Нигде - Дмитрий Глухов

Макс вздохнул. Переубедить Славку он все равно бы не смог: в спорах тот побеждал практически всегда.

— Ты бы хоть врачей предупредил. А то там, в клинике, не представляешь что творится…

— Предупрежу. Только сначала, Макс, сбегай за пиццей. Помнишь, как мы в детстве ее ели после тренировок?

Макс кивнул и побежал вниз по деревянным ступенькам, припоминая детство. Скрипели они тогда точно так же, как и сейчас. Интересно, остались ли кроме них в городе хоть одни скрипящие ступеньки? Или хотя бы просто деревянные? Вряд ли. Вообще с тех пор мир сильно изменился. Никто уже сейчас не бегает за пиццей: автоматический вертолетик доставит вам ее через три минуты после заказа. Наверняка, если сейчас поднять голову вверх, то увидишь какой-нибудь вертолетик с бутылкой воды, спешащий к спортсмену… Когда они со Славиком гоняли тут «чижа», о подобном было даже невозможно и подумать… Макс поймал себя на этой мысли и поразился: а ведь и в самом деле изменилось практически все! Исчезли походы по магазинам — теперь пневмодоставка, не стало прогулок — теперь почти везде самодвижущиеся тротуары… Даже лампочек нет — теперь светятся стены и потолок. Будто бы какой-то волшебник взмахнул палочкой — и мир стремительно преобразился. Человек за считаные годы был лишен всех привычных ему бытовых забот: даже лампочки — и те менять не надо. Да и работа у всех стала значительно проще. Макс вспомнил, как рассказывали о своей службе старые полицейские. А сейчас-то и преступности почти не стало. И во всем так. Три часа рабочий день, а одно время даже шли разговоры, что будут вводить, по желанию, пенсию с любого возраста. Но потом почему-то отказались. Кто бы мог подумать об этом еще несколько лет назад?

Славик, однако, видимо, об этом думал. В больницу он и в самом деле возвращаться не стал, а выбрал себе довольно странную профессию — аналитика будущего. Называлось это — «Футурология», а Славка, соответственно, стал футурологом. Аналитик должен был предугадывать дальнейшее развитие общества и техники и вносить коррективы в различные современные проекты. Например, если бы эта профессия существовала лет 50 назад, то аналитики легко бы могли предсказать увеличение количества автомобилей, значит, дороги бы стали строить более широкими, и сегодня мы были бы избавлены от пробок. Или, например, в каждом бы доме уже в начале проектирования были предусмотрены места для труб пневмодоставки из супермаркетов, крепления для солнечных батарей или замкнутые внутри квартир сети разводок под мощные сменные аккумуляторы. Макс помнил, как все это начиналось лет десять назад: тяжелый угловатый ящик мог питать квартиру лет десять. Сегодня батарейка размером с палец стояла у него в каждой комнате, а последний раз он менял какую-нибудь… Наверное, с полгода назад, на кухне. Отсутствие проводов было чертовски удобно, но переделать всю проводку в квартире под аккумуляторную схему снабжения… Да, это было непросто. Тогда Макс очень сильно пожалел, что в прошлом не было футурологов.

Впрочем, в те времена эта профессия приносила денег не особо много, и общие приятели шутили, что Славик нашел себе отличное хобби, за которое, порою, еще и платят. Но после того как приняли закон, что ни один проект не может быть воплощен без экспертных заключений двух независимых футурологов, Слава в деньгах нуждаться перестал. Более того, через некоторое время он даже стал звездой футурологии, и интервью с ним регулярно появлялись в различных газетах, да и на телевидении он примелькался. Макс, каждый раз видя Славино лицо на экране, качал головой: «Все-таки, приятель, ты добился своего. Добился ее — славы». Дело в том, что Славика на самом деле звали Сергеем, а прозвище «Слава» он получил еще в школьной команде по лапте, потому что всегда постоянно твердил: «Пацаны, нас ждет слава! Мы добьемся славы!».

Возле славкиного подъезда Макс остановился. Невольно он обратил внимание на кружащийся в тупике улочки пустой белый пакет. Кажется, по воле ветра пакет вытворял те же самые пируэты, что и на безлюдной улице сегодняшним злосчастным утром, когда Максим пытался отыскать загадочно пропавшего с крыши противника. Лебедев попытался отогнать неприятные воспоминания, но ощущение дежавю не покидало его и в подъезде. Десятки, если не сотни, раз он видел эти пустые пакеты на ветру, пока их еще не схватил автоматический уборщик. Но теперь Максу стало казаться, что все они как близнецы-братья летают по одной и той же траектории. Или это законы физики? Макс тряхнул головой — ну что за бред!

Дверь у Славы была, как обычно, немного приоткрыта. По комнатам гулял приятный сквознячок, а хозяин квартиры восседал в кресле на балконе:

— О, какие люди! — Он оперся на подоконник и сделал к Лебедеву несколько осторожных шагов. — Опять тебе мозги в клинике промывали, как понимаю, раз заскочил.

— Так точно!

Друзья обнялись.

Квартира Славы слыла местом весьма необычным. Славик коллекционировал дизайнерские вещи начала века. Это было, конечно, забавно. Коллекция начиналась прямо на входе в квартиру. Стену прихожей украшала алюминиевая вешалка, больше похожая на рога двух оленей, сцепившихся во время гона. Хаос алюминиевых трубок и в самом деле скорее походил на взорвавшийся лабораторный аппарат, чем на вешалку. Зал квартиры украшал громадный черный шкаф, весь дизайн которого состоял из квадратных дырок. Вернее, это и были дырки, разделенные черными досками, идущими вертикально и горизонтально. В получившиеся квадратные отверстия, как, видимо, предполагал дизайнер, следовало складывать вещи. Слава, правда, говорил, что слышал где-то, что для этих квадратных отверстий существуют еще и специальные картонные ящики, но поверить в такую извращенную фантазию дизайнера было уже совсем сложно.

Даже диван выглядел вполне себе образчиком маразма предыдущих десятилетий. На чуть обструганных досках лежала груда белых, жутко марких подушек. Сидеть, так как подушки постоянно съезжали, было неудобно, а учитывая еще и то, что стирать подушки приходилось чуть ли не каждую неделю, фанатизм Славика в коллекционировании заслуживал высшего балла.

— Спасибо, Слава, за камеру, очень пригодилась, — Лебедев поставил небольшой кожаный кофр с медным лейблом производителя на стол. Вчера — как чувствовал, что утром времени на сборы не будет, и засунул его в багажник машины.

— Рад, — мотнул головой Слава. — Извини, что сам не мог на свадьбе быть. Дернули просто в последний момент. А работа у меня такая, как понимаешь, клиенту отказывать нельзя. Аналитиков развелось, словно голубей на помойке. Ну что, камера хорошо летает?

— Да летают-то они сегодня все еще хорошо, — Макс сел на диван с белыми подушками. — Мы уже немного видео посмотрели, что получилось. У твоей, конечно, главный плюс — что она рубит психологическую фишку и снимает всех людей понемногу. А то когда сделали эту идиотскую систему, реагирующую на активность, типа, «где веселье, там и мы», это, конечно, жестко было. У меня один коллега на свадьбе такую использовал, так из четырех часов съемки 3:20 — всякие пьяные танцы и прочее, когда кто-то перебрал и руками машет. Не камера, а папарацци какой-то. Свадьба как свадьба была, обычная. А видео смотришь — чисто оргия!

— Да, эти роботы сейчас чудовищно быстро обучаются, — согласился Слава. — Кстати, поздравляю! Жена у тебя и в самом деле красавица! Как отметили-то?

— Жаль, тебя не было. Ну как… Нормально. Все как обычно. Свадьба — она и есть свадьба. Даже драки не было…

— Откуда же там драке взяться, если кругом одни полицейские?!

— Ну не скажи… Это как раз фактор риска.

Славка захохотал искренне и открыто как ребенок. Макс, глядя на него, потеплел душой, удивительно, но с годами люди теряют способность смеяться. Даже если и хохочут, то уже не так, как раньше: смеются не потому, что им весело, а потому что они знают, что должно быть весело. Мало кто в зрелом возрасте смеется искренне. Разве что в одиночестве, за книгой или фильмом. А вот Славка сохранил эту способность: если ему было весело, он открыто хохотал, даже когда это, порою, было не к месту. Вот такое вот мальчишество.

— Слушай, по лицу твоему вижу — по делу пришел. — Слава вдруг стал серьезным. — Стряслось чего?

Лебедев уставился в окно:

— Даже не знаю, как сказать… Понимаешь, я сегодня лично видел убитого.

— Убитого?! — охнул Славка. — Реально? Это же, — как его, — сенсация! Я думал, что уже вообще никого не убивают!

Макс поморщился:

— Вообще-то не убивают. Девять лет никого не убивали. Но это, знаешь ли, несколько странная история. В двух словах не получится.

— Так мы же не торопимся… Или это секретно?

— Да нет. Короче, представь. Квартира, которой не существует в базе данных. Вызов от абонента, отсутствующего в Единой Системе Электронных Оповещений. Приезжаю. Посредине комнаты к крюку на потолке подвешен труп со следами пыток. Убийца появляется из темноты, бьет меня в голову, я пытаюсь закатать в ответку, но выходит плохо. Небольшая погоня по крышам — и злоумышленник исчезает в рассветных сумерках. Возвращаюсь — а трупа нет. Более того: такое ощущение, что в этой квартире вообще ничего не происходило. То есть тихо, чистенько, никаких луж крови.