна (9 августа1783, Санкт-Петербург — 4 марта 1801, Вена),

Елена Павловна (13 декабря 1784, Санкт-Петербург -12 сентября 1803, Людвигслюст, Мекленбург-Шверин)

и Мария Павловна (4 февраля 1786, Санкт-Петербург — 11 июня 1859, дворец Бельведер под Веймаром, Тюрингия).

Глава 3

28 июля- 30 июля 1796 года, Российская Империя, Санкт-Петербург.

Часть-1.

Через неделю после откровенного разговора с Юлей, мы выехали домой, в Мраморный дворец. Мне стало значительно лучше, к тому же пришло письмо от Екатерины с пожеланием видеть внука. Пожелание Императрицы мало чем отличаются от приказа, поэтому тянуть с отъездом не стали.

Возок, весьма комфортный изнутри с мягкими сиденьями, изрядно потряхивало. Дороги тому виной или это у нас такой рыдван, но с транспортом надо что-то решать. Подпрыгивать на каждой кочке, с учётом больной ключицы, удовольствие сомнительное. Ещё и ехали часа четыре. Я проклял всё и вся, зато Юля особого внимания на дискомфорт не обращала. Нас сопровождали несколько вооружённых конногвардейцев. Вещи и слуги, кроме личной служанки Юли и моего денщика, выехали заранее. Думаю, они в дороге провели ещё больше времени.

С интересом смотрю в окошко и изучаю проносящиеся мимо пейзажи. Дорога грунтовка, за которой явно следят и ровняют. Вокруг сплошной лес и нечастые проплешины из лугов и полей. Окно у возка небольшое и мутное, ничего особо не рассмотришь. Поэтому минут через двадцать я прекратил это занятие и оставшуюся дорогу провёл в беседах с Юлей. Ехали без остановок, хотя в конце пути сходить в туалет бы не помешало.

То, что мы въехали в большой город, стало понятно заранее. Возросло количество встречных телег и прочего транспорта. Перед самым въездом пришлось даже огибать небольшую пробку из возков и гружёных телег. Сразу вспомнил московские пробки и членовозы с мигалками, для которых дорожные правила не существовали. Только теперь наша кавалькада была тем самым кортежем, который так ненавидели автомобилисты в моё время. Я не выдержал и прилип к окошку, интересно же посмотреть на Санкт-Петербург этого времени. Много домов в строительных лесах, деревянные тротуары, отсутствие столбов с фонарями, смазывали общее впечатление. Транспорт и публика самая разнообразная — телеги, возки, кареты, всадники и пешеходы спешили по своим делам. Одежда не отличается от моих представлений о моде конца XVIII века. Главное отличие от небольшого городка моего времени это количество людей и шум. Копыта, цокающие по мостовой, гвалт десятков разговаривающих людей, переругивания возниц, всё слилось в раздражающую какофонию. С шумом современных городов не сравнить, Гатчина на фоне столицы вообще выглядела обычной деревней. И конечно совершенно другой воздух. Запах моря я почувствовал ещё при подступах к городу. А главное, никаких выхлопных газов и прочих прелестей индустриальной цивилизации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Под конец меня так растрясло, что жутко заболела голова и начала ныть ключица. Сам процесс заезда во дворец прошёл скомкано. Я хотел только сходить в туалет и завалиться в койку. Конечно, обратил внимание, что теперь живу напротив Петропавловской крепости, но особых эмоций это не вызвало. Нас встречала целая делегация, но запоминать кого-то было выше моих сил. Управляющий, расфуфыренный дядька в парике, пытался изобразить искреннюю радость и произнёс приветственную речь. Благо речь была короткая, и меня сразу взял в оборот доктор Блок, который приехал раньше нас.

А дворец внушал. Отделка была, чуть ли не роскошнее, чем в Гатчине. Решил в ближайшие пару дней изучить всё более внимательно. Заодно уточню, отбирают его у нас или нет. Аудиенция у Екатерины была назначена на 30 июля, завтра буду приводить в порядок себя и свои мысли, а сегодня только спать. Я бы ещё недельку провёл в Гатчине, но не судьба. По идее нужно было остаться на день рождения сестры Александры. Пообещал сестрёнке интересный подарок, чем вызвал её удивление. Ранее Константин особо не радовал близких людей вниманием и подарками.

Зайдя в свои комнаты, первую делом сходил на горшок, а потом уже денщик помог мне раздеться и умыться. Водопровода во дворце не было, но рукомойник внушал своей монументальностью. Настоящее произведение искусства, выполненное из бронзы. Надо узнать, как обстоят дела с баней, попариться я люблю, особенно если не надо топить самому. Только я умылся, как в комнату зашёл Блок и занялся моими ранами. Голова почти зажила, нога тоже не беспокоила, а вот ключица побаливала. После ухода Блока я лёг на кровать и укрылся лёгким одеялом, продолжая рассматривать своё нынешнее жилище. Спальня как по размеру, так и по отделке отличалась от гостевой комнаты гатчинского дворца как Порше от Лады. Это я слегка загнул, но разница в интерьере была существенная. Находясь в Гатчине, ловил себя на мысли к чему вся эта роскошь? Оказывается, есть куда более роскошные жилища.

Немного позже зашла Юля, которая уже переоделась в домашнее платье. Спали мы, кстати, в разных комнатах, но хоть в одном крыле. От ужина отказался, сказав, что меня растрясло в дороге. Пожелали с женой друг другу спокойной ночи, и я приказал слуге гасить свечи. На слуг и лакеев, уже не реагирую, типа предмет обстановки и не более. В первые дни присутствие посторонних людей, постоянно ухаживающих за мной вызывало смущение. Когда ты привык бо́льшую часть бытовых вопросов решать самостоятельно, то наличие повара, кучера и ещё десятка разнообразных слуг это фактор, к которому я оказался не готов. Если в больнице за тобой ухаживает санитарка, то это вписывается в мою картину мира. Но когда здоровому человеку постоянно помогают одеваться, умываться и даже ходить в туалет, к этому надо просто привыкнуть.

Перевернулся на левый бок, чтобы лечь удобнее и опять запутался ногами в ночной рубашке. С этим странным одеянием пора что-то решать. Пижаму что ли изобрести или трусы с майкой? Может они уже есть в этом времени?

Следующий день прошёл в изучении дворца. Сначала позавтракали с Юлей в малой столовой, где можно было поместить ещё человек двадцать. Стены всё в той же лепнине, фарфоровая посуда, ложки и вилки из серебра. В общем, обычный завтрак принца и принцессы. Зато сама еда вполне себе стандартная — омлет, хлеб, масло, ветчина, сыр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После утренней перевязки обошли с Юлей основные залы и комнаты. Я с трудом скрывал восхищение от роскоши и размеров моего нового жилища. Одно дело знать, что у тебя есть дворец, и совсем другое увидеть, насколько он шикарен и огромен. Орловский зал действительно был самым настоящим шедевром. А летний сад, а виды на Неву и Петропавловскую крепость? Во дворце была даже собственная церковь. И это всё моё? Нет, никому не отдам. Пусть моё нынешнее жилище больше походит на музей, но это мой музей и точка.