Азбука «Аквариума». Камертон русского рока - Павел Владимирович Сурков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Состав собрался что надо – был представлен практически весь цвет питерского рока: Вячеслав Бутусов, Максим Леонидов, Александр Васильев, Настя Полева и Егор Белкин – все знакомые и приятели БГ влились в «Террариум» и принесли туда свои фантазии и новые идеи. Никаких границ для творчества не было. Чего стоит, например, использование в песне «Моллой пришел» звуков, издаваемых самыми настоящими каннибалами – в руки БГ попала пленка с записью каннибальского быта, и вот эти шумы были использованы на записи.
Был на альбоме и стопроцентный хит-сингл, хотя принадлежал он не перу БГ. Песня «Гибралтар/Лабрадор», музыку к которой написал Бутусов, вошла в звуковую дорожку фильма Алексея Балабанова «Брат-2» и прочно прописалась на волнах радиоэфира. Собственно, пребывает там и до сих пор к вящей радости ее авторов. А на второй стороне сингла оказался отменный рок-н-ролл «Зоя и Соня», музыку к которому написал Максим Леонидов (а БГ записал вторую вокальную партию).
Впоследствии проект «Террариум» снова вернется. Виртуальная группа запишет еще одну пластинку под названием «3=8» (среди приглашенных гостей на альбоме оказался, например, замечательный композитор Антон Батагов, сделавший из «Скажи мне» маленькую ораторию), но тут повод для перезапуска проекта будет более чем серьезный – Джордж заболел, и на лечение понадобились деньги. Но для музыкантов лучший способ собрать эти деньги – записать очередную пластинку: проект получился благотворительным, и здоровью Джорджа была оказана существенная подмога, а это, пожалуй, наилучшее приложение средств поклонников.
Однажды мой аккаунт в социальной сети «ВКонтакте» взломала какая-то сволочь и начала от моего имени клянчить деньги у богатого списка моих виртуальных друзей (Джордж в этом списке тоже был). Программа-робот по выманиванию денежных средств у населения начинала с массовой рассылки сообщения: «Хэллоу! Как делишки?» – в результате многие, слава богу, поняли, что я взломан (о чем мне сообщили). Джордж же вступил с роботом в переписку и вогнал его в клинч одним ответом: «Да как-то, знаешь, по-разному». Видимо, на такой вариант ответа робот не рассчитывал и Джорджу прекратил писать сам. Так что перед магической силой строк Джорджа, как видите, сдаются даже бездушные роботы.
Джордж и сегодня – одна из самых влиятельных фигур в питерском роке: он по-прежнему пишет стихи, и в них присутствует все та же прекрасная хипповская наивность, тонкий юмор и милый абсурд. Впрочем, в этом абсурде есть и невероятно точные образы: «Всем остальным дадим по роже – ведь жизнь и смерть одно и то же» – лучше, пожалуй, и не скажешь.
И сам БГ признает ценность просто наличия Джорджа в жизни «Åквариума»: «Только в Петербурге есть Джордж – человек, с которым мы когда-то основали „Åквариум“, только здесь он иногда пишет тексты неизмеримой принадлежности и неизвестной глубины, и только здесь на его слова может быть написана музыка».
Дюша
Все воспоминания об Андрее Романове, он же просто Дюша, сводятся к одному-единственному определению, невероятно точному и безмерно полному – «он был светлый человек». Простота в общении, удивительная доброта, мягкость характера, но при этом целеустремленность и талант – все сочеталось в этом человеке.
В «Åквариуме» – наряду с Гребенщиковым, Гаккелем (см.), Фаном (см.) и Джорджем (см.) – Дюша принадлежал к числу безусловных отцов-основателей. С Борисом они были знакомы по андеграундной тусовке, Дюша играл в одной из питерских групп на клавишных, но в «Åквариуме», куда его, ничтоже сумняшеся, переманил Гребенщиков, ему предстояло сменить инструмент. БГ впоследствии выскажется об этом событии довольно метафорично: «Изначально Дюша был пианистом. Но так как пианино сложно таскать с собой, когда ездишь автостопом по Прибалтике в поисках несуществующих фестивалей, он выучился играть на флейте».
Дюша искренне и истово исповедует все то, что делают Борис и Джордж. В 1574 году они знакомятся с режиссером Эриком Горошевским, который пытается создать вместе с «Åквариумом» самый настоящий театр – с декорациями и репертуаром. Базируется театр на факультете прикладной математики, где учится Гребенщиков, но после премьеры спектакля по пьесе Джорджа «Метаморфозы положительного героя» театр с факультета вышвыривают вместе с аквариумовской аппаратурой.
С Горошевским происходит разрыв – у Бориса умирает отец, и сам БГ тяжело заболевает, а, выздоровев, решает, что музыка в его жизни значит несколько больше, чем театр. Горошевский обругал только что записанный «Åквариумом» альбом «Притчи графа Диффузора» и велел Дюше сосредоточиться только на театре (даже дал ему сыграть корнелевского Сида), при этом у Дюши действительно получалось выступать в актерском амплуа. Настолько, что вся группа на некоторое время даже хотела вернуться в театр. Спасли их от этого две вещи: во-первых, Горошевский требовал от Гаккеля сыграть одну из ролей в голом виде, а во-вторых, театр в очередной раз потерял место базирования – репетировать попросту было негде. Так что Дюша остался в «Åквариуме» – раз и навсегда.
Дюша спасет БГ еще раз. Когда после фестиваля в Тбилиси (см.) он останется без работы, то именно Дюша, работавший бригадиром сторожей, предложит Борису кинуть трудовую книжку к нему в бригаду: «Раз в неделю будешь куда-то ходить на двенадцать часов и ничего там не делать, как и все мы». «Поколение дворников и сторожей», впоследствии воспетое лучшими представителями этого же поколения, набирало силы.
Он покинет «Åквариум» после «Равноденствия», чтобы потом снова выйти на сцену на юбилейных концертах в честь двадцатипятилетия группы. В то время у Дюши уже была своя собственная группа под названием «Трилистник». Ну а чувство юмора – тоже весьма тонкое и специфическое – он не терял никогда. Чего стоит, например, его знаменитая шутка: «Я коллекционирую газеты, в которых еще не пишут об „Åквариуме“» (говорилось это в годы, когда об «Åквариуме» писали, мягко говоря, не очень много).
Дюша – отрастивший огромную бороду и похожий на эдакого хипповского Деда Мороза (его видно в балабановском фильме «Брат», где он мило всех привечает на рок-н-ролльном питерском сейшене), застенчиво глядящий из-под неизменных очков, тонкий и интеллигентный – лучше всего раскрылся в собственной книге воспоминаний об
