Поздняя любовь - Мари Луизе Фишер

— Это понятно, — признал он.

Она могла бы еще сказать ему, что в конечном итоге не он, а она отвечает за стройку, но воздержалась, чтобы не задевать его мужского самолюбия.

— Ведь может быть, что ситуация еще и изменится, — пояснила она. — Всеобщее расширение чердачных помещений уже стоит на повестке дня. Я эту крышу спроектировала так, что можно будет и впоследствии без особых трудностей и затрат установить ее повыше, а для сооружения пола проложен на всякий случай каменный настил, как это у нас и предусмотрено.

— Я объясню это господину Крамеру.

— Буду очень признательна, если вы снимете с меня это бремя, господин Блюме. Но при необходимости можете спокойно посылать его ко мне.

Они обменялись рукопожатием.

— Если хорошенько поразмыслить, — произнес он, — то я ведь могу и сразу убрать эти лишние сантиметры.

Если у нее и были какие-то сомнения в целесообразности такого решения, то лишь по одному-единственному соображению: ей не хотелось, чтобы рабочие сразу же поняли, что Блюме пришлось дать распоряжение разобрать кладку по ее указанию.

— Было бы недурно, — согласилась она, — ведь я уже сказала, что все видно и невооруженным глазом.

— Только вам, госпожа Бек!

Этот комплимент, стоивший ему больших усилий, не принес ей радости.

— Не вздумайте мне льстить, господин Блюме, — ответила она, — а то я стану еще и недоверчивой.

Но перед тем как повернуться и уйти, она ему дружески улыбнулась.

Как это часто бывало и раньше, Доната этим утром вошла в свой офис первой. Но едва только она повесила жакет в длинный стенной шкаф и натянула на себя свежий халат, появились и сотрудники: Розмари Сфорци — секретарша, Гюнтер Винклейн — немолодой архитектор, работавший в фирме с самого ее основания, и Артур Штольце.

Взаимные приветствия были короткими и товарищескими.

— Зайдешь на секунду ко мне, Доната? — попросил Штольце.

Ей не терпелось продолжить работу над проектом «Палленберг», так что приглашение Артура показалось несвоевременным. Но она сразу же последовала за ним в кабинет, поскольку коммерческий директор никогда не отнимал у нее времени понапрасну.

Кабинет, как ему и надлежало, производил большое впечатление. Перед огромным письменным столом лежал старинный, выдержанный в красных тонах персидский ковер. Черное кресло около стола, с высокой спинкой, выглядело строгим; другие кресла, стоявшие рядом, были тяжелые и удобные, с достаточно высокими сиденьями, так что, садясь на них, можно было свободно расположить ноги, не утопая при этом в пружинах. Настольная лампа с пестрым стеклянным абажуром была типична для стиля «модерн» конца века и служила не столько для освещения, сколько для украшения. Помещение было угловым, в нем находились три красивых остекленных потолочных плафона.

— Есть новости? — спросила Доната, опускаясь в одно из кресел.

Артур Штольце, высокорослый господин, казавшийся из-за своей худобы еще выше, ответил не сразу. Сидя в кресле, он держался очень прямо, поглаживая безымянным пальцем узкую щеточку своих усиков.

Доната знала, что это — один из его жестов, который демонстрирует самодовольство.

— Ну, говори же, — поторопила она Артура. Ее любопытство доставляло ему удовольствие.

— Один человек, побывавший в Розенгейме, шепнул мне на ушко… — начал он и остановился, делая искусственную паузу.

— Кто? — спросила она.

— Ты же знаешь, разлюбезная моя Доната, что имен информаторов я не разглашаю принципиально.

— Боже мой, ты разговариваешь так, будто мы вылавливаем торговцев наркотиками! — нетерпеливо воскликнула она.

— Так ведь и в нашей столь заурядной профессии не обходится без острых углов!

— Знаю, знаю! Речь идет о проекте банка «Меркатор», да? И что же ты узнал?

— Директор Польт распорядился устроить выставку поступивших проектов.

— А дальше?

— Вчера состоялось нечто вроде предварительного просмотра.

Доната попыталась расслабиться, откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу.

Заметив, что она перестала спрашивать, он продолжил речь уже по собственному почину:

— Твой проект, Доната, вызвал особый интерес. Господа перед ним останавливались и обсуждали его.

— Ну, это еще ничего не значит, — трезво рассудила она.

— Не говори! Мой информатор уверен, что мы проходим, по меньшей мере, в следующий тур конкурса.

Речь шла об одном из тех конкурсных заданий, при которых проекты подаются анонимно, и Доната спросила:

— Каким образом он вообще узнал, что этот проект — мой?

Его безымянный палец снова скользнул по усикам, значительно более темным, чем густые и уже седеющие волосы Штольце.

— Мне удалось передать этому человеку некоторые секретные данные.

— Хорошая работа, Артур!

— Да ну, пустяки.

— Скажи, а твой информатор не имеет влияния на окончательное решение?

— К сожалению, нет.

— Я бы сказала, что это даже лучше, — произнесла Доната. — Как бы я ни жаждала осуществления проекта (Боже ты мой, семь разных вариантов, ох и работка!), все же мне никак не хочется прослыть пронырливой мошенницей.

— У тебя слишком чувствительная совесть, Доната. Ты помнишь конкурс проектов гостиницы для фирмы «Штиммбок»?

— Еще как помню! Коллега Клюге подал проект, на котором за массой деревьев и кустов вообще невозможно ничего разобрать…

— …И все же получил заказ, — добавил Штольце, — потому что, как выяснилось позже, был сокурсником менеджера этого мероприятия.

Хотя Штольце знал существо дела не хуже, чем она, Донате не хотелось ограничивать разговор сказанным.

— А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! — воскликнула она, сверкая глазами.

— Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, — продолжал Штольце. — Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!

— Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.

— Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве — это ведь особое наслаждение.

Оба расхохотались.

— Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?

— Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.

— Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…

— Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?