Очаг вины - Татьяна Огородникова

– Это – другое, – с сомнением покачал головой Мусорщик. – Я ему много про тебя рассказывал, он давно хотел с тобой познакомиться. Впрочем, как хочешь. Дорогу до Владимирска отыскать нетрудно. Просто приедешь туда и спросишь, как найти отца Сергея – его там все знают.

– Ладно, понял. И принял к сведению.

Борис тактично перевел разговор на другую тему:

– Ну, что там у вас новенького в лаборатории?

– Ты знаешь, мы не совершаем открытий, которые перевернут мир в одночасье. Но сейчас мне кажется, что я нащупал некую стезю, которая позволит совершенно позитивно утверждать, что управлять организмом человека можно. Включая или активируя микроскопические точки в мозге индивидума, можно четко структурировать зоны влияния и, воздействуя на эти зоны с помощью волновых излучений – неважно, какого рода, – избавляться от смертельных заболеваний, пожизненных страхов, неудачного жизненного опыта... Можно даже инициировать процесс регенерации человека! – Генрих постепенно оживлялся. Пожалуй, только Борис мог с таким искренним воодушевлением каждый раз слушать свежий научный бред своего друга.

– Как это «регенерации»? – Мусорщик был исполнен любопытства.

– Пойми, дружище, то, что я сейчас говорю – чистая гипотеза, подтвержденная лишь точечными экспериментами и лабораторными опытами. Найти согласных на проведение эксперимента людей очень сложно. По крайней мере, им нужно за это платить.

– Или это должно стать последней надеждой, – задумчиво протянул Борис. – Лично я не знаю, что со мной должно случиться, чтобы я пришел в лабораторию и сказал: делайте со мной, что хотите, только оставьте меня навеки молодым, или избавьте от необходимости принимать решения, или подарите мне возможность жить двести лет!

– Ты думаешь, что таких мало? – неуверенно спросил Генрих. – И потом, ты же пришел когда-то...

– Я – другое дело, а про остальных не знаю. Среди моих знакомых, может быть, один или два найдутся...

– Они есть, конечно, есть! – с энтузиазмом продолжил ученый. – Но они понятия не имеют о нашей лаборатории. И потом, наше русское «авось» всегда оставляет надежду на лучшее... Поэтому мы до последнего верим в чудо, а когда клюнет жареный петух, бежим к гадалкам, травникам и тем же священникам. В принципе ход мыслей верный – дешево и может на некоторое время задурманить мозг, дать облегчение, в конце концов... Но радикально решить проблему – ни в коем случае. Мы перекладываем ответственность за болезнь на посторонних людей и ждем, когда они решат наши проблемы. Чудес не бывает. Только мы сами можем себя излечить. Для этого нужна работа – ежеминутная и постоянная. Как раз то, чего наш народ не приемлет. Даже доктора-кудесники борются только с последствиями информации, заложенной в мозг в некоторый момент жизни. Начинается все с малого – мозг посылает сигнал в орган, который должен справляться с болезнью, и тот начинает лихорадочно трудиться. А мы посылаем в мозг обезболивающие таблетки и уколы. В силу того, что очаг в мозгу не обнуляется, сигнал поступает далее, пока не доводит орган до изнеможения. Тот кричит: мне плохо, я выбрасываю токсины в кровь, обратите внимание. Но пока токсины не соберутся в маленькую шишечку, а иной раз и в большую, мы пьем таблетки и создаем иллюзию хорошего самочувствия. Вот так...

– Да, ты прав, – голос Мусорщика звучал неуверенно. Для него рассуждения Генриха были слишком сложными и философскими. Однако для ученого, работающего с тонкой материей человеческого мозга, философские темы давно стали привычными.

Генриху было необходимо, чтобы кто-то, кроме Арины, верил в успех его исследований. Хотя бы понимал, чем он занимается.

Приятели пообщались еще минут двадцать, и ученый поехал в лабораторию.

– Не забудь про приглашение Сергея, – напомнил на прощание Борис.

– Удачи! – попрощался Генрих и направился к машине.

По пути он думал об отце Сергее. Лицо священника не выходило из головы. Войдя в лабораторию, Генрих вдруг осознал, что за целый день ни разу не вспомнил об Эльфире. Ему стало легко и радостно. Он решил, что освободился от своей дурацкой зависимости, и косвенным образом отец Сергей оказался к этому причастен. Вечером, перелистывая отчет о последнем эксперименте, Генрих сосредоточился на странных словах, которые казались ему как бы приклеенными к сухому научному языку доклада.

Эксперимент касался исследования способностей мозга тормозить процесс старения. Проводился он не с целью поддержать в бабушках уверенность в средстве Макрополуса, а затем, чтобы запустить механизм борьбы с наследственными заболеваниями, которые начинают прогрессировать после тридцати лет. Так вот, среди вполне научных и понятных терминов, выкладок, цифр и графиков вдруг промелькнула глупая дилетантская фраза: «Можно предположить, что мозг человека состоит из различных центров, которые являются очагами всех положительных и отрицательных процессов, регулирующих жизнь и деятельность особи».

«Какой идиот это написал?» – подумал Генрих и раздраженно пролистнул несколько страниц в поисках автора. Статья была опубликована за подписью какого-то Сергея Антонова.

«Снова Сергей, – подумалось ученому. – Может, и правда, не будет ничего плохого, если я поеду в обитель...»

Отец сергей

А что вообще с чудесами? Неистребимая вера человечества в чудеса и таинственные явления может расцениваться как детская погоня за мечтой, синей птицей Метерлинка. А может быть – и как стремление человека и человечества понять мир во всей его действительной полноте, во всем его удивительном многообразии! 

«Боже мой, какая красота», – думал Генрих, глядя из окна своей темно-синей «Тойоты». С утра ленивое солнышко вступило в фазу рабочего дня и не на шутку припекало. Казалось, все вокруг радуется этому нежданному подарку и наверстывает упущенные за месяц погожие деньки. Молодая зелень листвы приветливо шелестела, будто приглашая на прогулку. Сразу за лесом открывалась широкая поляна, за которой виднелась искрящаяся на солнце переливчатыми дорогами зеленоватая гладь реки. Генрих испытал непривычную, какуюто неземную радость. Даже не радость, а эйфорию. Ему вдруг захотелось, как маленькому ребенку, бежать по зеленой траве навстречу разливу, широко раскинув руки и крича в голос. Поймав себя на этом, Генрих смутился, а потом удивился. Все эти ощущения были давно забытыми, детскими и неожиданно приятными. Генрих вдруг подумал, что слишком много новых впечатлений испытал за последнее время. Эльфира, откровения Мусорщика, священник...

Найти отца Сергея действительно не составило труда. Первый же послушник, копавший какие-то грядки, подробно рассказал несложную дорогу к дому Сергея.

– Хотите, я проведу вас? – любезно предложил он.

– Спасибо, спасибо, я найду, – уверенно отклонил предложение Генрих. Ему хотелось прогуляться одному. Уж больно красиво было вокруг. Узенькая тропинка была тщательно ухожена. Было видно, что сначала ее протоптали, а потом облагородили. Пытливый ум ученого впитывал и анализировал каждую деталь. Тропинка петляла вокруг кочек и ям, замысловато вписываясь в естественный ландшафт, и неожиданно заканчивалась. Видимо, не один десяток людей каждый день утрамбовывал почву, стремясь получить ответы на безответные вопросы. Генрих поднял глаза и уперся взглядом в проем ворот. Самих ворот не было, от дверей остались только коричневые ржавые петли. Глядя на них, легко было представить режущий звук, который при жизни издавали ворота, сталкиваясь с необходимостью проявлять гостеприимство. Метрах в пяти от входа покоился симпатичный деревянный домик, там тоже была открыта дверь. Ученый неуверенно остановился возле нее. Никаких средств для оповещения хозяина о появлении гостя он не нашел, поэтому решил просто постучать. Генрих не успел поднять руку, как услышал знакомый мягкий баритон:

– Добро пожаловать! Как добрались?

Отец Сергей, одетый в обыкновенные джинсы и черную рубашку навыпуск, выглядел совершенно городским жителем. Никто бы не подумал причислить его к мастодонтам от Церкви, увидев в таком облачении.

Генрих замешкался, оглядываясь в тесных сенях.

– Проходите, проходите. Не стесняйтесь, это – дом для всех, – приговаривал священник, указывая рукой направление. – Хорошо добрались?

– Да, спасибо. Дорога – одно удовольствие. Как ни странно, машин очень мало, – констатировал Генрих.

Сергей спокойно улыбнулся и произнес:

– Я ждал вас. – Он сказал это так, будто сам и обеспечил ученому легкий путь и отсутствие машин на дороге.

– Честно говоря, я удивился, когда вы окликнули меня. Я ведь даже не постучал! – Генрих потихоньку поддавался чарам открытости отца Сергея и волшебной красоты окружающей природы. Он прикусил язык, когда осознал, что может быть уличен в вере в чудеса.

Священник засмеялся, словно опять прочитал мысли Генриха.