Маленький Бобеш - Йозеф Плева

— Ты чей? — спросил один из них.

Бобеш не успел слова сказать, как другой мальчик запустил в него комком глины и засмеялся. А третий показал Бобешу язык.

Бобеш был просто ошарашен. Ведь он ровным счетом ничего не сделал этим ребятам, за что же они так на него? Ну нет, у таких нечего и спрашивать, лучше от них подальше.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил старший.

— Не твое дело! — огрызнулся Бобеш и тоже показал ему язык.

— Лупи его, ребята!

Бобеш, понятно, не стал дожидаться, слетел с горки и пустился наутек, но не домой, а к усадьбе. Мальчишки погнались за ним. Когда самый старший уже настигал Бобеша, он вдруг повернулся, вытянул вперед руки; мальчишка налетел с разбегу и упал. Бобеш опять припустился без оглядки; ребята, в том числе и пострадавший, — за ним. Так они добежали до Боженкина дома. Бобеш хотел открыть дверь, но не достал до дверной ручки. Мальчишки были совсем близко… Тот, которого свалил Бобеш, крикнул:

— Гляди, ребята, он к нам идет! Ну постой, я вот скажу отцу, он тебя отлупит!

Запыхавшийся Бобеш стоял на ступеньках, прижимаясь спиной к дверям. Один из мальчишек подступил к нему, но Бобеш отпихнул его; тот не смог удержаться и упал с крыльца.

— Хватай его за ногу! — крикнул другой.

— Кидай в него камнем! — советовал третий.

Один из них и впрямь поднял камень и метнул в Бобеша. Бобеш быстро пригнулся, камень гулко ухнул в дверь. Дверь сразу отворилась, и. Бобеш, потеряв опору, упал навзничь в сени и стукнулся головой об плиточный пол. От испуга он даже не смог крикнуть.

Над Бобешем стоял высокий рыжеусый мужчина. Это был Либра, Боженкин отец, владелец усадьбы. Бобеш, разумеется, не знал его, потому что видел впервые. Либра поднял Бобеша и прикрикнул на мальчишек:

— Это что такое, ребята?.. Ну-ка, Еник, поди сюда! Скажи, что вы тут такое вытворяете? Кто ударил в дверь?

Бобеш окончательно перепугался и заплакал.

— А ты чего? Почему ревешь? — обратился Боженкин отец к Бобешу.

— Они за мной гнались, а-а-а я им ничего такого не сделал, а-а-а они в меня камнем бросили!

— Еник, за что вы его бьете, а?

— Он меня толкнул, я даже упал, — ответил Еник.

Двое других ребят, которые были вместе с Еником, убежали, как только Либра показался в дверях.

— А зачем ты задирал их? Если бы ты не толкался, и они бы тебя не тронули.

— Я только оборониться хотел. Они первые ни с того ни с сего собрались меня бить. Я думал спросить их, дома ли Боженка.

— Тебя как зовут, мальчик? — спросил староста.

— Бобеш. Я тут был один раз с Боженкой, а сейчас пришел сказать ей, что у нас Пеструха болеет, мама плачет… Пеструха, наверное, не выживет.

— Что с ней такое?

— Объелась — брюхо у нее раздулось. Теперь Пеструха лежит и не шевелится.

— Тебя сюда отец послал?

— Его и дома нет, он в лесу.

— Так, значит, мать послала?

— Нет, я сам пошел, я с Боженкой дружу. Я провожал ее сюда один раз, когда она у нас была.

— Ну, тогда заходи, мальчик… И ты, Еник, марш домой! Стыдились бы, ребята, так себя вести!

В кухне Бобеш опять увидел сердитую хозяйку.

— Что этому мальчику нужно? Почему он такой зареванный? — спросила она.

— Немножко подрались с нашим Еником. Вот говорит, что корова у них захворала. Разносит ее. Пойду погляжу — по крайней мере, новый инструмент на ней испытаю… А ты, мальчик, не плачь. Посмотрим вашу Пеструху — может быть, удастся вылечить ее.

Бобешу не терпелось спросить, где Боженка, но он побаивался ее матери — уж очень она хмурилась. Потом, сообразив, что высокий мужчина, наверное, Боженкин отец, Бобеш расхрабрился и решил спросить у него, только не знал, как к нему обратиться. Пожалуй, лучше всего назвать его дяденькой.

— Дяденька, скажите, пожалуйста, Боженка дома?

— Боженка дома? — переспросил тот у сердитой хозяйки. — Боженка? Милый мальчик, к Боженке нельзя. Она больна, ей нужно лежать, — сказала она Бобешу.

Тут уж Бобешу стало совсем грустно. Мало того, что Пеструха хворает, а теперь еще и Боженка.

— Дяденька, Боженка съела лишнего, да? — Почему ты так думаешь?

— Ну как же, наша Пеструха тоже объелась, а теперь захворала.

Либра засмеялся.

— Ты прямо мудрец, — сказал он, потрепав Бобеша по плечу. — Только больше не реви, а то какой же из тебя герой!

Потом он вышел из кухни.

Бобеш стоял у порога и утирал слезы. Никто не обращал на него внимания. К Боженке его не хотели пускать, она хворает. Огорченный Бобеш повернулся к дверям, но открыть не смог.

— Я хочу домой… — протянул он, плача.

— Откройте парнишке дверь, — сказала Боженкина мать девушке, стоявшей у плиты. — А то изволь слушай, как он тут ревет! — добавила она вслед Бобешу.

Глава 5 КАРУСЕЛЬ ЗА ОКНОМ

Выйдя из усадьбы, Бобеш решил вернуться домой, рассказать матери, что с ним произошло. Возле пруда, на прежнем месте, играли двое мальчишек, которые давеча гнались за ним. Если бы можно было сделаться невидимкой, как тот волшебник из сказки про замок на курьих ножках, тогда, конечно, он отколотил бы этих мальчишек и преспокойно пошел домой, никто и не увидел бы его. А так лучше той дорогой не ходить.

Бобешу вдруг страшно захотелось побывать на другой стороне пруда. Он там был однажды вместе с матерью. В тот раз они ходили очень далеко, до лавки. Надо бы и теперь сходить туда, поглядеть… Домой он еще успеет вернуться; когда светло, дорогу найти нетрудно. Бобеш припомнил, что напротив лавки был большой дом с большим садом. На фасаде дома, высоко над окнами, виднелось что-то совершенно диковинное.

Как объясняла ему мать, это были оленьи рога, а в доме том жил лесничий. Да, там уж он наглядится! Там есть что посмотреть, особенно на окне в лавке.

Бобеш заложил руки в карманы и зашагал по шоссе. Вдруг он нащупал в кармане что-то твердое и круглое. Что это могло быть? Монетка в пять крейцаров, которую он получил от крестного, когда катался верхом на коне.

Бобеш был невероятно счастлив от такой находки. Теперь можно зайти в лавку и что-нибудь купить. Да-да, можно купить, скажем, шоколадку, рогалик или же конфет. Рогалик, пожалуй, лучше всего. Рогалики он очень любил.

Или купить краски и потом нарисовать оленя? Пеструху тоже можно нарисовать, если она, бедняга, не околеет. Он и Мисю нарисует, и дедушку. Однажды Бобеш нарисовал цветным карандашом дедушку, но дедушка нашел, что не похоже: голова, говорит, больше живота, а руки-де на рисунке вышли как грабли.

«Как же так? — рассудил про себя Бобеш. — Дедушка думает, что это не он, а на самом деле это он и есть». Но все же обидно было, что дедушка не признавал себя на картинке. Зато кошка Мися — другое дело. Ах, как она радовалась, когда Бобеш однажды нарисовал ее! Бобеш понимал, почему она трется о бумагу — только потому, что говорить не умеет, не может сказать: «Бобеш, Бобеш, ты даже не знаешь, как я довольна! Ты так похоже нарисовал меня!»

Бобеш надумал купить конфет и краски или хотя бы один цветной карандаш — красный, например. Потом он спросит, можно ли еще купить рогалик. Скажет так же, как и мама тогда говорила: «Пан Марек, нет ли у вас вчерашних рогаликов?» Марек ей на это ответил: «Как же, есть. Сколько желаете?» Бобеш заранее ликовал, что будет разговаривать с лавочником совсем как взрослый. Вчерашние рогалики, конечно, вкуснее всего — они так смачно хрустят. Картофельные оладьи тоже здорово хрустят, если их подольше подержать в духовке. И отец любит их похрупать.

Бобеш все сжимал в руке монетку, она даже нагрелась. Потом он положил монетку на ладонь и залюбовался: она блестела на солнце, прямо как серебряная.

«Если бы у меня была куча таких монеток, я бы отдал их папе с мамой. Мама поехала бы в город, купила всяких красок — и золотую и серебряную. Ведь если я задумаю рисовать сокровища короля Лягушиный Зуб, надо, чтобы они походили на настоящие. А еще мама купила бы сосиску. Потому что вкуснее сосисок ничего на свете нет. Сосиски — это просто объедение! Жалко, что они не растут на деревьях. Например, на большом клене у амбарчика, и не сосчитать, сколько бы их поместилось!»

Как-то раз мать привезла из города сосисок и рогаликов. Бобешу дали полсосиски, и Мися прямо словно сбесилась. Мяукала, ластилась к Бобешу, и на задние лапы становилась, и прыгала. Ну и выпрашивала! Но Бобеш как будто ослеп и оглох: не видел Мисю и не слышал. Просила она, просила, никак не отставала. Тогда Бобеш сжалился над Мисей и отщипнул ей кусочек сосиски величиной с зернышко риса. Протянул его Мисе левой рукой, а правую руку поднял повыше, чтобы Мися не подумала, будто он собирается отдать ей свою долю.

Мися, словно лютый зверь, хапнула кусочек сосиски, но, видно, слишком широко разинула свою голодную пасть, даже укусила Бобеша за пальцы. Вот больно-то было! Бобеш от испуга выпустил сосиску из правой руки, кошка подхватила ее — и шмыг в окно! Только ее и видели. Бобеш поднял отчаянный крик. Мама, дедушка, бабушка так и решили, что пришел ему конец, что Бобеш доживает последние минуты и вот-вот помрет… Однако догонять кошку было поздно. Мися на дворе полакомилась сосиской за Бобеша. Хорошо еще, что у Бобеша такая добрая мать — отдала ему свою долю, лишь бы он не плакал. Зато, когда Мися потом заявилась домой, мать и всыпала ей, чтобы она в другой раз не вздумала отнимать у Бобеша сосиски, да еще кусаться.