Сентиментальные сказки для взрослых - Николай Викторович Колесников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что здесь происходит, Семен?
– Да вот, вора поймал, господин Живописцев, – ответил придурок, у которого, оказывается, было своё имя. Одновременно он сдернул шапочку с головы Наташи.
– Наташа? Вы? Что Вы здесь делаете? – в голосе Живописцева послышалось неподдельное удивление.
– Известно, что. Ворует барышня, – это, конечно же, пояснил Семён.
– Подожди, Семён. Наташа, расскажите, что происходит?
Что же, всё можно потерять кроме чести и … гордости.
– Я вам не Наташа. И скажите своему идиоту, чтобы оставил меня в покое.
– Семён, оставь девушку и можешь идти отсюда.
– Но, господин Живописцев? Вдруг она маньячка какая-нибудь, а мы её даже не обыскали. Давайте, я хотя бы обыщу её.
Наташа в ужасе буквально вжалась в стену.
– Свободен, Семён. Иди вон, – сорвался Живописцев на крик, но быстро взял себя в руки.
– Наташа, простите, Наталия Александровна, объясните, наконец, что здесь произошло?
– Что произошло? – Наташа отчаянно шевелила извилинами, кажется еще немного, и они задымились бы. «А что если….?»
– Вы спрашиваете, что произошло? Я прихожу к Вам в дом, двери не заперты, а этот плохо воспитанный молодой человек, не знаю, кем он тут приходится, нападает на бедную девушку.
– Господин Живописцев. Врёт она, какой такой визит. Ночь на дворе. Давайте, всё-таки позвоним в полицию. – Видимо Семён, опасаясь за жизнь хозяина, ушел недалеко. А, скорее всего, просто подслушивал за дверью.
– Никуда мы звонить не будем. Сами разберёмся. Продолжайте, Наталия Александровна. Итак, что привело вас в мой дом?
«Эх! Была, не была. Главное не останавливаться и нападать первой.»
– Во-первых, я хочу сделать Вам официальное заявление. Если Вы не уничтожите свою так называемую «Мадонну», то я … Я … – «Господи, ну что бы еще тут придумать?» – Я … подам на Вас в суд!
Живописцев некоторой время молчал, оторопело глядя на Наташу.
– В суд? Но почему?
– Потому что, … на этой картине Вы, … на этой картине изображена я. А я своего согласия на это не давала. И, вообще, ваша мазня оскорбительна для меня. «Боже мой, что я несу».
Живописцев заметно покраснел, потом побледнел, затем подошёл к стене и снял картину. Вновь взорвалась сигнализация. Вбежал Семён.
– Отключи сигнализацию, Семён, – голосом Живописцева можно было резать металл.
Семён принялся что-то крутить в коробочке на стене.
– Итак, Наталия Александровна, Вы требуете, чтобы я уничтожил эту картину. Хорошо.
И, прежде чем Наташа успела вымолвить хотя бы одно слово, он подошел к столу и с размаху ударил картиной об угол. Мгновение, и угол стола показался в разорванном полотне. Сзади раздался какой-то глухой стук, от которого слегка завибрировал пол. Девушка оглянулась. Бедный Семён. На его глазах хозяин уничтожил миллион долларов. Его психика не выдержала. Бедняга упал и потерял сознание.
– Теперь – второе, Наталия Александровна.
– Что? Какое второе? – надо признаться, что и Наташа была слегка ошарашена поступком Живописцева. Не так часто на твоих глазах уничтожают произведение искусства, которое критики оценили в миллион долларов.
– Картину я должен был уничтожить «во-первых», а что я должен сделать во-вторых?
Наталия постепенно приходила в себя. «Эх, раз пошел такой расклад…»
– А, во-вторых, я хотела предложить вам купить у меня мой загородный дом и мастерскую, которую мне недавно подарил отец. Вы, я слышала, ищите себе жилье за городом?
– Да, и не только жилье, но и мастерскую. Мой олигарх предупредил меня, что не будет больше продлевать аренду на этот особняк. Но почему Вы продаете? Вы так гордились своим домом, столько рассказывали нам всем о нем. Даже мне он стал дорогим и близким. Заочно разумеется.
– Вот и прекрасно. Берите. И поверьте, если бы не срочные обстоятельства, я ни за что бы не продала его.
– Да, обстоятельства. У Вас, я слышал, тяжело заболела мать, и у отца какие-то неприятности.
– А вот это не Ваше дело. Так Вы берете или нет? Деньги мне нужны немедленно, потому я и не торгуюсь. Итак, сто тысяч.
– Да, да, конечно.
Живописцев подошел к какому-то ящику, открыл его, достал деньги.
– Вот, пожалуйста, ровно сто тысяч. Пересчитывать будете? Берите, бумаги оформим потом.
И он протянул ей СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ!!!
«Похоже, что тюрьма от меня недалеко ушла. Успокаивает одно, что за мошенничество дают вроде бы меньше, чем за грабеж.» Однако Наташа со спокойным лицом положила деньги в сумочку и направилась к выходу.
– Наталия Александровна! Может, Вы позволите, я провожу Вас. Всё-таки сумма значительная.
– Не беспокойтесь, спасибо. А, впрочем, вызовите мне такси… до Орешкино.
Сцена 12. Финал
Раннее утро. Орешкино. Сад при местной больнице. На лавочке сидел Александр Иванович. Он ждал кого-то или чего-то. Чуда? Этого мы не знаем.
«Итак, я полный лузер. Но это, всего лишь констатация факта, открытие местного значения. Самое главное, где взять деньги? Сто тысяч долларов! Если бы нашёлся покупатель, то я, не задумываясь, заложил бы ему свою собственную жизнь. Все свои дни, оставшиеся мне здесь, на Земле, я сейчас отдал бы за эти деньги. Зачем мне жить без Нади, без Надежды. Самое главное, что у нас есть – это близкие люди, которые любят нас, и которых любим мы. А все остальное не имеет значения. Хотя, нет, вот деньги, оказывается, тоже нужны. Что же мне делать? Бросить всё и уйти «в никуда», но кто будет расхлебывать эту кашу, которую я заварил. Будь проклят этот цветок и его смертоносная красота, которая принесла в наш дом одни несчастья».
Вдруг он увидел, как по тропинке больничного парка идет Наталия с сумкой на плече. Она подошла к лавке, села к отцу и достала из сумки толстую пачку денег.
– Вот, папа, здесь ровно сто тысяч долларов. Иди, отдай Иван Ивановичу, пусть покупает свой прибор.
– Откуда это?
– Откуда? Я продала свою мастерскую.
– Но он же, этот дом и пристройка, они же стоят всего лишь 100 тысяч наших российских рублей.
– Папа, помолчи. Вот деньги, иди к доктору.
– Скажи, хотя бы, кому ты продала свой дом.
– Кому продала? Живописцеву!!
В этот самый момент к дому подъехала шикарная машина, из которой вышел спортивного вида молодой человек.
– Ой, папа, это он, – сказала Наталия и прижалась к отцу: «Видно тюрьма мне на роду написана. Хорошо хоть срок теперь будет поменьше, все же не ограбление».
Однако, молодой человек сделал совершенно непонятные на её взгляд вещи: он достал огромный букет цветов и направился прямо к ней. И вид у него при этом был совсем не агрессивный. «А может быть, еще поборемся?»
– Как вы нашли меня, Живописцев?
– Я же заказывал Вам такси. Простите, Наталия Александровна. И вы простите, Александр Иванович, но я всё знал: и про болезнь
