Измена. Право на истинную (СИ) - Рууд Рин

— К чему ты ведешь? — сжимаю кулаки.

Я все это время жила в иллюзии любви и счастья. Восторгалась талантами Гризы, была с ней приветливой и дружелюбной, а за ее улыбками она скрывала связь с моим мужем. Как можно быть такой пронырливой и хитрой гадиной?

— К тому, что ты должна оставить все как есть, — Ивар холодно улыбается. — Интрижки на стороне случаются, и Вестар сейчас делает ставку на твою гордость и глупую и наивную порывистость.

— Да как ты смеешь предлагать мне… — замолкаю на несколько секунд и продолжаю, — смириться с тем, что у тебя любовь с Гризой?

— И тем не менее ты в выигрышном положении, — Ивар смеется. — Разве нет? Ты моя жена, ты повысила свой социальный статус, — ухмыляется и едко добавляет, — Ты теперь леди. Мать Луна и мой зверь решили, что ты будешь со мной, Илина.

— Тогда они ошиблись… — цежу сквозь зубы. — Если ради истинной ты не готов был отказаться от других женщин…

— О, милая, если я начну отказываться от всего, что не по нраву моему зверю, то место мне в дикой стае, — рычит на меня, и ноздри у него раздуваются от гнева, — в грязи, блохах и прочем дерьме. Ты рядом со мной лишь потому, что без тебя он взбесится. Я понятия не имею, почему именно тебя выбрали! Тебе сарай в лесу подавай, мышей на ужин и бусы из зубов, а большее тебя не волнует. Да! У меня есть любовница, и она осталась рядом даже тогда, когда я привез тебя сюда босую! А тебя волнуешь только ты!

— Я не буду жить во лжи! — вскакиваю на ноги. — Как ты мог после нее со мной в постель лечь и… Милостивая Луна… Ты и я… — у меня губы дрожат от отвращения и осознания того, что Ивар взял меня после Гризы.

— О, милая, — зло смеется. — Разве я мог отказать любимой девочке зверя в ласке и близости да еще и с перспективой увидеть милых волчат?

Встает. Один бесшумный шаг:

— Я попытался все сделать безболезненно для тебя, Или. Решить проблему, но я как-то упустил из внимания, что мой брат может все испортить. Видимо, у него тут есть глаза и уши, что меня расстраивает куда больше, чем твои слезы. Знаешь, ситуация выворачивается большими проблемами. И я предлагаю тебе быть не деревенской дурочкой, а здравомыслящей леди. Реальная жизнь очень далека от мира с розовыми единорогами.

— И ты не намерен отказываться от Гризы, — в ужасе шепчу я.

— Как и от тебя, — делает еще один бесшумный шаг. — И как тебе идея подружиться с Гризой, Или? М?

Глава 9. Ты сделала выбор

— Подружиться? — повторяю я и срываюсь на крик. — Ты в своем уме? Ты, может, еще ее к нам в постель решил притащить?

— А что? Хорошая идея, — скалится в улыбке. — Поверь, я каждой уделю должное внимание.

Наношу звонкую пощечину Ивару. Ладонь немеет от злобного удара, и отступаю. Глаза Ивара вспыхивают, а после потухают и загораются вновь, но уже не волчьим огнем, а ненавистью и презрением.

— Да кто ты такая?!

Срываюсь с места, но Ивар тенью накидывается на меня и валит на пол.

— Пусти! Что ты творишь?! Ивар!

Отчаянная пощечина запустила в моем муже что-то необратимое. Звериное желание не отпускать меня переплелось с гневом и стремлением разъяренного мужчины подчинить меня.

— Я тебе сказал, — с клокочущим рыком рвет атласную юбку, — ты его девочка!

А меня поработил женский страх перед перевозбужденным монстром, у которого и человек, и зверь впали в бешенство и совершенно не соображают, что творят.

— Ивар, прекрати… — задыхаюсь под его весом. — Умоляю, приди в себя…

Я его еще не знала таким. Это не человек, не волк, а чудище, сплетенное из злости, порока и прочих темных эмоций, в которых я захлебываюсь.

— Ты принадлежишь мне, — его горячее дыхание обжигает ухо, — так решили Мать Луна и зверь… и я тебе покажу, что ты ничего здесь не решаешь…

Его рык заполняет меня густой вибрацией, которая против здравого смысла прокатывается теплом по телу, которого немедленно возжелал Альфа. Это его воля, подпитанная злостью мужчины и страхом волка, что я его оставлю.

— Ивар…

— Моя!

Не говорит, а клокочет черным исступлением, которое перекидывается на меня физическим желанием. Оно отравляет меня,пульсирует в каждой клеточке и раскрывается влажным трепетом. Ныряет рукой между бедер, касается меня, и я всхлипываю со стоном в ковер:

— Ивар… прошу… остановись…

Резко отстраняется, и в ужасе отползаю к софе. Переворачиваюсь на спину, сажусь, прикрывая ноги разорванной юбкой, и широко-распахнутыми глазами смотрю на Ивара. Рубашка и штаны на нем разошлись по швам. Передо мной стоит огромное, мускулистое и мохнатое чудовище, которое раскрывает клыкастую пасть, и от его рыка вибрируют стены и пол.

— В глаза не смотри!

Прячу лицо в потных холодных ладонях, желая исчезнуть. Я хочу кинуться к Ивару в стремлении подчиниться его ярости, успокоить его лаской и близостью. Это прошито во мне на глубинном уровне, как и в любом, кто ниже Альфы.

— Ты выводишь меня из себя, Илина, — глухо рычит он. — Ты совершенно не понимаешь, что тебя ждет при разрыве связи. Это коснется не только меня, моя глупая девочка, но и тебя.

— Пусть так… — шепчу я.

— Я устал идти на поводу этого тупого щенка, — шагает ко мне с глухим клекотом. — Я засыпаю зверем, просыпаюсь человеком, и этот человек по сути безвольная тряпка, которому приходится терпеть твои глупости. Ты меня мышей хотела отправить ловить, потому что это ведь так романтично! Я, мать твою за ногу, на медведя могу один на один выйти, а ты мне про полевок! И я должен улыбаться! ты бы лучше под стол полезла и порадовала меня ртом!

Красная и обескураженная смотрю на Ивара.

— В глаза не смотри! — сжимает кулаки. — Или ты не против того, чтобы я все же взял тебя?!

Крепко зажмуриваюсь и съеживаюсь. Я совершенно не знала своего мужа, обманутая его игрой, чтобы зверь не скалил на него клыки. Он меня не любит, не уважает, и я его раздражаю своей наивностью и влюбленностью.

Он грубо хватает меня за предплечье, рывком поднимает на ноги и тащит к двери:

— Пусть так, да? Что ж, удовлетворю твой последний каприз.

Я теряюсь в его гневе, и не замечаю как кто-то набрасывает мне на плечи накидка с меховым капюшоном. Я узнаю Гризу только по ее голосу:

— Ивар…

— Не лезь.

Кажется, он ее отталкивает и тащит меня на улицу. Я спотыкаюсь на ступенях, а он игнорирует мои слезы и слабость. Холодный ветер ныряет под юбку и кусает за ноги. Заталкивает в карету, чьи колеса кованы зачарованным серебром, а внутри обита белым бархатом. Забиваюсь в угол, кутаясь в накидку, а Ивар, вскочив на подножку кареты рявкает:

— Гони в Храм Полнолуния!

Сколько ярости и ненависти в его окрике, что я изнутри покрываюсь колючей изморосью. Падает на сиденье напротив меня, захлопнув дверцу, и скалится:

— Ты права, моя милая, жить так невозможно! И не зверь тут главный. Будь иначе, мы бы так и бегали в лесу, изредка ползая в страхе лысыми червями в грязи при затмениях. И не были мы теми, кто мы сейчас есть.

— Со зверем можно жить в гармонии… — едва слышно и дрожащим голосом отзываюсь я.

— Да неужели? — поддается в мою сторону и щурится. — Ты-то живешь в гармонии? Зверю нет дела до гармонии, потому что ее придумал человек. И только человек к ней стремится, пытаясь обуздать в себе животное. И хватит с меня всех этих попыток прийти к согласию с тупым кобелем…

Его лицо искажает гримаса боли, и он с хрустом разминает шею, на которой вздулись вены, сдерживая в себе звериное начало, которое рвется ко мне.

— Ты сделала выбор, — скрипит зубами, вглядываясь в мои глаза. — Вместе со мной отвергаешь и его. Твоя воля, и я ее принимаю, Илина. А вот примет ли ее твоя волчица, когда она потеряет Нареченного из-за тупости влюбленной девки?

Доносится удар хлыста, всхрап лошадей, которые срываются с места. Карета подпрыгивает под хохот Ивар, и я закрываю глаза. Это все кошмарный сон. Я сейчас проснусь в теплой постели под лучами зимнего солнца и в объятиях спящего мужа, у которого не было связи с Гризой. Я разбужу его ласковым поцелуем, коснусь его шелковистых волос.