Семь лепестков зла - Галина Романова

– Короче, так… – Она повернулась к ним, взглянула холодным, не терпящим возражений взглядом. – Последнее дело – и разбегаемся.

– Ух ты!!! – недоверчиво выдохнул Дэн.

– Ух ты!!! – с надеждой выдохнула Настя.

– Дэн прав, – вдруг нехотя признала мамаша и покосилась на него с неодобрением или укором, черт ее разберет, змею эту гремучую. – Слишком хорошо – уже нехорошо. Бабла у нас столько, что и внукам хватит. Можно было бы и завязать, но…

– Что «но»? – надула губы Настя, успев размечтаться о белоснежной яхте, уединенном красивом острове и замке на самой высокой скале, поросшей пальмами.

– Есть еще один клиент, которого надо… приложить, – подыскала мать нужное слово.

Дэн тяжело выдохнул и закатил глаза, расставив под длинной скатертью ноги так, чтобы Настина ступня могла беспрепятственно там бесчинствовать. Хоть что то, господи, хоть что то!

– Мне что, снова надо за него замуж выходить?

Настя, ощутив ногой возбуждение, довольно ухмыльнулась, плотнее вжалась спиной в спинку стула, чуть съехав попкой по сиденью, и принялась с силой водить вверх-вниз по ширинке Дэна.

– Нет. Замуж не надо. Тебе вообще не надо будет светиться.

Мамаша поморщилась, уловив методичное колыхание края скатерти. Поняла по Настиной довольной ухмылке и поплывшему взгляду Дэна, чем они занимаются, плюнула и через минуту ушла, плотно закрыв дверь в танцзал.

– Ну, иди сюда, мой ненаглядный, – промурлыкала Настя, выбираясь из за стола. – Иди, я тебя чем то угощу. Чем то лучшим, чем эта мерзкая огненная подливка моей мамаши…

Она пошла к дивану, на ходу задирая платье. На ней даже не было трусов. Эта дрянь никогда не носила нижнего белья. Задрав платье до поясницы, Настя встала коленками на край дивана, уперлась руками в спинку и призывно изогнулась.

– Ну же, Дэнчик, ну! – прошептала она подрагивающим от возбуждения шепотом. – Давай!

Дэн уже успел расстегнуть штаны и спустить их до коленей, когда в самом верху под потолком танцзала, где располагалось узкое, размером со школьный пенал вентиляционное сквозное отверстие, ему почудилось какое то движение.

Да нет, конечно же, не почудилось! Там в самом деле что то загремело. И он даже знал, кто это гремел!

Мамаша подглядывала! Она всегда за ними подглядывала, старая сука. Неспроста же она так быстро смылась отсюда, заметив их кошачьи игры. Наверняка тут же метнулась к своему наблюдательному пункту. У нее в каждом углу такие имелись. Однажды она даже притаилась в шкафу спальни и просидела там целых три часа. Ровно столько Дэн забавлялся с Настей. Он бы и раньше закончил, но заметил присутствие старой ведьмы и продолжал, продолжал, продолжал. Мамаша потом призналась ему, что чуть не потеряла сознание от желания сходить в туалет и от желания… присоединиться.

Теперь ее не испугал промозглый вечер и то, что необходимо было встать на коленки, а то и на живот лечь, чтобы их рассмотреть.

– Старая извращенка… – шепнул он, пристраиваясь к Настиному заду. – Старая затасканная сука!!!

Настя ничего не слышала, принявшись громко стонать. Она всегда орала, как ненормальная. Ему даже порой казалось, что она переигрывает. Но он никогда не говорил ей об этом. Откровений их семейка не понимала и не принимала.

Он не успел, черт побрал бы все на свете! Старая сука ворвалась в танцзал в самый неподходящий, самый пиковый момент. И Дэну пришлось отступить, скрипнув до боли зубами.

– Ма, ты совсем, да?! – вытаращила на нее Настя глазищи, перекатываясь на бок и натягивая на голый зад черное платьице. – Чего врываешься?!

Мамаша стояла на пороге и тряслась. Именно тряслась, посинев губами и лицом. И не от холода, о чем поначалу подумал Дэн, ведь ей пришлось наверняка ложиться на брюхо, чтобы видеть их.

Старуха тряслась от страха.

– У нас проблемы, дети!!! – выпалила она через минуту и сползла по стене на пол, грузно приземлившись у порога. – У нас, на хрен, такие проблемы…

Глава 5

Альбина попала в жуткую пробку. Как оказалось потом, когда она осторожно объезжала причину затора, столкнулись две машины. Слава богу, не было жертв. Слава богу, ни на ком не было ни царапины. Просто два новичка решили не соблюсти правила и стукнулись багажником и передним бампером. Встали намертво, принялись ждать полицию.

А все остальные и те, кто правила эти терпеть не мог, но вынужден был соблюдать; и те, кто правилам этим следовал безукоснительно, хотя порой и считал некоторые чудачеством; и те, кто уважал правила и ездил всегда с ними только в соответствии, – вынуждены были стоять в длинном хвосте из за этих двух болванов. И проклинать кого? Правильно! Полицию!

За то, что не проконтролировала и позволила ездить этим неумехам. За то, что правил напридумывала столько, что теперь не свернуть никуда и не объехать. И за то еще, что так долго едет.

Альбина не ругала никого. Она просто стервенела от ожидания. Она проголодалась, захотела в туалет. У нее в баке было почти пусто. И дома в холодильнике – также. И не собиралась она, если быть честной, ни к какой вдове. Просто решила соскочить с очередной вечеринки Сучкова, устраиваемой в ее честь. А коли вызвалась, теперь уже не попятишься. Он ведь завтра непременно спросит, откусывая от своего ужасного бутерброда:

– А что вдова? Как поговорили?

Врать, что ли?

Вот и стояла в пробке, пережалев себя вдоль и поперек. Можно было бы вернуться домой, но больно немного оставалось до поворота, где проживали в огромном доме счастливые прежде супруги.

Она вдруг задумалась. А почему ей не показалось натуральным счастье молодой девушки со свадебной видеосъемки? Почему она усомнилась в искренности ее слез смущения? Просто потому, что привыкла никому не верить? Или у нее сейчас происходит, как любит говорить Сучков, взращивание интуиции?

«Интуицию, ее, Альбина, взращивать надо, как рассаду, – частенько повторял ее старший наставник. – Ухаживать за ней. Не относиться пренебрежительно к ее тревожным посылам, не отмахиваться, когда в затылке покалывает или под ложечкой щемит. Тогда… Вот тогда она, милая, и плодоносить начнет. Что те помидоры на грядке у моей супруги!»

Впереди показались проблесковые огни, народ суетливо заерзал в машинах. И минут через пять все медленно поехали.

– Слава тебе, господи, и полиция родная! – кисло улыбнулась одному из инспекторов Альбина, проезжая мимо. – А то ведь точно описалась бы…

Через двести метров она свернула на заправку, потому что оранжевый глазок уже не моргал, он нагло вытаращился, угрожая остановкой машины в любом месте. Она заправилась, сбегала в туалет и на всякий случай купила себе шоколадный батончик и кофе. Засады, конечно, она не планировала. А вдруг!

К дому вдовы Рыковой она подъехала, когда уже темнело.

Альбина оставила машину метрах в ста от красивой широкой дорожки, обрывающейся у ворот. Прошла туда-сюда вдоль забора. И чего?! Окна в доме темные. Фонарики во дворе не горят. Дома нет никого? Или вдова, нарыдавшись вдоволь, спит, уткнув распухшее лицо в подушку?

Альбина постояла возле ажурной калитки минут пять, потом решительно поднесла палец к кнопке звонка и нажала. Она искренне надеялась, что звонок работает, и где то там, в красивом доме под черепичной крышей, раздается сейчас его требовательная трель. Здесь, на темной улице, освещаемой лишь тусклым светом из за забора соседей Рыковых, была такая тишина, что у нее уши заломило.

– Что, прямо так вот и никого нет? – спросила Альбина у калитки и неучтиво пнула ее носком ботинка.

Легонько пнула, не обидно. Но калитка вдруг отозвалась человеческим голосом, причем мужским.

– Так вот прямо и никого нет! – ответила ей калитка, заставив попятиться. – Стучи – не стучи, звони – не звони, не откроют!

– Господи! – отмахнулась она и наконец догадалась оглянуться.

Конечно, говорящих калиток не бывает. Говорил с ней мужчина, который зачем то встал у нее за спиной.

– Кто вы? – выпалила Альбина и сделала вид, что лезет за пистолетом.

Пистолета у нее никакого не было. Но напугать мужчину стоило. Однако он оказался не из пугливых. Он сделал шаг ей навстречу, встав так, чтобы на него падал свет из за соседнего забора, тем самым давая возможность получше рассмотреть себя, протянул ей руку и представился:

– Сергей!

– И дальше что?

Руки протянутой она не пожала. А свою правую еще глубже засунула в подмышку, вдруг у нее там и правда пистолет?!

– Дальше? – Мужчина улыбнулся. – Дальше: будем знакомы, Альбина Витальевна? Я Сергей. Сергей Иванцов.

– О господи… – с облегчением выдохнула она и внимательнее присмотрелась, узнавая.

Ну конечно! Это тот самый опер, который высмеял ее теорию насчет Анастасии Рыковой. При ней причем он этого не сделал, забившись на совместном совещании куда то в угол. Зато потом в курилке, рассказывают, на все лады ее версию критиковал.