Таможня дает добро - Вячеслав Денисов

— «Вместе», — прочитала Березина. — Вместе с кем?

— Не вместе, а в месте. Поняла?

— Нет, — созналась Амалия.

Евгений вздохнул и открыл первый лист ежедневника.

— Если Эберс писал — «в месте», значит, эта их встреча — далеко не первая, поскольку «место» является заранее обусловленным адресом. Но за полгода ведения ежедневника должен ведь был он хоть раз написать этот адрес? Я правильно размышляю, товарищ оперативно уполномоченный? Значит, так! — Евгений протянул книжку Амалии. — Я пойду вон к тому телефону и позвоню. А ты… Мы ведь на ты уже? Вот и хорошо! А ты, Аля, просмотри все листы ежедневника начиная с первого января и выдели все, что касается фамилии или клички Чибис, а также адреса, с ней связанные. Если адреса совпадут два раза — мы на верном пути. Если три — это то, что мы ищем. И обязательно зафиксируй — когда Игорь перестал рядом с фамилией Чибис писать адрес. Последний перед этим и должен являться искомым «местом». Во всяком случае, ставлю три к одному, что это так. Все это, конечно, банально, но от простоты до гениальности один шаг.

Краев снял с рычага трубку.

Как там поживает начальник ЭКО?

Он еще не забыл, что остался должен Краеву и Эберсу две бутылки «Жигулевского» за ничью в матче Россия — Югославия? Если бы знать раньше, что они станут поминальными…

Если верить первичным результатам экспертизы, то выходило следующее. Первый выстрел в Игоря был произведен сзади в затылок. Вторая пуля пробила лобную кость и уже не играла никакой роли в смысле причинения вреда жизни. Эберс умер после первого выстрела, будучи еще на ногах. Голова была смещена в сторону относительно отверстия в полу. Проще говоря, пуля насквозь пробила голову и ушла в деревянный настил пола, но выходное отверстие на затылке не совпадало с входным отверстием в половой доске. Это означало только одно — тело тревожили после смерти. Это объясняло появление на шее Эберса цепи. Ее надели ему после смерти.

Глупость какая!..

Краев не мог понять такого дешевого трюка. Если убийца по чьей-то просьбе хотел умеренного в потребностях Эберса выдать за зажравшегося таможенника, то вполне бы хватило валюты в барсетке. Наличие таковой уже вызвало бы соответствующие суждения. У всех, только не у Краева.

Докуривая на ходу сигарету, Женя шел к машине в твердой уверенности в том, что Эберс знал своего убийцу. Тело лежало в проходе между коридором и комнатой, то есть почти посреди квартиры. Значит, он позволил человеку войти в дом. Следов борьбы на теле не обнаружено. Убийца выстрелил в затылок, отсюда вывод — Игорь позволил себе повернуться спиной к стрелявшему. Он бы никогда этого не сделал, если бы перед ним стоял неизвестный.

Березина, сидя в машине, тоже время даром не теряла. Воодушевленная оперским натиском Краева и его умением моментально находить себе работу в расследовании дела с «нулевым циклом», Амалия сразу сообразила, кто в их межведомственной «оперативно-следственной» группе старший и чьи распоряжения нужно выполнять. Через два дня она скажет Краеву:

— Знаешь, Женя, чем твоя милицейская работа отличается от нашей? Ты разыскиваешь людей, совершивших преступления, а мы разыскиваем сами преступления.

— Никогда не пытайся найти философское начало в нашей работе, — ответит он ей. — Его нет. Есть отношение к жизни: твое, мое, Игоря. Просто выполняй свою работу. А философия в нашем деле — это удел слабых.

А пока было известно, что фамилия или кличка Чибис встретилась Березиной восемь раз. Но только трижды в связке с именем шел адрес. Это был даже не адрес, а именно — место. В феврале Эберс обозначил его «слева от фонтана», в апреле — «театр», в мае — «у Крылова». Краев знал только одно «место», которое содержало в себе по смыслу все три понятия. Это был Городской драматический театр, напротив входа в который стоял памятник Крылову. Справа от театра был небольшой парк с фонтаном, и как раз между фонтаном и театром стояло несколько лавочек.

Вчера Турчина я так и не застал. Он весь день находился в управлении. Когда я стану начальником таможни, я поставлю в управлении раскладушку и буду там жить, чтобы не жечь казенный бензин для переездов. Интересно, что они там делают весь день? Многие могут подумать, что начальники нужны для того, чтобы руководить подчиненными. Я тоже так думал. Сейчас я знаю, что начальники таможни существуют, чтобы ездить на совещания к начальнику управления. Их там учат жить и дерут за то, что работа по раскрытию преступлений, связанных с контрабандой, ведется на крайне низком уровне. Причем это ежедневно занимает объем времени, равный по протяженности научному консилиуму. А откуда возьмутся эти раскрытия, если начальника таможни нет на рабочем месте и невозможно подписать ни одной бумаги?! Записываться на прием в день посещения гражданами? Те тоже пусть не радуются. График приема посетителей висит для понта — если бы не инструкция, он бы вообще не висел.

Но сегодня — о счастье! Приехал из командировки начальник. Он мужик классный, и с ним можно решить любые вопросы, особенно по оперативной линии. Валентин Матвеевич сам бывший опер, поэтому питает слабость к проблемам оперов.

Пробившись к нему сквозь строй руководителей отделов и других, у кого за сутки накопились неразрешимые без визы начальника проблемы, я оказался у двери. Не знаю, что это было за чувство, но, взявшись за ручку, я остановился. Невидимый глазу барьер уперся мне в грудь и не пускал вперед.

— Ты идешь или как? — смеясь, спросил меня Витька Бабинов.

— Нет, не думаю. — Я отстранился от двери и отошел в сторону.

А зачем мне нужно идти на прием к начальнику? Чтобы он сказал мне — давай, Эберс, выполняй свои служебные обязанности? Я это и без него знаю. В случае необходимости спецов из СОБРа я могу взять сам. Спланировать операцию, организовать наблюдение и задержание я могу силами своего отдела, не «сливая» информацию Бабинову и его «наркоманам». Даже собаку из питомника УВД я могу взять без запроса Валентина Матвеевича. Эта проблема давно уже решается посредством аренды пары собачьих ушей за пару бутылок водки. Зачем мне нужен начальник таможни? Поставить его в известность, чтобы в случае моего провала у него была в руках тема для моего же разноса?

Глупо, правда, Эберс? Не пора ли в отпуск, пока что-нибудь более маразматическое в голову не пришло? Хорошо еще, что здесь нет Краева. Определение «дебил», брошенное в мой адрес, было бы самым сдержанным.

Я спустился к себе в кабинет и сел за стол. Теперь у меня, напротив, очень много времени. Если верить письменам Чибиса — целых три дня. Это хорошо, потому что за это время можно слепить не только скелет операции. Основу любой комбинации составляют мелочи. А вот их-то у меня нет. Чибис молодец. Не любит парень мелко плавать и работает практически без проколов. Просто удивительно, как при его наркотической зависимости ему доверяют информацию подобного масштаба? Такие люди — находка, которую легко потерять.

Если ему предложено охранять процесс передачи товара, то, дав на него согласие, он становится частью игры, винтиком механизма. Понятно, что он будет знать только то, что ему положено знать по статусу. Но одно то, что к моменту задержания порошка я буду знать имена всех участников сделки — имеется в виду, конечно, процесс приема-передачи, — это уже семьдесят процентов успеха в поисках таджикского источника. И, как говорит Краев, «это невозможно, но я ставлю три к одному», представляется наконец возможность «слотошить» покупателя здесь. «Сломать» контрабанду по большому счету нетрудно. Достаточно не сидеть в кабинете, ковыряясь обоими указательными пальцами в носу. Немного движения, слегка подогреть мозги, не доводя их до кипения, сократить время сна с восьми часов в сутки до шести — и пойман очередной подлец, пытавшийся вывезти из страны несколько икон православного монастыря работы семнадцатого века. Это просто замечательно! Но, если ты не доведешь свои мозги до кипения и не перестанешь спокойно спать до тех пор, пока не установишь фамилию покупателя в Германии и имя продавца здесь, грош тебе цена.

Сейчас мне нужны детали. Их должен знать Чибис. Частые встречи с ним нужно исключить, но необходимость встретиться непосредственно перед 15-м числом не просто обоснованна. Она однозначно истребована событиями.

Я вытянул из канцелярского набора карандаш и пометил время в ежедневнике. Скорее автоматически, по привычке, чем по необходимости, черкнул то же на листке календаря. Остается вечером, когда Чибис осядет дома после очередной встречи с братками, позвонить ему и проставить аналогичное время в его поплывшей от кокаина голове.

Посоветоваться с Краевым? Он на этих делах собаку съел. Женька уже бы знал, что делать.