В Русской Америке - Петр Северов

К исходу второго года у русских появились друзья и среди других, казавшихся непримиримыми племён — тлинкитов, танаина. Кто-то из этих друзей и послал стрелу, предупреждающую об опасности.

Были у Шелихова и поражения. Несколько жизней все же успела унести цинга. Отряд промышленных людей, посланный в суровые просторы Аляски, не возвратился. Поиски не дали результатов, — никто не знал о его судьбе. Второй отряд, отплывший на промысел, погиб в схватке с тлинкитами. У тлинкитов было много английских ружей. Это были ружья одноглазого пирата, который, несмотря на предупреждение, все ещё бродил где-то вблизи Кадьяка. Многое отдал бы теперь Шелихов, чтобы словить его! Неужели сейчас, в часы прощания, одноглазый сам шёл к нему?

Нет, английский пират на это не решится. Здесь крылась какая-то ловушка.

Шелихов стоял на берегу и пристально вглядывался в лунную даль моря. Скошенный парус медленно приближался. Обогнув скалы мыса, судно замедлило ход. В лунном свете вспыхнули брызги от упавших якорей. А через десять-пятнадцать минут к отмели причалила лёгкая шлюпка, в которой было три человека: двое на вёслах и, видимо, их начальник, старичок с острой бородкой и франтовато закрученными усами. Находясь за линией слабого прибоя, он спросил разрешения сойти на берег, поклонился в знак благодарности и неторопливо выбрался из шлюпки.

— Я хотел бы видеть русского начальника, — сказал старичок по-английски и, услышав ответ, стремительно двинулся к Григорию Ивановичу.

Внезапно между Шелиховым и гостем вырос безмолвный, с копьём наперевес Ингалак.

— О, у вас, я вижу, строгие порядки, — смущённо заметил англичанин.

Ингалак не сказал ни слова, даже не взглянул на него, лишь отступил на шаг и опустил копьё на уровень груди так, что оно стало преградой между Шелиховым и незнакомцем.

— Кто вы и чем вызвано ваше посещение? — спросил Шелихов.

— Я Боб Томпсон, капитан этого судна, — старичок кивнул в сторону корабля. — Меня вынуждает обратиться к вам бедственное положение…

— А, это другое дело! — живо откликнулся Шелихов. Он сам опустил копьё и пожал гостю руку, ощутив на его пальцах холодноватый металл колец. — Что случилось? Какая требуется помощь?..

— Этот корабль вам, конечно, знаком, — сказал англичанин. — Он принадлежал покойному мистеру Сплитсу… Уолби Сплитсу из Саутенда…

— Покойному? — удивился Шелихов.

— Да, мистер Сплитс скончался полгода тому назад от желтой лихорадки в Калифорнии… Мир его душе! У мистера Сплитса имелись долги, и этот корабль был продан с аукциона. Он носит прежнее название «Тигр», однако на нем исчезли дурные нравы…

Старичок засмеялся.

— Мне очень жаль, что мистер Сплитс скончался, — заметил Григорий Иванович, продолжая рассматривать гостя. — Я рассчитывал увидеть его висящим с верёвкой на шее. Покойник заслужил этого вполне.

И снова старичок засмеялся:

— О, да! Это был порядочный пройдоха… Но мёртвым многое прощается. Мир его душе. Я пришёл сюда не для того, чтобы осуждать мертвецов. Я пришёл просить помощи, конечно, за приличное вознаграждение…

— Мы готовы оказать помощь бесплатно, — сказал Шелихов. — Иначе это была бы торговля, а не помощь…

— Вы очень благородны! — восхищённо воскликнул гость. — В наше время такие люди встречаются редко. Однако я достаточно богат, и если потребуется вознаграждение… Вы знаете, — золото теряет цену, когда опасность грозит кораблю… У меня случилась неприятность: от цинги умерло одиннадцать матросов. Семеро лежат в кубрике, как чурбаны; их тоже, наверное, придётся выбросить за борт. Оставшаяся часть команды не в силах управиться с парусами. А мне необходимо срочно возвращаться в Англию, — от этого зависит все моё состояние. Как видите, я вполне откровенен, хотя это даёт вам возможность повысить цену. Короче: мне нужны моряки. Я не рассчитываю на русских. Ваши матросы нужны и вам. Но у вас есть матросы-кадьяки, они, говорят, отличные моряки. Я прошу уступить мне с десяток или полтора десятка кадьяков. Мы останемся довольны друг другом!

— Как это… уступить?.. Продать?!

Старичок попятился, оглянулся на шлюпку:

— О нет! Вы не поняли… У меня есть тлинкиты… Сорок человек тлинкитов, они тоже отличные моряки. Вы увидите, какие это парни, — богатыри! Только они не хотят плыть в Англию, безмозглые твари, и я ничего не могу с ними поделать. За пятнадцать ваших кадьяков, при условии, что они согласятся пойти на мой корабль, я отдам сорок тлинкитов и, если уже на то пошло, дам ещё додачу…

Шелихов задохнулся от гнева.

— Старый человек! — закричал он. — Вы торгуете людьми?! Вы готовы менять их, как вещи, торговаться и предлагать додачу?! Вы насильно взяли этих тлинкитов и ещё хотите, чтобы они работали на вас?..

Старичок выше вздёрнул острую бородку:

— Вы разрешили мне сойти на берег, надеюсь, не для того, чтобы кричать и топать ногами? Прошу не забываться: я подданный британской короны… Его королевское величество охраняет британцев на всех морях. Но вы не знаете сумму… Я предлагаю десять тысяч долларов золотом. Десять тысяч долларов за пятнадцать жалких дикарей!

Шелихов стремительно шагнул к нему.

— Вон отсюда, мерзавец! Вон со своей короной!..

Боб Томпсон испуганно попятился. Вдруг щуплое тело его оторвалось от земли. Поднятое крепкими руками Ингалака, оно мелькнуло в воздухе и рухнуло в кипящий прибой. Два матроса кое-как втащили своего начальника в шлюпку и сразу же налегли на весла, видимо опасаясь погони. Однако за ними никто не собирался гнаться. Шелихов и Ингалак неподвижно стояли на отмели, с усмешкой глядя вслед удаляющейся шлюпке. А когда она скрылась в тени утёса, Ингалак тронул руку Шелихова и сказал, как бы извиняясь:

— Ты не сердись, Шелих… Я не хотел. Это мои руки сами сделали. Мои руки понимают: он нехороший человек…

Утром подул попутный ветер, и Шелихов сказал:

— В путь!..

Сорок кадьякских юношей торжественно простились со своими родными, поклонились земле отцов и взошли на палубу галиота. В последний раз Шелихов пожал руку своему заместителю на острове — Самойлову… Потом прогремел орудийный салют… Поднялись паруса, и корабль стремительно вышел на океанский простор.

Утро было свежее и ясное. Гористый берег Кадьяка представлялся нарисованным на розовом фоне неба густой лиловой тушью. Вскоре полоска горизонта скрыла знакомые отмели и утёсы, поселок погрузился в смутное мерцание океана, а потом и далёкие вершины гор медленно растаяли в дымке неба…

При ровном ветре вышел галиот в обратный путь, и верилось команде, что знакомая дорога уже не будет долгой.

На четвёртые сутки шкипер заметил на горизонте какой-то корабль. Неизвестное судно шло тем же курсом, что и галиот, направляясь к Командорским островам. Оно шло не на всех парусах и двигалось медленнее галиота. К полудню расстояние между судами сократилось вдвое. Неотрывно глядя в зрительную трубу, Шелихов сказал уверенно: