Аврелиан - Аарон Дембски-Боуден

Сознание пряталось, но при этом не ощущалось как живое.

Любопытно.

Он углубился дальше, принюхиваясь и выискивая, однако его ищущие прикосновения встречали лишь то же погребенное средоточие упорной пустоты.

Испытывая огорчение от неудачи, Лоргар прекратил свои неуверенные психические прощупывания, свернув восприятие до обычных чувств.

Получилось. Хотя он и проклинал переменчивость своих талантов, но все же ощутил, как нечто внизу зашевелилось, пробираясь кверху. Сущность под песком прокладывала себе путь наверх, ее холодное, словно лед, сознание ищейки пыталось взять след удаляющегося психического прикосновения.

Лоргар инстинктивно отшатнулся, содрогнувшись от рвущегося снизу ощущения отчаяния. Заскрежетав зубами, он отправил мысленный заряд, чтобы отогнать цепкую сущность – в психическом эквиваленте это было все равно, что ударить по пальцам тянущегося к спасительной веревке утопающего человека. Присутствие на мгновение ослабло, собралось с силами и снова потянулось вверх.

Оно прорвалось на поверхность: на разум примарха обрушилось грубое ощущение всплеска холодной ярости, абсолютно лишенной прочих эмоций. Пошатнувшись, Лоргар отступил от фонтана поднимающегося сознания, изо всех сил отводя прочь его неровную энергию. Когда из песка вырвалась рука, у примарха в руках уже был его крозиус.

Закрывая разум от шипящей струи бесформенной психической ненависти, он наблюдал, как из могилы в багряном песке выбирается статуя умирающего божества.

Оно не могло встать. Пытаясь подняться, существо подползло ближе, зарываясь руками в землю в поисках опоры. Но казалось, что оно неспособно стоять. Примарх смотрел, как оно ползет, и не видел на потрескавшейся броне явных повреждений хребта. Длинные космы, ниспадавшие по обе стороны ощерившейся маски смерти, выглядели сотканными из дыма. Подхваченный ветром, он струился прочь, став рабом дыхания бури.

Лоргар медленно и осторожно попятился, его подошвы с хрустом давили прах, а на лице было выражение одного лишь любопытства. Чем бы ни было искалеченное создание, его окружала физически давящая аура источаемого им гнева. Лоргар сделал еще один шаг назад, продолжая пристально наблюдать.

Невзирая на все величие бога-статуи, он явно стал жертвой какого-то сверхъестественного разложения. Вместо некогда вышагивавшей по земле великой сущности теперь ползла пустая оболочка. Прищурив глаза и вглядевшись сквозь ресницы в мерцающие остаточные изображения, Лоргар увидел сгинувшую славу. Существо, закованное в тектоническую броню, с пылающим в глазах белым огнем и сердцем, которое проталкивало магму по костям из неопалимого черного камня. Неистовое явление воплощенной ярости и священного пламени. Лоргар увидел все это сквозь круговерть песка и даже улыбнулся, когда ветер образовал вокруг существа ложное марево – очередной слабый отголосок того, что должно было быть воистину величественным.

Если бы оно могло встать, то превзошло бы ростом дредноут Легионес Астартес. Даже будучи поверженным и разрушенным, это было громадное создание, оставлявшее за собой жалкий след в пыли.

Он практически испытал жалость к этому опустошенному воплощению. Черная кожа потускнела до серого оттенка древесного угля, ее покрывали старые трещины, из которых в бурю сочился дым. Лава-кровь высохла, превратившись в медленно текущую тлеющую грязь. Корка струпьев отмечала следы крови, которая остыла и засохла, покинув тело. На том месте, где некогда пылали колдовским огнем глаза, теперь незряче и свирепо кривились пустые глазницы.

— Я Лоргар, — сообщил он ползущему божеству. – Семнадцатый сын Императора Людей.

Бог оскалил черные зубы и серые десны, пытаясь закричать. Но с ощерившихся губ сорвался только пепел, посыпавшийся на песок под подбородком, а психический толчок неудавшегося вопля бессильно ударился о защищенный разум Лоргара.

Оно подползло ближе. Два пальца сломались о почву. С обрубков потекла застывающая магма, которая чернела по мере высыхания.

— Я знаю, что ты меня слышишь, – примарх продолжал говорить спокойно. Крозиус пылал энергией, на шипастом навершии в безумном танце искрились молнии. – Но не можешь ответить, не так ли?

Он снова шагнул назад. В ответ статуя бога издала еще один безмолвный рев.

— Вижу, что не можешь, — улыбка примарха померкла. – У тебя ничего не осталось, только эта тупая боль неутолимой ненависти. Это почти что трагично.

Лоргар.

Ингефель? Он потянулся к голосу демона. Ингефель? Я нашел… нечто. Отголосок. Призрак. Я положу конец его страданиям.

Это Аватар Каэла Менша Кхайне.

Лоргар почти что пожал плечами. Мне это имя ни о чем не говорит.

Бог войны сломанных душ. Ты потревожил сердце города, принеся тепло жизни в это холодное место.

В ответ он издал психический эквивалент фырканья. Чем бы оно ни было, сейчас оно умирает. И умирало давно, погребенное под этой ядовитой почвой.

Как скажешь. Пауза. Ощущение веселья. Лоргар. Сзади.

Примарх отвернулся от ползущего бога и оказался перед выходящими из песчаной бури стройными фигурами. Он не мог разглядеть деталей, это были лишь силуэты в шторме, которые скользили навстречу, сжимая в руках изогнутые клинки.

Дюжина, две дюжины, все они призраками приближались к нему. Ни один не издавал теплого отклика живого сознания.

— Мон-кей, – прошептал ветер. – Ша`эйл, Ша`эйл, Ша`эйл.

Он знал это слово. Ша`эйл. Ад. Место абсолютного зла.

Лоргар разорвал каждую из фигур на части сфокусированными проекциями психической силы. Потребовалось всего лишь мгновение концентрации. На месте их развоплощения замерцало марево, и примарх рассмеялся, поняв, что тратил силы на миражи.

Снизу донесся тяжелый скрежещущий стон. Лоргар обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как статуя божества наконец поднялась на колени и извлекла из красного песка древний треснувший клинок. Выдыхая пепел сквозь стиснутые зубы, она с кашлем произнесла свои первые слова.

— Суин Даэллэ, — прорычал увядший бог. Клинок в его руках — в большей степени опора, чем оружие – начал испускать потоки нездорового черного дыма, но не вспыхнул огнем.

Лоргар бдительно следил за дрожащим существом. Суин Даэллэ, обратился он к своему далекому проводнику. Эти слова мне незнакомы.

Стенающий Рок. Так называется клинок, который он держит в руках.

Лоргар наблюдал, как Аватар снова упал, рухнув на четвереньки. Мне почти что жаль его.

Он знал, что демон позади него обретает форму, складываясь из ветра, однако не испытывал желания поворачиваться к нему навстречу.

Тебе не следует его жалеть, Лоргар. В этом заключен урок.

Примарх был уверен, что так и есть, но его мало заботили подобные неизящные поучения. Кожа Аватара трескалась и отшелушивалась на сочленениях статуи.

— Я покончу с этим, — произнес он вслух.

Как пожелаешь, донеслись в ответ слова Ингефеля.

Лоргар шагнул вперед, ощущая в руках тяжесть булавы.

Запомни этот миг, Лоргар. Запомни то, что есть, и то, что оно означает.

Он приблизился к оседающей статуе и высоко поднял крозиус, выглядя в точности как палач.

Трескающаяся рука Аватара ухватилась за бронированный наголенник. Отломился еще один палец.

— Я прекращу горе твоего невежества, — произнес Лоргар и позволил оружию обрушиться вниз.

Один взмах. Удар по затылку.

Грохот железа о камень. Шипение подхваченной ветром пыли. Треск гальки по герметичному керамиту.

В этом урок.

Контур из черного пепла отмечал очертания могилы бога на красной почве.

Лоргар. Ты видишь это?

Лоргар повернулся к демону. С челюстей Ингефеля капала прозрачная слюна, которая почему-то не замерзала на сильном холоде.

Видишь? спросило создание, не мигая. Божественная сущность может быть столь же невежественной, заблудшей и слепой, как и любой жалкий смертный. В своем упорстве они также могут быть упрямы и представлять собой серьезную угрозу истине. Взгляни на уничтоженного тобой призрака – отголосок религии, которая давным-давно потерпела крах. Теперь его нет, и этот мир может исцелиться, лишившись порчи ложной и невежественной веры. Ты видишь?

Его раздражение вырвалось из решетки вокса хриплым ворчанием.

— Ты задавал этот вопрос моему сыну, Аргел Талу. Я не нуждаюсь в столь прямолинейных наставлениях. Да, Ингефель. Я вижу.

Даже бог может умереть, Лоргар.

Он снова рассмеялся.

— Изящество тебе вредит, да?