Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Джонатан покрутил головой, словно стряхивая с себя какую-то помеху.
– Фредди, спишь?
– Слишком жуткие воспоминания, Джонни? Да, в январе пришлось солоно. – Фредди открыл глаза и сел прямо. – Но мы выиграли, Джонни. Был и февраль.
Джонатан усмехнулся.
– Главное, что ещё будет. Но расфилософствовался я не к месту.
– Не ко времени. Как у тебя с русским, Джонни?
– Лучше, чем я ожидал. Выходка Эндрю его не тронула. То ли у русских, в самом деле, нет расовой гордости, то ли… Но такого лучше иметь другом. Как враг он слишком опасен.
– Это чем? Вроде, он не в больших чинах.
– Он умён, Фредди, дьявольски наблюдателен. И делает свои выводы, – Джонатан ловко вписал грузовик в поворот. – Ты прав, до темноты не успеем. Завтра закончим с парнями и отвезём их.
– Думаешь, везти в ночь?
– Нет, конечно. Выедем послезавтра на рассвете. Ночь проведём у Бобби и обратно в Бифпит.
– Да, второй заход необходим. Сменить тебя?
– Отдыхай, Фредди. Кстати, как твои дела на русском фронте?
– А что, аппетитная девчонка.
– Ну да, конечно. Только почему она клюнула на тебя, а не на Эркина?
Фредди растерянно пожал плечами.
– Ну, женским вниманием я никогда не был обделён. Но ты думаешь…?
– Вспомни, как клевали на Эркина наши леди. Помнишь борьбу? Да и раньше. А на балу… И его, и всю десятку. И вдруг… – Джонатан глядел только на дорогу и, казалось, говорил сам с собой. – И капитан её не останавливал.
– Ч-чёрт, теряю форму, Джонни. Неужели подстава?
Джонатан пожал плечами.
– Я не знаю, насколько это используют русские. А капитан уехал.
– Я думал, кое-что из неё вынуть.
– Боюсь, это она вынет из тебя.
– Ладно. Вернёмся в Бифпит, поведу игру.
Джонатан кивнул. Фредди потёр лицо ладонями и посмотрел на Джонатана.
– Отдохни, Джонни. Мне надо встряхнуться.
Не останавливая грузовика, они ловко поменялись местами в кабине. Уступив руль Фредди, Джонатан откинул голову и закрыл глаза. И сразу его обдало холодным дымом страшной зимы…
…О продаже имения они узнали случайно. Это был один из первых аукционов, устроенных русскими. Потом-то убедились, что если русские объявили недвижимость выморочной, то наследников точно нет. Но тогда рисковать боялись. А они решили рискнуть. Он нашёл Фредди в одном из уцелевших кабаков за ожесточенной игрой в блэк-джек. Играли на выпивку, а тогда выпивка и жратва были ценнее денег. Фредди понял с полуслова. В банк соваться было нельзя и неразумно: там вовсю шёл пересчёт и переход с имперских долларов на оккупационные кредитки, а русские ковырялись в счетах и вкладах. И они продали свой главный тогда капитал: два ящика консервов, продали и выигрыш Фредди – десять бутылок виски, и успели оплатить право участия впритык к открытию аукциона. Аукцион был вялый, цены набавляли неохотно, опасаясь русских. Они решили брать этот лот, так как на него, похоже, вообще никто не претендовал. Вернее, решил он, а Фредди согласился. Могло получиться за мизерную – по прежним меркам – цену, но денег всё равно не хватало. Фредди ушёл, оставив его держать место, и через полчаса вернулся с деньгами. Как Фредди сумел за полчаса найти их банкира, вытрясти из того наличность и оформить последующий съём этих денег со своего счёта… ну, это мог только Фредди. А его появление в зале отсекло остальных. Убедившись, что им нужен только один лот, но конкретный и очень нужен, вмешиваться никто не рискнул. А у них после всего даже остались ещё деньги на самые первые шаги…
…Джонатан улыбнулся, не открывая глаз. Их первые контакты с русской комендатурой. Оформление владения и собственности. Оформление собственных документов. Тогда ещё многие кто опасался, а кто надеялся, что это ненадолго, но они поверили в капитуляцию Империи сразу. Старый мир рухнул, и надо устраиваться в новом. А кто не успел, тот опоздал. Говарды нераздельны с Империей. Рухнула Империя… нет, Говарды ещё не рухнули, но прежнего могущества уже нет. А иметь крышу над головой… вообще, крышу… это был их шанс. И они использовали его…
…Вернувшись в свой номер, он сразу лёг и заснул. Всё-таки иметь дело с властями – это нервотрёпка, а с оккупационными, не зная языка, не понимая их реплик, нет, он слишком вымотался. Сквозь сон он слышал, как Фредди возится за столом, чем-то шуршит, звякает иногда бутылкой о стакан. Потом Фредди что-то искал, перекладывая вещи и чертыхаясь, и снова шуршал, и звякал. А когда Фредди растолкал его – они предпочитали и здесь спать по очереди – было где-то около полуночи.
– Вставай, я сосну малость.
– Мм, – он с трудом разлепил веки. – Ты мне что-нибудь оставил?
– Всё на столе.
Фредди лёг на его место и мгновенно заснул, привычно засунув кольт под подушку. А он сел к столу. Два сэндвича, примерно полбутылки дрянного виски, несколько скомканных листов бумаги и красиво переписанный текст. Ну-ка, что тут Фредди сочинил? Смысл текста дошёл до него с третьего раза. Это был контракт. Фредерик Трейси нанимался к лендлорду Джонатану Бредли. Всё строго по правилам, годовой контракт, от Рождества до Рождества, оговорены все условия, зарплата или обеспечение с окончательным расчётом по итогам года. И с уплатой неустойки в случае преждевременного разрыва. Однако и неустойку Фредди заложил! Пять годовых зарплат с инициатора разрыва. И даже на гербовую бумагу переписал. Ковбой и другие хозяйственные работы. Осталась подпись или личная печать лендлорда. Он подписал контракт, убрал его к документам на имение и сжёг в пепельнице черновики. И уже после этого стал есть. А перед рассветом Фредди опять сменил его…
…Джонатана качнуло на повороте. Ну и гоним! Хотя… до темноты надо успеть свернуть к себе. Ночные патрули далеко не так корректны, как дневные.
– Сменить тебя?
– Отдыхай.
Расстроен Фредди. Злится на себя из-за этой русской. Но уж очень нахрапом она пошла на Фредди, как скажи ни одного мужчины вокруг нет. Так что лучше с ней поосторожнее…
…Конец января был тёплый, слякотный. Снег лежал неровно. Они приехали в имение верхом, ведя в поводу трёх навьюченных лошадей. На всё это ушли остатки наличности. Имперские падали в цене, их все сбрасывали, но удалось достать новых кредиток, и им на всё хватило. Пока добирались, похолодало, посыпались редкие снежинки, а под копытами лошадей захрустели льдинки. Ехали медленно. Миновав
