Эшелоны власти. Любовь по-черкесски - Ирина Резцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да-да, правильно мыслишь, Меретуков. Там где-то след кукловода. Пистолет-то пропал, если я не ошибаюсь.
– Ты хочешь сказать, что я смогу выйти на того, кто убил Дауровых?
– Именно!
– И твой депутат как-то замешан в этом?
– Ну, это я не утверждаю. Скорее всего, нет, Салим. А, может, и да… Кто его знает…
– Ты-то его и должен знать, по логике вещей, – предположил следователь.
– В том-то и дело. Я знаю этого депутата лишь поверхностно. Меня попросили ему помочь.
– Ну, хорошо. Допустим, где-то путается убийца Дауровых. Но, как мне его поймать здесь, в Майкопе?
– Во-первых, полное спокойствие, – улыбнулся Рустам. – Во-вторых, ты знаешь, на кого зарегистрирован пистолет. В-третьих, я предлагаю тебе поехать со мной в Москву. Так сказать, разобраться на месте.
– Ты с ума сошел, Рустам?! Как я поеду?!
– Оформи командировку, это же формальность. Тем более, ты ведешь дело…
– Эх, если бы все было так просто… Завтра я с тобой не поеду. Это точно. – Следователь что-то прикидывал в уме. – А вот четвертого – пятого я смогу отчитаться насчет Москвы.
– То есть, четвертого или пятого ты сможешь вылететь в Москву? – с надеждой уточнил Рустам Псеунов.
– Не уверен. Если подпишет мой начальник, завизирует начальник моего начальника и если не будет нареканий, то, в лучшем случае, я смогу прилететь шестого.
– Ладно, как скажешь… Ну, у меня все, Салим. Спасибо, что выслушал и помогаешь.
– Выпьешь?
– Чего?
– Ну, Псеунов, Новый год все-таки… Давай выпьем вина…
– Ты сегодня гостеприимный, Салим, – растерялся Рустам.
– Ну, конечно, ты же не забывай о нашем обычае про трехдневное гостеприимство, – подмигнул ему следователь.
– Ну да, и про наручники, – пошутил Рустам.
– Да ладно тебе, – рассмеялся Салим. – Погоди, я сейчас принесу вина и бутербродов сюда. Дети уже спят.
Салиму не нужно было оправдываться, так как Рустам знал, что коллега живет вместе с женой и двумя детьми в однокомнатной квартире и ни на что в жизни не жаловался.
Салим Меретуков был вредным, но вполне добродушным парнем, на плечах которого лежал груз преступлений, смешанных с традициями и совестью. Порой ему было сложно смотреть в глаза матери, которая просила помочь сыну, чья вина была наглядна и очевидна. Салиму приходилось варьировать между законом и моральным долгом, между обязанностями и адыгскими традициями, призывающими защищать своего.
Кто-то на него обижался, кто-то был ему благодарен, но никто не догадывался, что тот, от которого зависела судьба его сына, брата, дяди, отца – ютится в крохотной однокомнатной квартире.
12
Проснувшись около одиннадцати утра, Белла Темиргоева почувствовала себя, как не «своей тарелке».
Осмотрев чужую казенную комнату из наборной, хотя и роскошной, мебели, она заметила рядом с собой глубоко спящего мужа. Должно быть, количество выпитого подействовало, и Тагиру было сложно пробудиться. Белла подумала, что она замужем за братом. Даже не родным, а двоюродным. И вообще троюродным. Это, когда ты общаешься с родственником, но душевной близости между вами нет. Да и общаетесь вы только тогда, когда случайно встретитесь в городе. Сколько таких братьев у девушки? Великое множество. Вот таким очередным родственником был для Беллы ее собственный муж, который, с одной стороны, признавал своей женой, но не видел ее своей женщиной.
Белла медленно встала, натянула на себя белый шелковый халат и вышла из спальни в гостиную. В просторной комнате было светло. Солнце ослепляло бежевую с золотистой вышивкой мебель. Подойдя к большому зеркалу с позолоченной рамой, молодая женщина посмотрела на свое отражение. Ей было противно в этом браке, в котором все шло к тупику.
На минуту Белла представила, как через год у них с Тагиром появится ребенок, и на этом их супружеские отношения закончатся. Каждый будет жить своей собственной жизнью. Может быть, со временем появится второй ребенок, но, в чем Белла была абсолютно уверена, так это в будущих изменах мужа.
«Правда, что его держит? Ни чувств, ни заинтересованности во мне…”, – женщина прислонилась к зеркалу, чтобы разглядеть лучше свое лицо. Ее длинные черные волосы коснулись лакированной поверхности коричневого комода. Заметив это, Белла сделала полшага назад и подумала о том, что хотела бы выпить чашечку кофе.
«Хм, ну что, жена столичного чиновника, вместо щелям ты сейчас будешь пить кофе с песочным печеньем из топленого молока… Как бы ты ни хотела выйти замуж за адыга и жить в своем черкесском доме, судьба тебя увела далеко-далеко. Это тебе наказание за скептическое отношение к адыгам из диаспоры, дорогая».
Сварив кофе, Белла подумала, что в их браке с Тагиром надо что-то предпринимать. Либо уходить, либо держаться за мужа. Но… Выбор сделать было слишком сложно. Уходить было глупо, спустя всего месяц замужества, а держаться – не за кого.
«Интересно, как поступали другие черкесские жены, которые жили много лет назад? Что они выбирали? Выбирали ли они вообще? – Белла поудобнее устроилась на подоконнике с чашкой кофе и блюдцем с печеньем. – Выбирать им не приходилось… Они принимали мужа таким, какой он есть и мирились с этим… А может… Может, мне также поступить? Принять все, как есть? Принять мужа, который спит ко мне спиной?»
Белле стало обидно до слез, и главное здание МГУ, на которое выходили окна их квартиры, поплыло в слезах.
«Нет…, я так не хочу… Ну, за что? За что мне такое?… Ну, почему меня нельзя полюбить?»
Белла подумала, что лучше будет, если она уйдет от мужа. Она уже представила, как соберет свои вещи, оставит записку Тагиру и вернется в Майкоп. Там у нее остались родители, друзья и, может быть, работа.
Потом на ум пришла мысль о том, что все ее друзья и родственники будут спрашивать о Тагире, о том, почему она ушла от мужа. Пойдут слухи, сплетни, осуждение. Устроить свою судьбу будет во второй раз сложно. Белла понимала, что черкесские мужчины с опаской рассматривают разведенных женщин.
«Интересно, Тагир даст мне развод? Он захочет со мной развестись?»
И тут Беллу осенило, что развод-то она как раз не получит, ведь если они с Тагиром расстанутся, то автоматически Тагир выйдет из профильного комитета Государственной Думы, а там… он покинет свой пост. А все почему? Потому что ей, Белле, так захотелось.
«Наверное, я себе все придумала, и у нас с Тагиром еще есть шанс? Может, все черкесские женщины, которые жили давно, выстраивали отношения с мужьями? А я, как капризная девчонка, уже пакую чемодан?»
Белла не заметила, как на глазах высохли слезы и вновь вид из окна на здание МГУ стал четким.
«Но хочет ли этого Тагир? Ведь он не смотрит на меня, как на женщину и даже не пытается… А ночью и вовсе меня назвал Мерем… Совсем очевидно, что он меня не любит. Какой позор… Меня не любит муж… Стоит ли пытаться налаживать отношения с мужем, который не любит? Неужели черкесские женщины соглашались на это?! Да и вряд ли у них была нелюбовь к мужу, который забрал ее из дома! Выбирали не только ее, но и она сама!»
В душе снова заныло. Стало тяжело дышать. Белла почувствовала безысходность. Закрыв лицо руками, она уже приготовилась лить слезы, как на холодильнике зазвонил мобильный телефон.
– Беллочка, доброе утро! – мягко проговорила Нина Александровна Зубатова.
– Доброе утро, Нина Александровна! Рада вас слышать! С Новым годом!
– Я вот, о чем подумала… Сегодня такая прекрасная погода. Если вы не против, то мы могли бы прогуляться в центре Москвы.
– Замечательная идея, – хотя Белле сильно не хотелось куда-либо ехать. – Когда вы хотите?
– Как насчет, сегодняшнего вечера? Я знаю, одно симпатичное место, где мы могли бы выпить кофе.
– Прекрасно.
– Ну вот, и договорились. Я попрошу Геннадия Михайловича прислать за нами служебную машину. Будьте готовы к шести.
Отключив телефон, Белла задумалась.
«Нина Александровна… никогда ни в чем не нуждалась. Их брак с Геннадием Николаевичем считается крепким. Есть сын… Но он ее не уважает… Она не ушла… Может…»
Забыв про кофе, Белла неосторожно толкнула его на пол, чтобы прислониться к подоконнику. Чашка покатилась на пол и упала на ногу Беллы, обжигая ее нежную кожу и снова доведя до слез.
13
– Если бы мы в свое свадебное путешествие отправились втроем, я бы на тебя обиделась, – пробурчала Нармин, пристегивая ремень безопасности.
– Ну, Нармин, золотце мое, – миролюбиво начал Заур. – Рустам с нами летит по делу. На нем будет лежать основной «груз». Между прочим, от него зависит, как долго мы будем в Москве.
– Ты ему звонил ночью? – Нармин уже увлеклась допросом.
– Да, – хитро улыбнулся Заур. – И еще парочке симпатичных черкешенок.
– Заур, Заур, я прошу тебя… Не делай мне больно…
