Пророчество - Владимир Кучеренко

— Катюша! — неожиданно легко нашлось решение. Эту ушастую я назвал не в честь какой-нибудь знакомой землянки Екатерины, а как одноименный миномет, выпускающий залпы реактивных снарядов. — Так на одной великой войне нарекли легендарное оружие, наводящее ужас на врага тем, что позволяет убивать сразу и помногу.

— Неплохо, — приняла имя Катюша.

— Ну а ты Дублер, — подошел я к последней «одногруппнице». — Поскольку внешне более других походишь на меня, и в твои обязанности входит следовать за мной, чтобы в нужный момент высунуться и мастерски прикончить врага парными клинками, будто это сделал я.

— Угу, Дублер, — согласилась Дублер.

— Все! — потер я ладошки.

— Нет, Сергей, — возразила Альфа. — Тебе тоже нужно имя для соблюдения большей секретности.

— Да? Не думал об этом, но считаю идею разумной. Только как же мне называться?

— Раз ты у нас выполняешь роль подсадной утки, то так и наречем!

— Утка?! — вытаращился я. — Не-э, как-то несолидно. Тогда хотя бы Манекеном — упрощенным визуальным образом личности, за которую выдаю себя, этаким макетом Теоларинэ.

Альфа, по-видимому, представила безголового, безрукого и безногого помощника портных. И, кажется, ей пришлось по душе сравнение.

— Замечательно, будешь Куклой! — подвела итог командир отряда тоном, не предполагающим обжалования. — И еще ты постоянно забываешься и говоришь о себе в мужском роде. Постарайся исправиться.

— Постараюсь, — грустно пообещал я, все еще не смирившийся со своим новым погонялой. Я им вон какие логины зачетные придумал, а они так отплатили за добро!

— Вот и хорошо, Кукла, — издевательски ухмыльнулась Альфа — не иначе прочла мои мысли.

Надо было ее Стервой назвать.

Отверженный маг.

— Крестьяне захватили замок барона, разбили войско графа и теперь грозятся меня скинуть с трона, а вы все обещаниями кормите, — обиженно брызгал слюной Констаф по ту сторону переговорного шара.

— Прекрати истерику, король! Как ты собрался захватывать страну Генурга Пятого, если в своей навести порядок не в состоянии? Что же у тебя за войско, которое не в силах справиться с горсткой деревенского мужичья? — усмехнулся я.

— Горстка? — задохнулся от негодования монарх. — Да к этому проклятому Фатуну весь сброд присоединился. Ежедневно мне сообщают о сотнях трусов, сбежавших из столицы, чтобы вступить в его Народно-освободительную армию. Несколько дезертиров нашлось даже среди моей стражи! Банда разбойников постоянно пополняется свежими силами! Представляете, чем это может кончиться?! А вы говорите горстка!

— Успокойся, Констаф. У тебя в столице пятьдесят тысяч солдат. Пошли половину, пусть они подавят восстание в зародыше. А потом устрой показательные казни, чтобы впредь и другим неповадно было.

— Говорят, у них даже дракон есть, а я отрубил голову последнему колдуну! — снова повысил голос король. — Когда же вы окажете обещанную помощь?

— Не переживай, совсем скоро вышлю тебе и сильных магов, и призывателя чешуйчатых. А пока делай, что велят, и не пререкайся! — рявкнул я в ответ и прервал сеанс связи. — Как же мне надоел этот дурак!

Демиург, сидевший рядом, хмыкнул:

— Что, и этого заменишь полиморфом?

— Ну ты же видел, что он собой представляет? А мне нужен сильный лидер. Конечно, если бы второе поколение вышло неудачным, пришлось бы утирать сопли и довольствоваться тем, что есть. Но сейчас Констаф сам вынуждает идти на крайние меры.

— А как насчет других правителей?

— Орков раньше не воспринимал всерьез, но сейчас осознал ошибку и буду исправляться. Генург Пятый пусть пока живет, хотя пару-тройку своих агентов зашлю и к нему. С гномами осторожничаю. Они чересчур своеобразны и подозрительны, конечно, попробую заменить несколько министров, но не обещаю, что получится быстро. С дроу сложнее всего — у них довольно много сильных чародеев.

— А разве у светлых эльфов не так?

— Так, но за счет того, что лорд Гедеон не намного умнее Констафа, думаю, там особых хлопот не возникнет. К тому же в Амалаэстиоре удачно обосновался, точнее, обосновалась полиморфиня из первого выводка — она поможет. По идее мы можем выманить богов уже сейчас и своими силами. Достаточно лишь использовать драконью мазь или натравить Армагеддона.

— Время, конечно, поджимает, однако, если есть возможность подстраховаться, неразумно отказываться. Тем более пять артефактов еще не добыто.

— Вот, кстати, дорогой компаньон, давай поподробнее поговорим о них. Как-никак на поиски этих раритетов я отправляю львиную долю своих сил. И хотелось бы понять, стоит ли овчинка выделки? Ведь сейчас, оценив мои возможности, не станешь же ты оспаривать тот факт, что к власти над всей Пангеей я так или иначе пришел бы и самостоятельно?

— Заблуждаешься, друг мой. Тебе не позволили бы сделать это.

— Кто?

— Боги.

— У меня есть чем встретить их, — заявил я.

— Согласен, перебить высших поодиночке шансы у тебя есть. Однако если на планете разразится битва глобального масштаба, а именно к ней и идет, то те, на кого молятся, навалятся скопом, и тогда ты их уже не одолеешь.

— Если в игру не вступишь ты?

— Верно. Соберем воедино все артефакты, и в наших руках окажется оружие колоссальной мощности, с которым можно бросить вызов не только лидерам местных религий, но даже хозяину этого мира!

Предсказатель Острад.

Площадь каменного мешка, в который нас упрятали, рассчитана всего на одного узника. И судя по отчаянным надписям на стенах, витающему в воздухе запаху страха, а самое главное, по обрывкам видений, посещающих меня, «высокой чести» времяпрепровождения в этой камере доселе удостаивались исключительно смертники.

Но так как число приговоренных к казни уступает тем, кто угодил в тюрьму всего на десяток-другой лет, то нашу темницу переквалифицировали под более востребованные нужды. Правда перестарались и вместо одного человека всунули аж четверых. Зато в тесноте и духоте не так мерзнем по ночам.

Улисс — так зовут мальчишку — с самого начала не понравился мельнику и чернобородому. Вот где проявляется сволочная людская сущность — бедняки невзлюбили ребенка лишь за то, что тот прислуживал королевскому магу и потому был вхож во дворец, куда им, обычным простолюдинам, запрещено показывать нос, дабы своим трудовым видом и запахом не осквернять взоры и обоняние высокорожденных господ. А то, что парнишка — сын крестьян, которые от отчаяния, можно сказать, отдали дитя в рабство шарлатану, особой роли не играет.

Ученик чародея из чувства безопасности сторонился даже невзначай прикоснуться к злым мужланам. Зато ребенок почуял в моем лице хоть какого-то заступника и жался своим тощим боком к моим тоже не особо упитанным ребрам. Спал Улисс тоже рядом — его не снабдили соломенным тюфяком. Я не возражал. Опять же в сыром подземелье так мы дополнительно друг друга согревали.

— Дядька Острад! — Спустя пару дней мальчик чуть осмелел и тихонько спросил: — И все же почему вы, заранее зная, что ваше пророчество приведет за решетку, высказали его, вместо того чтобы скрыться?

— А разве ты сам не догадывался, что за подмену волшебного жука фальшивым Констаф не погладит по головке? — в свою очередь поинтересовался я.

— Да я и не знал даже, для чего учитель поручил мне ловить насекомое, честно, — шмыгнул носом Улисс. — Ни за что страдаю.

— Ну, не отчаивайся, наставник твой вообще уже отмучился. А ты жив! Радуйся этому! И помни: добро всегда побеждает зло, а правда торжествует над кривдой!

— Вы издеваетесь? — обиделся мальчишка. — Разве ваша правда, которой не поверили, стоила того, чтобы лишиться зрения? И чем можно компенсировать годы гниения тут?

Нащупав вихрастую голову ребенка, я улыбнулся и шепнул ему на ушко:

— Парень ты умный, но мыслишь поверхностно. Не замечаешь кучи положительных моментов в нашем положении.

— Дядька Острад, вы говорите слишком запутанно.

— Ладно, открою тебе несколько тайн. В них ты найдешь ответы на все вопросы, которые задал. Во-первых, я убежден, что моему предсказанию поверили. Во-вторых, я не бросился в бега, потому что увидел гораздо больше событий из будущего, чем те, о которых рассказал. Например, что совсем скоро нас освободят.

— Кто?! — радостно воскликнул Улисс, прервав храп мельника.

— Тсс, тише, не кричи так, — зажал я рот мальчику и продолжил шептать: — Спасет нас новая королева.

— Кто? — Краем ладони я почувствовал, как выпучились глаза ребенка.

— Та, которая свергнет Констафа.

— А кто такая эта новая королева? Жена Генурга Пятого?

— Нет, соседнее государство тут совсем ни при чем. Будущая правительница страны — дочка деревенского старосты, такая же крестьянка из Заозерья. А ее войско — простой народ, восставший против гнета нынешнего монарха.