Остерия «Старый конь». Дело первое: Кьята - Виталий Останин

В голове безостановочно крутились обрывки образов: событий, людей, красок и запахов. Вот куратор Гильдии воров Энрико удивленно смотрит на окруживших его людей, вот сверкание стали на заднем дворе таверны, вот взрыв красного – брызги крови из тела одного из его людей, в которого попала пуля, выпущенная из пистоли. Лицо начальника городской стражи Оутембри, когда он с людьми приехал арестовывать гуляк за беспорядки, но ему в нос ткнули бумагой с печатью шефа Тайной стражи, начинавшуюся со слов «Предъявителю сего оказывать всяческое содействие и не чинить препятствий». Вот тяжелое дыхание Фомы и смрад его внутренностей, вывалившихся на грязную землю. Вопль, в котором нет ничего человеческого, только боль и безысходность, и Праведник с каменным лицом и окровавленными руками, продолжающий монотонно задавать вопросы. Вот… Ох, как много этого всего было за последние три месяца охоты на Гильдию воров!

Стараясь отвлечься от тяжелых мыслей и воспоминаний, упрямо возвращающих Мерино в узкие улицы вольного города Оутембри, он переключился на женщин. Способ, проверенный и отшлифованный десятком применений. Надо выбрать двух женщин и мысленно сравнивать их. Очень просто и действенно.

В «Красном дереве» сегодня отдыхали от работы Марина и Люсия. Дамы довольно дорогие, ищущие клиентов в совершенно других районах города. А живущие неподалеку.

Марина – статная светловолосая северянка, перебравшаяся из Табрана пару лет назад. Лет двадцать пять, правильные черты лица, мягкие губы, голубые глаза. Тяжелая грудь под белой блузой и длинная юбка, скрывающая стройные сильные ноги. Пять сюто. И безразличное молчание после отработанных денег.

Люсия, напротив, невысокая, скорее даже маленькая, черноволосая смуглянка откуда-то из арендальской провинции. Вряд ли больше двадцати лет. Круглое личико, огромные карие глаза с пушистыми ресницами, довольно большой рот, почти всегда чуть улыбающийся. Большое родимое пятно под ухом на шее. Те же пять сюто и щебетание, которое можно прервать только одним способом.

Обе, хоть сегодня и не работают, а это отчетливо видно по тому, как девушки выбрали дальний столик и скромно оделись, вполне способны откликнуться на его предложение. Хоть обе, хоть по отдельности. Проверено. Но способны ли они изгнать из Мерино тот мерзкий ком сожалений и усталости, что сидит сейчас где-то посередине между грудиной и горлом?

Подсевшего к нему за столик человека Праведник сперва принял за первое появление опьянения – настолько тот был не к месту в этой дешевой корчме с дешевой едой и кислым, но убойным по крепости вином.

Дворянский камзол рыжего цвета с белоснежным воротником сидел на мужчине безукоризненно. Крупный, из серебра, символ веры24 висел прямо под самым гладко выбритым подбородком. Длинные черные усы ухожены и завиты щипцами, тонкий нос с хищными крыльями, черная повязка на одном глазу и остро глядящий на Мерино другой, – тоже черный (!), широкополая шляпа с очень длинным пером, прячущая собранные в хвост волосы: карфенакский кавальер25, ни дать ни взять! Такие выпивают в совсем других местах, где вино стоит дороже, чем жизнь каждого отдельного посетителя «Красного дерева». Это Мерино и сообщил видению:

– А вы не ошиблись улицей, отец-колонель26?

– Никогда не служил в армии, – тут же отреагировало видение. – Да и сейчас состою на гражданской службе, в некоторой степени схожей с вашей, синьор Лик.

– Вот как, – без всякого удивления кивнул Мерино. Чего-то подобного следовало ждать. – И как же вас зовут? Мое-то имя, я смотрю, вам известно.

– Гвидо ди Одетарэ, кавальер, к вашим услугам, – чуть наклонил голову мужчина. – Вы же не против немного побеседовать, синьор Лик?

– Против, конечно, но вы же плевать хотели на мое мнение, – усмехнулся Мерино и залпом допил остатки вина в очередной кружке.

– Я бы выразился тоньше, но по сути вы правы. Плевать! – Кавальер позволил себе легкую улыбку. У него было приятное, вызывающее доверие лицо. Именно поэтому верить ему не стоило. – Этот разговор несколько важнее, чем ваши или мои желания. В зависимости от того, как мы его завершим…

– Я выйду отсюда своими ногами или буду вынесен в виде трупа, – закончил за него дознаватель.

– Грубость и емкость формулировок – ваш конек! – Снова улыбка.

– Говорите, с чем пришли, раз так все серьезно. – Мерино откинулся на спинку стула, незаметно опуская одну руку к сапогу и спрятанной там фальке27.

Визитер же, напротив, выложил обе руки на стол, как бы подчеркивая свою миролюбивость. Впрочем, Мерино сомневался, что тот пришел один и сам будет делать грязную работу.

– Я думаю, вам известна причина нашей встречи, синьор Лик. Вы ведете расследование по делу Гильдии воров. Вернее, вы его уже практически закончили, это свое расследование, и даже сделали выводы. И мне известны эти выводы.

– И? – левой рукой дознаватель поднял кружку и глотнул вина. Рука с ножом лежала на бедре, пряча клинок за кистью.

– И мне не хочется, чтобы вы озвучивали эти выводы своему начальнику, к которому приехали на доклад.

– Вот как? Уж не потому ли, что в тех выводах многократно упоминается фамилия…

– Да, именно поэтому! – дворянин резко перебил Мерино злым шёпотом. – Не стоит упоминать имена и названия! Особенно здесь, где каждый может услышать!

– Конечно, меня ждет хорошее вознаграждение, если я вас послушаюсь, синьор Одетарэ? – словно не заметив резкости собеседника, Мерино сделал еще один укол. Он намеренно опустил дворянскую приставку родового имени собеседника, а карфенакское дворянство крайне щепетильно в этих вопросах. Укол попал в цель. Щека кавальера едва заметно дернулась от сдержанного гнева. В драке или в разговоре Мерино придерживался простого принципа: сперва выведи противника из равновесия душевного, а уж потом – бей.

– Конечно, – спокойным тем не менее голосом ответил дворянин. – Вексель на пять империалов28 мне кажется очень достойно платой за благоразумие.

– Пять империалов? – сделал вид, что ослышался, дознаватель. – Целых пять империалов за молчание о заговоре Карф… кхм… сами знаете кого против императора?

– А вы оцениваете это в бóльшую сумму? – Дворянин поднял бровь. – Назовите ее! У меня весьма широкие финансовые полномочия!

– Дайте подумать! – Мерино в раздумьях покрутил пустую кружку по столу. – Может, пятьдесят империалов?

– А унесете? – усмехнулся ди Одетарэ.

Дознаватель подобрался. Он прекрасно понимал, что весь этот разговор не более чем попытка усыпить его бдительность, и с самого начала бросал короткие, но очень выразительные взгляды и жесты по сторонам. И вот теперь разговор подходил к концу.

– А чего ж не унести-то в векселях? Что пять, что пятьдесят – в карман войдут одинаково29.

– Согласен! – Лицо кавальера осветила еще одна улыбка, на этот раз довольная. Разговор явно складывался так, как ему хотелось. – Но это все-таки большая сумма, как вы понимаете, синьор Лик, я не ношу с собой таких сумм. Это было бы неблагоразумно!

– Прекрасно понимаю, синьор Одетарэ! Мы должны встретиться еще один раз, чтобы вы оплатили мое предательство?

– Как я уже говорил, вы умеете очень емко выражать свои мысли. Хоть и грубо.

– Ну, я благородные речи вести не обучен, куда мне до дворянской обходительности, как у вас. – Время заканчивать этот разговор пришло, и Мерино поднялся. – Но, оставим это. Вы были довольно честны и открыты со мной, я это ценю. Поэтому – честность за честность. Вам не показалось странным, что для вечернего отдыха я выбрал именно это место?

Кавальер огляделся по сторонам, словно впервые увидел то место, в которое пришел. Выдал направлением взгляда своих людей, их расположение. Заметил, как нехорошо группируются вокруг них местные головорезы. Как близко к их столу стоят люди, которых совсем недавно тут не было.

– Показалось, – наконец молвил он.

– Я вам объясню причину. Дело в том, что здесь собирается очень много людей, которые должны мне. Услугу, а часто и не одну. Кого-то я спас от виселицы, кого-то от карточных долгов, за кого-то замолвил слово перед конкурентами. Бандиты ценят такое, а я – гончая, которая работает именно с бандитами. Так что каждый из этих не самых законопослушных людей считает своим долгом помочь мне, если мне помощь потребуется. Другими словами, я прихожу в эту грязную клоаку вовсе не потому, что мне нравится тут кухня или выпивка. Просто это одно из немногих мест в столице, где я практически в полной безопасности от таких, как вы. Посмотрите, сколько здесь моих людей. А сколько людей привели сюда вы?

Лицо дворянина мрачнело с каждым произнесенным Мерино словом. Он уже понял, что проиграл.

– Троих.

– Что ж, я думаю, у них еще есть шанс спокойно допить пиво и уйти. Как и у вас. Что скажете?