Память о преподобном Мартиниане Белозерском - Елена Сизова

Митрополит Фотий был пастырем попечительным и ревностным, принимавшим живое участие в судьбах своих пасомых. Под опекой такого достойного мужа оказался с первых шагов своего княжения юный князь Василий Васильевич, будущий духовный сын прп. Мартиниана, которому в то время едва исполнилось десять лет. Еще с младенчества его начали именовать «великим» в связи необычными обстоятельствами его рождения. Когда его мать, великая княгиня Софья Витовтовна, долго не могла разрешиться от бремени и терпела ужасные муки, великокняжеский духовник, священник Спасского Кремлевского монастыря, сидел в своей келье и вдруг услышал голос: «Иди и дай имя великому князю Василию»[50]. Священник с удивлением стал искать, кто бы это мог сказать, но, осмотрев все вокруг и никого не найдя, отправился в княжеский дворец, где и узнал, что в эту минуту великая княгиня родила сына.

Княжение Василия Васильевича началось в смутное время продолжавшейся грозной эпидемии, сулившей новые государственные бедствия. Великокняжеская власть казалась нетвердой, так как звенигородский князь Юрий Дмитриевич, младший брат Василия Дмитриевича, был несогласен с новым уставом наследования великого княжения и хотел сам быть преемником старшего брата по древнему обычаю. Вместо того чтобы ехать в Москву, как просил его митрополит, он удалился в свой удельный Галич. Когда же до него дошли слухи о восшествии юного племянника Василия Васильевича на московский великокняжеский престол, он отправил к нему посла с угрозами. Было заключено перемирие до Петрова дня, но Юрий начал спешно собирать войско в городах своего удела. Тогда из Москвы послали великокняжеские полки под командованием младшего брата Юрия, князя Константина Дмитриевича, к Костроме. Князь Юрий не стал принимать сражение и отступил в Нижний Новгород и далее, за реку Суру. Константин Дмитриевич, избежав таким образом кровопролития, возвратился в Москву. Юный Василий по совету матери и своего деда Витовта Литовского послал в Галич митрополита Фотия. В ходе переговоров Юрий не уступал и так разгневал митрополита, что тот, не благословив ни князя, ни города, немедленно уехал. Летописи говорят, что в этот же день сделался мор в городе Галиче, и князь Юрий, пришедший в ужас, верхом поскакал за митрополитом и, догнав его за озером в селе Пасынкове, со слезами умолял благословить его город и прекратить болезнь. В Москву он отправил двух бояр заключить мир, обещая не искать московского княжения, пока царь ордынский не решит спор между дядей и племянником, кому из них должно принадлежать великое княжение.

Духовный авторитет митрополита Фотия еще несколько лет, до самой смерти святителя в 1431 году, удерживал князя Юрия от вооруженной борьбы. После его смерти борьба за великое княжение вспыхнула вновь с небывалой силой.

Глава 5. Воже

«Ангельское житие желая,

удалился еси в пустынех

и сласти плотские покорил еси уму

равноангелен показася,

«Житие прп. Мартиниана» сообщает, что после смерти своего учителя прп. Кирилла «немалое время прожил он на месте своего пострижения». Мартиниану уже исполнилось тридцать лет, пятнадцать из которых он прожил в монашестве под руководством одного из самых выдающихся подвижников духа, на века прославившего Русскую Православную Церковь. Годы суровой аскетической жизни не могли не оставить свой отпечаток на всем облике молодого монаха. Привычка к немногословности, внимательности, постоянной молитвенной сосредоточенности уже не покидали его до конца жизни. Но душа его стремилась к новым подвигам. Ему хотелось испытать себя в пустынных местах дикой северной природы. Он знал, что подвиг безмолвия и пустынножительства возводит на высшие степени молитвенных созерцаний, и чувствовал себя готовым к новым испытаниям.

Достаточная образованность в области монашеской аскетики по книгам об «умном делании», имевшимся в личной библиотеке его учителя прп. Кирилла, вызывала стремление к мистической практике. Молитвенно-созерцательная практика вместе с учением о деятельной жизни, приводящей к высоким мистическим озарениям, распространилась еще с середины XIV века по всей территории Восточнохристианской Церкви и получила название «исихазм». Конечно, это направление нашло отклик и среди русского монашества. По учению исихастов, «мистика есть особое благодатное состояние, которое достигается на пути строгого подвижничества. Она неотделима от аскетики и требует аскетической подготовки»[51].

Мартиниан чувствовал, что для него наступило время начать самостоятельное жительство. В его житии так говорится об этом: «Помолившись Богу и Пречистой Богородице, побывав у горба преподобного отца своего Кирилла, благословившись у него, ушел он на другое место, на немалом расстоянии, поприщ около ста, называемое Воже озеро. Есть на нем остров немалый, очень удобный для уединенной жизни или даже чтобы многим удаляться от мирских людей. Там он начал свое пустынное и безмолвное житие».

Огромное озеро Воже раскинулось на расстоянии примерно 120 км от Кирилло-Белозерского монастыря. Озеро имеет площадь 422 кв. км и делится на два больших залива: Еломское и Мальское. Главным притоком его является река Модлона. Кроме нее, Воже принимает в себя воды многих небольших речек: Вожеги, Пустой, Чепуа, Тибжи, Усть-Печенги, Сумы, Вондоги и др.[52] Через него издревле проходил водный торговый путь из Поморья к Белому и Кубенскому озерам. Река Свидь, вытекая из Воже, соединяет его с соседним большим озером Лача, на берегах которого располагался торговый город Каргополь.

Берега Воже и по сей день окружены непроходимыми болотами, поэтому и в XV веке попасть туда можно было только водным путем. Именно так, по воде, надо думать, и пришел к озеру Воже молодой подвижник Мартиниан. Остается неизвестным, знал ли Мартиниан раньше из чьих-то рассказов о существовании небольшого острова среди обширных вод Воже или сам нашел его, путешествуя водным путем в поисках пригодного для молитвенной жизни места, но выбор небольшого поросшего лесом острова всего пяти километров в длину, быть может, был неслучаен. Этот небольшой островок очень напоминает такой же небольшой по величине, только расположенный на Кубенском озере и называемый Каменным. На нем располагался древнейший в Белозерье монастырь с главным храмом в честь Спасо-Преображения, хорошо известный Мартиниану еще с детства. Живя в детстве в Сямской волости, расположенной на берегу Кубенского озера, Мартиниан мог даже бывать на богомолье с родственниками в этом островном монастыре и видеть его устройство. Поэтому, возможно, этот пример и вдохновил Мартиниана на основание небольшого монастыря на вожском острове, получившем название Спас по первому освященному на нем храму в честь Спасо-Преображения.

На песчаной полосе западного берега Воже, при впадении в него реки Модлоны, располагался единственный населенный пункт, торговый погост Чаронда, возникший еще в ХШ веке, от которого и получила свое название вся округа. О том, что представляла собой Чарондская округа, выразительно сказано в переписной книге ХУЛ века: «А стоит та Чарондская округа около Вож озера по самым топлым худым местам, меж мхами и болотами, по островам, и добрые и середние земли нет, земля вся худая и безугодная, и хлеб всякий мало родитца»[53]. Берега Воже почти все низменные и болотистые. В конце зимы, когда вскрывается лед на озере, сильные ветры с шумом гонят порой огромные глыбы льда на берег, ломая деревья. С этим грозным явлением природы связывают старинную легенду о злом духе Черандаке, который обходит озера весной и оставляет за собой огромные трещины во льду[54]. Весенние воды, разливаясь, затопляют берега на расстояние порой до 600 метров.

Среди неприветливой и дикой природы на крошечном островке с затопляемыми весной берегами поселился молодой подвижник Мартиниан. Остров покрыт лесом, из которого можно было построить небольшую келью. Наверное, здесь Мартиниану пригодилось и умение ловить рыбу, которая и до сих пор имеется в изобилии в озере Воже. Высушенную рыбу он мог изредка обменивать на хлеб у торговых людей, проходивших на своих судах мимо его островка. Сейчас очень трудно представить, как может существовать человек в таких суровых условиях. Но с молитвой и упованием на помощь Божию Мартиниан смог прожить там несколько лет.

Спустя немного времени после поселения на острове Мартиниана сюда пришли «некоторые из братий». Вместе они построили деревянную церковь и освятили ее в честь Спасо-Преображения. Освящение церкви можно считать основанием нового Вожеозерского монастыря. Для освящения церкви необходимо было получать благословение правящего епископа, который выдавал антиминс для освящения престола нового храма. Возможно, что самому Мартиниану пришлось совершать далекое путешествие к епископу. Вернулся он с иконами и книгами для нового храма. Когда же было совершено освящение новой церкви, то «и пение в ней учредили, как то следует безмолвствующим инокам»[55].