Кот на дереве - Геннадий Прашкевич

Кроме специальной Комиссии (футурологи, социологи, психологи, медики, демографы, дизайнеры, фантасты), писателями, естественно, занимался я.

Илья Петров (новгородский) сразу сказал: в эксперименте он, конечно, примет участие, но он вовсе не думает, что мы и впрямь побываем в будущем мире. Более того, он готов спорить, что мир 2081 года, а мы планировали именно этот год, окажется гораздо более похожим на наш, чем, скажем, двадцатые годы нашего века походят на восьмидесятые.

"По-вашему, мы мало меняемся?"

Новгородец покачал головой.

"К сожалению."

"А спутники Земли? Я имею в виду искусственные. А путешествия на Луну? А обживаемый океан? А Большой Компьютер? А МВ, наконец?"

Петров вздохнул.

"О прогрессе Человечества следует судить по поведению людей в общественном транспорте."

Совсем другое мучило моего друга.

"Если ты прав, - сказал он мне, - если мы впрямь посетим Будущее, то, возможно, я смогу наконец, как говорил ой незабвенный друг Уильям Сароян, написать Библию."

Я покачал головой.

Вряд ли, считал я, мимолетный визит в Будущее и поверхностный (он не может быть иным) взгляд на него одарит нас откровениями. Удивит - да, поразит - да, но откровения...

Что, например, почерпнул бы человек двадцатых годов нашего столетия, найди он на своем столе газету из восьмидесятых?

"Бамако. По сообщениям из Уагадугу декретом главы государства, председателя Национального Совета революции Буркина-Фассо, распущено правительство этой небольшой державы..."

"Рим. В итальянском городе Эриче открылся международный семинар ученых-физиков, посвященный проблемам мира и предотвращения ядерной войны..."

"Женева. В женевском Дворце наций открылась международная встреча правительственных организаций по палестинскому вопросу..."

"Варшава. В польском городе Магнушев состоялась массовая манифестация, посвященная сорокалетию боев на западном берегу Вислы..."

Что поймет в этих сообщениях человек, не переживший вторую мировую войну? Что подумает он о государстве Буркина-Фассо? Как воспримет сам термин - ядерная угроза? Какого мнения станет придерживаться, рассматривая палестинский вопрос?

Нет, я не думал, что, побывав в Будущем, мой друг напишет Библию, но я был уверен, что в Будущем мы все же, несмотря на сомнения новгородца, побываем.

К сожалению, прочесть греческую повесть Ильи Петрова (новгородского) я не успел. Я могу судить о ней только косвенно. Догадываюсь: ее герой, каким бы он ни был вначале (герой, понятно, как и его прототип Эдик Пугаев, путешествовал по Греческому архипелагу), непременно должен был спасти свою душу. Если даже он начал свой путь с мелких спекуляций, увидев лазурные бухты Крита, увидев величественные руины Микен, побродив в тенистой Долине бабочек, густо наполненной нежной дымкой веков, он не мог, конечно, не переродиться, и в родную Березовку он, опять же, привез не иностранные шмотки с этикетками модных фирм, а толстые цветные монографии по истории античного искусства, чтобы долгими летними вечерами на полянке перед деревянным клубом под сытое мычание коров с наслаждением рассказывать оторопевшим землякам об Афродите, Геракле, о первых олимпийцах, о славных битвах и великих крушениях, не забыв и о паскудном Минотавре, немножко похожем на племенного быка.

Я уверен, необыкновенный талант рыжебородого новгородца заставил бы читателей поверить в такое перерождение, и я радовался бы вместе с этими читателями.

Как иначе?

Переродился же человек!

Однако совсем иначе подошел к тому же прототипу мой новосибирский друг.

Верный идеям лаконизма (вспомните Л.Толстого с его знаменитой фразой о доме Облонских, в котором все смешалось, или Д.Вильямсона с его фразой о Солнце, погасшем 4 мая 1999 года), Илья Петров (новосибирский) начал рукопись с емкой фразы: "Эдик Пугаев начинал с деревянной ложки..."

Работая над черновиками, Илья не менял настоящих имен. Это помогало держать в голове жесты, характерные выражения, мимику. Чтобы не исказить суть рукописи, я воспользуюсь тем же приемом.

Итак...

"Эдик Пугаев начинал с деревянной ложки..."

Условно рукопись называлась "Ченч".

Этим словечком в странах Ближнего Востока и Южной Европы называют давным-давно известный натуральный обмен. Отдав деревянную ложку за африканского слона, вы вовсе не совершаете мошенничества. Вы просто производите ченч. Вы просто пользуетесь ситуацией, сложившейся так, что именно в этот момент вашему партнеру нужнее деревянная ложка, а не слон.

Идею ченча Эдик ухватил сразу.

Но Эдик не торопился. Если уж забрался в такую даль, что с палубы не видно не только родной деревни, но даже родных берегов, то этим, конечно, следовало воспользоваться. Не лежать же, как новгородец, в шезлонге, и не бегать вверх-вниз по судну, как новосибирец. Вот ребята с полюса холода были понятны Эдику: рано или поздно в карточной игре кому-то начинает везти.

- Красиво тут, - сказал Эдик, присаживаясь рядом с новгородцем и поглядывая на портовые постройки. - Красиво, а вот не лежит душа.

Судно стояло на рейде Пирея.

- Вон тот домик, - указал Эдик на роскошную виллу, прилепившуюся к зеленому утесу, - он, наверное, принадлежит Онассису. Ему тут, наверное, все принадлежит.

- Нет, эта вилла принадлежит псу грека Пападопулоса, бывшего крупного торговца недвижимостью, - ответил всезнающий новгородец. Он все знал из своих пухлых бедекеров. - Пападопулос, умирая, очень сердился на своих родственников, а потому указал в завещании, что все его имущество должно перейти к любимому псу.

- А что, греческие псы живут долго?

- Не думаю. Однако даже десяток лет такого ожидания может привести в отчаяние самого крепкого грека.

- А что, в Греции не продают собачий яд?

- Не думаю. Однако Пападопулос, умирая, выделил приличную сумму для телохранителей пса. Они, наверное, и сейчас покуривают на террасе.

Эдик присмотрелся, но ничего такого не увидел.

- Дома лучше, - вспомнил он родную Березовку. - У нас никто не посмел бы оставить наследство псу.

- Дома лучше, - подтвердил новгородец.

- Что вы читаете? Это иностранная газета?

- Да, это греческая газета.

- А что в ней пишут?

- Разное... Вот, например... На Кипре, рядом с поселком Эпископи, раскопали руины древнего дома. Когда мы будем на Кипре, вы все внимательно рассмотрите, Эдик. Я на вас полагаюсь. Пишут, там найдены останки людей и лошади. Похоже, дом завалило при землетрясении, случившемся глубокой ночью, не менее чем шестнадцать веков назад.

- А как узнали, что ночью?

- Рядом со скелетом лошади лежал фонарь.

- Зачем лошади фонарь? - удивился Эдик.

Новгородец не ответил. Он уже привык к образу мышления Эдика. Он спросил: