Ловушка на умников - Владимир Аверин

С конца семидесятых годов строители с подачи архитекторов и пожарников начали строить дома так называемой повышенной пожарной безопасности: в квартирах над входными дверьми появились датчики, реагирующие на признаки зарождающегося пожара — плотный дым и температуру, предвещающую возникновение огня. Кроме этого, в лоджиях были предусмотрены люки, которые металлической лесенкой связывались с лоджиями других этажей. Но жильцы новых домов боялись не столько пожаров, сколько воров и грабителей, которые могли проникнуть в их жилища, поэтому люки намертво заваривали, загружали хламом, заставляли старой мебелью, и из-за этого идея «повышенной пожарной безопасности» пошла насмарку.

Вадик рассчитывал на то, что в субботний жаркий день соседей снизу нет дома. В такое время люди обычно уезжают за город или отдыхают возле ближайшего водоема. Он без колебаний ухватился за ржавую ручку, приподнял тяжелую металлическую крышку люка, со скрежетом отворил ее и, сев на колени, заглянул в образовавшийся проем. Там внизу, на лоджии девятого этажа, не было ни души, зато дверь в комнату была распахнута настежь, и сквозняк надувал розовые тюлевые шторы, как корабельные паруса. Вадик услышал женские голоса, которые доносились из глубины квартиры. По обрывкам фраз он догадался, что две женщины обсуждают рецепт приготовления какого-то мясного блюда.

«Скорее всего, эти женщины находятся на кухне, ведь нормальные люди говорят о готовке у плиты. Хотя кто их знает, этих домохозяек, может, они постоянно говорят о рецептах. Как бы там ни было, а мне надо отсюда сматываться», — решил Вадик, еще раз прислушался к голосам и по их приглушенному тембру догадался, что женщины разговаривают за пределами гостиной, возможно, в прихожей.

Вадик стал медленно спускаться по пожарной лестнице, бесшумно ступая подошвами кроссовок на неудобные стальные ступеньки. Дойдя до половины лестницы, он с трудом поднял над собой тяжелую крышку люка, закрыл ее над головой, а потом спустился на лоджию девятого этажа. Вадик проделал это так ловко и тихо, что если бы даже кто-нибудь находился в комнате рядом с лоджией, то он ничего бы не услышал.

Так же бесшумно Ситников спустился с девятого этажа на лоджию восьмого и, сойдя с лестницы, напоминающей трап, повернулся и увидел Дину… которая внезапно зажала ему рот своей рукой, — округлив глаза, она указала пальцем на дверь лоджии, за которой находилась гостиная комната.

— Тс-с-с… Тихо. Предки дома, — прошептала она.

— Что же ты раньше не сказала? — тоже шепотом спросил Вадик.

— Когда ты звонил, их не было. А пока ты лез по пожарным лестницам, они пришли. Ты ведь почти полчаса добирался с десятого этажа на восьмой. Альпинисты и то быстрее по скалам лазают.

— Так уж получилось, — развел руками Вадик. — Что теперь делать-то? Может, мне выйти, поздороваться и сказать, что я давно к тебе в гости пришел и просто на балкон вышел, типа воздухом подышать?

Дина покачала головой.

— Не получится. Пять минут назад мама выходила на балкон поливать цветы, — сказала она, кивнув на ящики, прикрепленные к перилам лоджии.

— Что ж мне теперь, на первый этаж по пожарным лестницам колбасить? — Вадик посмотрел вниз и отшатнулся — он привык к своему первому этажу, и высота восьмого казалась ему космической.

— Предки скоро уйдут, надо немножко подождать. Ты посиди пока на корточках у стеночки, чтобы родители тебя из комнаты не увидели, а я постараюсь побыстрее выпроводить их из дома.

Дина ушла в комнату, а Вадик послушно сел на корточки, прислонился спиной к горячей, нагретой солнцем стене и, положив руки на колени, уставился на серый декоративный щит, прикрывающий ржавые стойки балкона. Посмотрев на свои часы, он засек время и через десять минут почувствовал, что ноги у него затекли, спина стала деревянной, а перед глазами от долгого глазения на серый балконный щит запорхали желтые бабочки.

— Это бабочки-капустницы, — услышал он голос Дины, которая наконец-то вышла на балкон и, заметив бегающий взгляд Вадика, усмехнулась: — Можешь встать, предки Ушли.

Бабочки оказались настоящими, но мышцы тоже по-настоящему онемели. Чтобы подняться, Вадику пришлось взять Дину за руку. Они вошли в гостиную, Вадик устроился в кресле и попросил:

— Принеси попить, пожалуйста. У меня не горло, а пустыня Невада. Лучше чего-нибудь несладкого из холодильника.

— Ты имеешь в виду колбасу?

— Нет, колбасу всегда имеет в виду Пузырь, даже когда говорит о воде. А когда я говорю о воде, я имею в виду воду. Простую холодную воду без цвета и запаха. Можно с пузырьками.

— Кстати, о Пузыре. Тебе не кажется, что ты слишком накручиваешь? Может, он просто уронил торт у семьдесят пятой квартиры, а потом пошел покупать другой. Купил и сейчас лопает его в каком-нибудь безлюдном месте в полном одиночестве? — предположила Дина.

— Ничего я не накручиваю. Пузырь влип в гнусную историю, это точно. Если у меня сейчас от сухости не треснет горло, то я тебе кое-что расскажу.

Дина принесла запотевшую бутылку минералки, поставила ее на стеклянный столик рядом с Вадиком, а сама села на диван. Ситников залпом выпил из горлышка холодную газировку и минуту молча сидел, переводя дыхание. Потом Вадик рассказал Дине о том, что произошло после того, как он вместе с Кристиной вошел в семьдесят пятую квартиру.

Дина внимательно выслушала Вадика и деловито предложила:

— Теперь надо связать факты в единое целое. Исчезновение Пузыря указывает на одно — мы имеем дело с серьезными людьми. Скорее всего, мы столкнулись с организованной преступной группой, в которую входит Кристина, мужчина, с которым она говорила по телефону, и кто-то третий по имени Петр. Вероятно, этот Петр у них самый главный, потому что без него они даже из Москвы не могут уехать. А всего их — трое.

— Ты забыла про четвертого. Кроме этих троих, существует еще какой-то четырнадцатилетний пацан, которого они упустили и теперь ищут.

— Как? — удивилась Дина. — Разве Кристина говорила не о Витьке Пузыренко?

— Хм, — усмехнулся Вадик. — Я думаю, она говорила не о нем.

— Почему?

— Да потому, что Пузырь — трус, каких свет не видел! Он и в футбол не играет потому, что боится мячом покалечиться. С Пузырем любой первоклашка справится, не то что взрослый. Даст ему подзатыльник или просто покрутит кулаком у него перед носом, и Пузырь пикнуть не посмеет, а сбежать и подавно. К тому же если бы он сбежал, то давно был бы дома. Нет, — покачал головой Вадик. — Кристина говорила не о Пузыре. Есть в этой истории еще один человек — тот, кто бросил из окна пятисотку с просьбой о помощи. Ему лет четырнадцать, он смелый, сообразительный пацан, замешан в делах этой преступной группы, много об этих делах знает, но хочет завязать и порвать с преступниками. А зовут его Петр.

Пока Вадик выдвигал свою версию, Дина смотрела на него с иронией.

— Ты настоящий Шерлок Холмс, — с улыбкой сказала она. — С такой уверенностью говорить о человеке, которого в глаза не видел, может только великий сыщик или полный придурок! Допустим, ты слышал от Кристины, что сбежавшему пареньку около четырнадцати лет и что его, возможно, зовут Петром. Но почему ты решил, что он смелый и сообразительный?

— Очень просто. Смелый, потому что сбежал, ведь на побег тоже нужно отважиться. Сообразительный, потому что написал записал на пятисотке, а не на простой бумажке, которую никто бы не поднял и не прочитал.

— Ну-у-у, это легко, до этого я и сама могла бы додуматься, если бы захотела. А как ты до остального додумался, ну, что он замешан в делах преступников, но решил с ними завязать?

Вадик вальяжно положил ногу на ногу, поднял правую бровь, как великий сыщик, и произнес:

— Элементарно! Он хотел завязать и сбежать от бандитов, поэтому и сбросил пятисотку, чтобы его освободили. А заперли его потому, что он много знает про пироги этой банды и может эту банду выдать. Согласись, заколотить окна в квартире — это не самый надежный способ изолировать человека от внешнего мира, ведь так?

Дина кивнула.

— Значит, преступники надеялись не на крепость гвоздей, а на благоразумие этого Петра! У него у самого рыльце в пушку, ну, в смысле рыло в пуху, понимаешь? Поэтому ему в милицию попадать никак нельзя, он сам замешан в левых делах. Если он начнет бить стекла и с балкона звать на помощь, то ему волей-неволей придется иметь дело с милиционерами, а ему это невыгодно, для него это — кранты! Поэтому он и попросил вызвать спасателей, чтобы они открыли дверь и он смог бы улизнуть из квартиры и не объясняться с милицией.

— Не очень-то сообразительный, раз не смог додуматься разбить окно и, как ты, спуститься по пожарной лестнице.

— Не сравнивай меня с ним. Я спустился с десятого на восьмой, а ему пришлось бы пилить с десятого этажа на первый через девять лоджий, то есть через девять квартир. А людям не нравится, когда залезают на их лоджии. В таких случаях они вызывают милицию. К тому же в вашем доме половина люков наверняка наглухо заделаны, и мне просто повезло.