Скрытое сердце - Мелани Харлоу

Те песни что-то для меня значили. В них я прятала свою боль, делилась своей радостью, мечтала о самом сокровенном.

Я хотела, чтобы голос той девочки снова зазвучал.

Тропинка закончилась у реки или ручья, и, хотя я вся взмокла от жары, вода выглядела подозрительно зелёной и пугающей. В голове всплыли образы скользкой серой крысиной змеи, и я решила не рисковать. Купание отменяется. Развернувшись, я направилась обратно.

На обратном пути в голову вдруг пришла идея песни. Она была ещё не до конца оформившейся — всего лишь обрывки строк, размер три четверти и несколько аккордов, которые я раньше не использовала.

Я так взволнованно этим загорелась, что даже не стала вытирать пот, а сразу схватила гитару и лист бумаги. Набросала кое-какие заметки, а потом записала себя, пробуя новые аккорды и ритм. Это ещё было далеко от совершенства, но, когда я прослушала запись, мне понравилось. Хорошее начало.

Живот громко заурчал, напоминая, что я не ела почти восемь часов. К счастью, у меня было достаточно припасов — то, что я взяла из дома, плюс свежие овощи с фермерского прилавка. Этого вполне хватало, чтобы приготовить себе простую, но вкусную пасту. Даже бутылка вина нашлась. Завтра я съезжу в город и куплю всё необходимое.

Даже в душе я продолжала обдумывать текст, и пока смывала кондиционер с волос, мне вдруг пришли в голову идеальные строчки.

В панике, боясь их забыть, я выскочила из душа и, абсолютно голая, бросилась в гостиную.

И именно в этот момент обнаружила в своей гостиной бородатого громилу.

Глава 3

Ксандер

Девушка обладала впечатляющим голосом.

Она закричала так громко, что можно было подумать, будто я на неё с топором кинулся. (Кстати, я умею метать топоры, если что.)

Кроме того, у неё было чертовски горячее тело с шикарными формами, а длинные мокрые волосы облепили голую кожу, как лианы. Как только я успел сообразить, я развернулся и поднял руки, чтобы она не решила, будто я собираюсь причинить ей вред.

Но пронзительный визг не прекращался. Она рванула обратно в ванную и с грохотом захлопнула дверь.

А потом — тишина.

Если не считать того, что у меня в ушах звенело.

Я нерешительно повернулся и окликнул её.

— Келли Джо Салливан?

— Уходи!

— Меня зовут Ксандер Бакли, я…

— Я знаю, кто ты! Телохранитель! И я тебя уже уволила, так что вали отсюда!

Я подошёл ближе к двери, чтобы не пришлось кричать:

— Я не могу этого сделать.

Келли, в отличие от меня, продолжала орать:

— Почему?!

— Я дал обещание твоему брату.

— Какое ещё обещание?

— Что не уйду, как бы сильно ты ни старалась меня выпроводить.

— Чёрт бы его побрал, — пробормотала она, а потом громче: — Сколько он тебе платит, чтобы ты тут ошивался? Я заплачу вдвое больше, если уберёшься!

— Он мне не платит.

— Тогда какого чёрта ты здесь?

— Потому что я перед ним в долгу. — Я сделал паузу. — Точнее, я обязан ему жизнью.

Несколько секунд молчания.

— Что?

— Шесть лет назад он спас мне жизнь в Афганистане, и я ждал возможности вернуть долг.

Дверь ванной с грохотом распахнулась. На голове у неё была намотан тюрбан из белого полотенца, второе полотенце плотно прижато к телу скрещёнными на груди руками, словно её конечности окаменели. Без макияжа она оказалась ещё красивее. Рыжие ресницы, россыпь веснушек на носу и щеках — как корица на взбитых сливках.

— Ну так вот, я не являюсь этой возможностью, — заявила она, вздёрнув подбородок. — Так что марш отсюда и жди следующей. — Она указала на входную дверь коротким, уверенным жестом. Ногти коротко подстрижены, без лака.

Я выдохнул и покачал головой.

— Боюсь, не могу.

— Тогда я вызываю полицию, — заявила она с видом королевы, уверенной в своей власти.

— Как? В этом доме нет телефона, а твой ты оставила вон там, на диване. — Я кивнул назад. — Если бы я действительно представлял опасность, у тебя были бы серьёзные проблемы.

Её изумрудные глаза вспыхнули гневом.

— Это незаконное проникновение!

— Я ничего не ломал, — спокойно возразил я. — Дверь была не заперта, все окна открыты. У тебя тут защита на нуле.

Она плотно сжала губы и глубоко вздохнула.

— Факт остаётся фактом. Я не хочу, чтобы ты здесь был.

— А вот тебе ещё один факт. — Я скрестил руки на груди. — Я не уйду.

Мы молча стояли друг против друга секунд двадцать. Никто не хотел уступать.

Наконец, она покачала головой:

— Не верится, что мой брат мог так со мной поступить.

— Что, попытался обеспечить твою безопасность?

— Нет! Подсунул мне на отдых здоровенного, лохматого придурка!

— Я не придурок, — сказал я. — И не такой уж и лохматый. А если бы ты дала мне шанс, то, думаю, я бы тебе понравился. — Я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, едва уловимо добавив огонька. — Обычно людям нравится.

Она закатила глаза.

— Слушай, я ценю твоё желание отблагодарить моего брата, но он преувеличивает. Я же не Тейлор Свифт, мне не нужна охрана.

— А я ценю, что ты не хочешь, чтобы я был рядом, но я дал слово твоему брату и собираюсь его сдержать.

— То, что мой брат тебе доверяет, не значит, что доверяю я! — Она топнула босой ногой. — Я сейчас в зоне тотального недоверия!

— Я слышал про проблемы с твоей бывшей охраной. И что один из них пытается засудить тебя. Это ещё одна причина, по которой тебе нужна защита.

— Дело не только в этом! Я устала от того, что меня всё время подталкивают, заставляют и не считаются с моими чувствами! — Она так завелась, что полотенце чуть не соскользнуло, и ей пришлось удерживать его обеими руками.

Я поднял ладони вверх.

— Я здесь не для того, чтобы тобой командовать.

— Ха! Одно твоё присутствие — это гигантское татуированное напоминание, что я не могу распоряжаться собственной жизнью!

— Жаль это слышать. Но ближайшие две недели ты застряла со мной.

Она глубоко вдохнула и сменила тактику.

— Тогда тебе придётся ночевать в машине, потому что тут только одна кровать.

— А диван?

— Исключено. Здесь слишком тесно.

— А ванная?

— Нет. Ищи дерево.

Я пожал плечами, почти уверенный, что она блефует.

— И не вздумай подглядывать в окна. Не шпионь за мной.

— Я не шпион, Келли.

— Всё равно. Ради моего брата я попытаюсь терпеть твоё присутствие в качестве своего рода сторожевой собаки, — сказала она, давая понять, что это совсем не комплимент. — Но