Восход тьмы - Милен Сарто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Безвременье создало перед огневиком дверь. Было странно смотреть, как среди пространства из тысячи сияющих нитей стоит лишь кусок дерева. Огневик обошел дверь со всех сторон, не понимая, куда же она может привести.
– Чудовище! Порченный! Убийца! – услышал он женский голос за дверью, из которой в его пространство проникал только небольшой лучик света. Май подошел ближе к замочной скважине. Даже через маленькую щелочку он чувствовал жар, слышал злобный хохот людей, что там находились.
«Я не хочу это видеть… Не хочу знать, что ждет там… Отпусти меня! Пожалуйста, я просто хочу уйти!»
Пространство без времени почувствовало настроение Мая и с силой закинуло огневика в прошлое.
Огонек пылал. Темнота окружала его очень долго. Огонек еле держался, чтобы не потухнуть. Запах затхлости, плесени и земли стал привычным. Единственный клочок света, который был в этом месте – это маленькая щелочка над головой. Май постоянно слышал чужие шаги и голоса. Нередко ему в глаза падала пыль после того, как сверху проезжала очередная повозка. Топот копыт, лошадиное дерьмо и запах мочи заставлял глаза слезиться. Каждый раз Май сдерживал рвотные позывы: желудок ныл без еды.
Бледные могильные черви подползали к огневику, проверяя, не готов ли он стать их обедом. Снова и снова.
Несколько циллениев Май, чье лицо было закрыто железной маской, просидел под землей. Он мог лишь встать на колени, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к свежему воздуху. Руки были скованы железными наручниками. Звук цепей и шагов стали для Мая мелодией, которая должна была напомнить ему, кто он есть: монстр, чудовище, выродок.
Безвременье отбросило его в другую сторону. Май несколько раз кувыркнулся в воздухе и упал. Непрошеные слезы от воспоминаний защипали глаза.
Рядом с мальчиком к столбам были привязаны истерзанные люди. Старые и молодые. Мужчины и женщины. Их внешний вид несколько отличался от толпы: все они были увешаны маленькими черепами животных, зубами, перьями и когтями. Одну из девушек украшало необычное ожерелье из засушенных глаз. Все эти люди плакали и истекали кровью, моля о пощаде.
– Пощадите… – попросила одна из женщин.
– Закрой пасть, богохульница! – гаркнула на нее женщина, кинув в молодую девушку тухлый помидор и попав ей в лицо. Красный сок потек по щекам.
Ближе всех к костру стоял старик с длинной бородой в черном разодранном одеянии. Старейшина. В одной из жилистых рук он держал факел.
– О великий Столикий Бог! Мы приносим тебе в жертву этих осквернителей! – прокричал старейшина. Набрав побольше слюны во рту, он со всей силы плюнул в сторону столбов, где стояли истерзанные. – Пусть же Богиня Смерти примет их в свои Объятия, освободив от грехов! Пусть же Бог Земли впитает в себя их пепел, дабы пережить еще одну Зиму! Столикий Бог, мы отдаем тебе эти грешные души, очистив их огнем! – Старик поднял факел над головой. Толпа людей вокруг стала хором кричать:
– Сжечь, сжечь, сжечь!
Истошные крики осквернителей веры разносились по всей округе. Они завизжали, когда языки пламени лизнули их кожу. Волосы грешников загорелись ярким костром. Черты лица пошли пузыриться волдырями, люди начали истекать кровью.
– Да очистит ваши грешные души пламя Столикого Бога! Пусть изгонит из ваших членов всю грязь, принесенную из-за большой воды!
Что-то ударило Мая в грудь, выбив оттуда весь воздух. В этот раз Безвременье не стало скоплением сияющих нитей. Вокруг появилась Пустошь – другая ипостась светлого мира. Здесь не было ничего. Лишь иногда пробирались странные отвратительные сущности, видя которых, Май не мог описать всего их уродства. Бесформенные создания парили в пространстве, как призраки. Правда, сейчас в пространстве Пустоши находился лишь один Май. И голос шептал ему злобно на ухо:
– Не притворяйся героем, ведь ты прекрасно знаешь, где тебе место! Ты никого не спасешь! Лишь погубишь! – раздавался женский голос, который было слышно со всех сторон.
Закрыв голову руками, Май присел на колени, пытаясь спрятаться от гнева чудовища. Кричащая сущность вылетела на него из стены. Ее облик был безобразен: худое, вытянутое лицо, глаза, полные ненависти, длинные, изогнутые под неправильными углами руки и ноги. Сущность была похожа на женщину-паука, который натянул человеческую кожу. С ужасающим криком она полетела на юношу, вытянув перед собой когтистые лапы.
– А-а-а-а! – кричал он от страха, прикрывая уши руками. Свет залил пространство. Неизвестно откуда вылетели драконы. Они с яростью накинулись на паучиху, обжигая ее белым пламенем. Мая трясло от страха и ужаса. Он лишь по звукам мог догадываться о происходящей схватке. Сердце замирало, когда драконы кричали от боли. По щекам Мая потекли слезы. А потом наступила тишина.
Разжав руки, Май стал оглядываться вокруг. Сердце быстро билось в груди. Он понял, что сидит на полу своей комнаты в холодном поту. Май посмотрел на трясущиеся руки, которыми касался Драконьего цветка, – на них появились небольшие ожоги, но тут же исчезли, стоило Маю моргнуть.
Он медленно поднялся с пола и почувствовал, как все его тело дрожит, точно только что он переплыл огромное Археланово море. Чтобы как-то успокоить трясущиеся руки, Май сжал кулаки и скрестил их на груди.
От холодного пота намокла его ночная рубаха. Он снял футболку – обнажив тело, полное шрамов, с одним большим ожогом в районе сердца. Надев на себя теплую одежду, Май вышел из комнаты и направился по коридору.
Глава 3. Жертва для Богини Море
В Церере великое множество религий, но чаще всего преобладает Первобожие. Церрерийцы поклоняются Первым Богам – тем, кто создал королевство из камня, огня, воды и воздуха. Но никто не говорит вслух о том, что в Церере есть еще одна вера, пришедшая из Диких Земель – норафитство. Эта религия соединяет в себе несколько мифологий, где главной является мысль, что Бог столик и весьма кровожаден.
НАСТОЯЩЕЕ.
Континент Диссарпил. Под куполом.
Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 135.
Несмотря на безоблачный день, ночью Багряный мыс окутала буря. Как и всегда. Несмолкаемый ветер вместе с косым дождем пытались проникнуть внутрь дома. Обсидиан раздраженно придвинул оконный засов, и комната погрузилась во тьму. Но буря все равно заставляла старый дом скрипеть и дрожать при каждом порыве ветра.
Диссарпил славился своими постоянными дождями, туманами и бесконечными ветрами. Обсидиан ненавидел здешнюю погоду всем сердцем: ему не хватало солнечных лучей и тепла. Его
