Времена года - Мила Лейт

Как же так получилось? Почему у неё никогда не находилось времени для себя? Она вдруг ни с того ни с сего снова подумала, что так и не попробовала устриц, а потом – по цепочке – стала вспоминать всё остальное, что так и откладывалось на потом, «когда будет время», – а когда же оно, наконец, будет? И она никогда не была в Париже… при чём тут Париж?! А при том, что она не может даже пару часов найти, чтобы встретиться с человеком, а муж при этом занимается своими делами… То есть, получается, пока она готовит-моет-убирает, занимается их ребёнком, он пьёт пиво, или плывёт по дорожке, или… или встречается с женщинами?..

Марте стало не по себе. Что за ерунда? Если она сама ищет лазейку, чтобы встретиться с другим мужчиной, то это не значит, что и муж использовал время, официально отведённое, например, на спорт, на встречи с другими женщинами! Но… почему нет?

Она убрала руки с клавиатуры, откинулась в кресле. Она подозревает мужа в неверности? Нет, она никогда даже не задумывалась об этом – для неё самой других мужчин все эти годы не существовало; да и, насколько она помнила, оснований не доверять Борису у неё не было. Хотя, если захотеть, скрыть связи на стороне совсем несложно… Ох, ну почему она об этом думает? Или ей обидно? – да, вот именно: ей ужасно обидно, что за девять лет у неё не нашлось времени для того, чтобы сделать что-то для своего развития или совершенствования, потому что она тратила все эти, и без того крошечные, кусочки на то, чтобы дать возможность мужу заниматься тем, что нравится ему. А он даже не подумал предложить ей хоть раз подменить её, чтобы она могла заняться чем-то для себя, а не для них!..

Горькая волна обиды и разочарования подступила комом к горлу. На ум вдруг пришёл обрывок выражения «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»[1], – и кто это сказал?..

– Марта, что с тобой? – услышала она обеспокоенный голос Ани.

Она подняла глаза – словно вынырнула из забытья:

– Ничего, всё нормально… Что-то голова разболелась, – она потёрла пальцами виски. – Не обращай внимания.

– Может, дать тебе таблетку? У меня есть?.. – И после отрицательного покачивания Марты головой: – Я пойду, налью чаю – тебе принести? И лимон есть. Не хочешь? Ну смотри… – Аня вышла.

Некоторое время Марта сидела неподвижно; потом решительно достала визитку художника и набрала его номер.

8

– А вот и папа пришёл! – Марта услышала, как муж вошёл в квартиру, бросил на пол спортивную сумку, – это был день спортзала, – стал раздеваться. Они с Мишей возились в детской. Вообще-то, ему уже пора было спать, но мальчик хотел дождаться отца, чтобы обнять его перед сном и пожелать спокойной ночи. Борис вошёл в комнату с видом человека, довольного прошедшим днём, своей жизнью и самим собой.

– Что-то ты совсем поздно сегодня! – Марта и сама почувствовала, как в её словах прозвучало недовольство. – Миша не захотел ложиться, пока ты не придёшь.

– Ну мы немного посидели с ребятами в кафе в спортзале… ужинать не буду. – Борис переключил внимание на сына: – Как дела, мой разбойник?

– Что ж, тогда, может быть, для разнообразия ты его и уложишь?

Борис удивлённо повернулся к жене:

– Но… мне нужно принять душ… А почему ты не можешь уложить его?

У Марты перехватило дыхание. Она даже не сразу нашлась, что ответить – такой наглостью вдруг показалось ей поведение мужа – а потом вдруг разом выпалила:

– Потому что ты весь вечер занимался собой! Спорт, друзья, кафе, теперь вот – душ, а я весь вечер занималась домом и ребёнком и, можешь себе представить, тоже хочу в душ! А ещё я тоже хочу иметь возможность заниматься спортом, собой, сесть почитать книжку, наконец! Мы оба работаем, и я тоже устаю и точно также иногда хочу не нестись домой сломя голову, а посидеть с подружкой в кафе, или поплавать в бассейне, или просто пройтись! И Миша – точно такой же твой сын, как и мой!

Даже появись сейчас на пороге их квартиры президент страны с официальным визитом, это не произвело бы большего эффекта. Борис ещё никогда не слышал от жены ничего подобного, и Марта видела, как он поражён. В первую минуту после её тирады он оцепенел; потом хотел что-то сказать, но видимо, никак не мог сообразить, что происходит, и что в таком случае от него требуется, и поэтому лишь продолжал смотреть на жену в молчаливом недоумении.

– Так вот, – продолжила она после паузы, – я пошла в ванную, а ты уложишь Мишу спать. И, пожалуйста, научись это делать, поскольку со следующей недели я тоже хожу в спортзал!

И она вышла, не дожидаясь ответа. Борис услышал, как она зашла в ванную и включила воду.

Спустя час, когда Марта пила на кухне чай, вошёл муж. Обида по-прежнему кипела в ней и, несмотря на то, что они чуть ли не впервые в жизни поссорились, вины своей она не чувствовала и была полна решимости отстаивать свои права, так что, увидев Бориса, вся как будто внутренне сгруппировалась, готовясь к продолжению перепалки. К её удивлению, муж молча сел рядом, обнял её за плечи, притянул к себе, потом провел ладонью по волосам. Раньше подобное вызывало у Марты чувство покоя и защищённости, сейчас же она в недоумении обнаружила, что поведение Бориса лишь раздражает её. «Обращается со мной, как с ребёнком, – подумала она. – Не хватало только, чтобы сказал что-то вроде “ну всё, всё, пошумела – и хватит”».

– Дорогая моя, – произнёс Борис ласково, – я знаю, ты устала, и я в этом отчасти виноват. Конечно, я не имею ничего против того, чтобы ты тоже занималась собой. Что ж, ты сама знаешь, что семья и ребёнок – это бывает тяжело. Ты у меня такая молодец. Лучше всех, правда! Ты столько делаешь для нас… если бы не ты, ничего бы не было.

Возмущение снова начало тихо закипать в душе у Марты, но она молчала. Бесплатная домработница и няня, вот кто она ему! Она забыла, как раньше ей и самой нравилось готовить каждый день что-то новое, чтобы порадовать мужа, с какой нежностью гладила она его рубашки, как не жалела сил, чтобы сделать дом таким, куда Борис спешил бы каждый день возвращаться, как в лучшее место на земле. Сейчас она видела только, что все её труды воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся, что даже не стоит благодарности. Как нарочно, Борис продолжил:

– Это ведь предназначение женщины – создать уютный дом, где пахнет пирогами и слышен детский смех, а? – Он с улыбкой чуть крепче прижал её к себе. – И знаешь, я думаю, нам уже пора задуматься о втором ребёнке.

О втором ребёнке! О втором ребёнке?! Марта даже вскочила от негодования:

– О, конечно, почему бы тебе не хотеть второго ребёнка – это ведь так просто: сделал дело – гуляй смело, да?! А вся эта проза жизни – мучиться с токсикозом, сцеживать молоко, потому что он не хочет грудь, а она болит, и того и гляди – начнётся воспаление; вставать по ночам, а днём не находить времени, чтобы хотя бы зубы почистить, потому что надо кормить, купать, укладывать, менять пелёнки – это уже забота жены, правда? И при этом никто не отменял готовку, уборку и всё остальное – то, что ты называешь «создавать уютный дом»! А пока я буду разрываться между плитой и горшками, ты по-прежнему будешь ходить в спортзал и пить с друзьями пиво – просто великолепно, не правда ли?!

– Да что на тебя такое нашло сегодня? Что за демагогия? – интонация у него была такая, как если бы он объяснял расшалившемуся ребёнку, что пора успокоиться. – Или, может, мужчина уже стал способен кормить грудью?

– Нет, это ты разводишь демагогию! Я не предлагаю тебе кормить младенца, но почему нельзя помочь по дому – ведь нанять домработницу ты не хочешь!.. Ты хоть раз за девять лет убрал в квартире, приготовил обед или ужин, перемыл посуду? Или, может, ты кормил или купал Мишу, сидел с ним ночью, когда он болеет? В чём заключается для тебя семья – что не надо приходить в пустой дом с пустым холодильником? Или что можно гордо сказать: «Это мой сын»?

– Ну Марта, ну зачем ты так? У моих родителей нас тоже было двое, и мама сама со всем справлялась – а ведь в то время даже подгузников одноразовых не было! А машину стиральную они смогли купить уже только после моего рождения; и, конечно же, не «автомат»… ну что с тобой?!

Марта молчала. Она вдруг поняла, что устала «сама со всем справляться». Что хочет не «справляться», а жить. Хочет, чтобы удовольствие читать сыну на ночь сказку не омрачалось мыслями, что нужно ещё пойти почистить плиту или желанием поскорее самой добраться до постели. Ну как Борис этого не понимает? Неужели вообще все мужчины так рассуждают? Ну что тут ещё объяснять?

Она вдруг словно разом обессилела: пропали и возмущение, и злость, и желание восстановить справедливость. Какая-то безучастность овладела ею; Марта опустилась на стул, уронила голову на руки. Ей больше не хотелось ничего говорить. Борис, увидев, что она успокоилась, мысленно облегчённо вздохнул и снова обнял её. Он не сомневался, что жена просто немного устала, а может, неприятности на работе или гормоны – что ж, бывает. Она всегда была идеальной женой – можно и ей иногда сорваться, с кем не случается. Ничего, всё пройдёт.