Разрушение и Искупление (ЛП) - Мов Бьянка

Она вытащила пакет с кровью и сделала шаг ко мне, наблюдая за моей реакцией, но прежде чем она смогла двинуться дальше, я уже была на другой стороне комнаты, плотно прижавшись спиной к стене, надеясь, что она проглотит меня и выплюнет подальше.

— Не подходи ко мне с этим дерьмом, — прошипела я. Она приподняла бровь.

— Одной благодарности было бы достаточно. Мне пришлось уговорить медсестру дать мне двойную порцию. — Искушение было сильным. Мои клыки заныли, и я почувствовала, как в глазах потемнело от голода. Но я не могла вот так предать прежнего Эйвери.

— Эйвери, тебе нужно выпить, иначе ты высохнешь и станешь непредсказуемой. Ты бы взбесилась. — Я просто упрямо покачала головой.

— Нет. — Она прищелкнула языком.

— Ты думаешь, что можешь все исправить, отказавшись принять то, кем ты стала? — В ее тоне появилось что-то серьезное, что-то непреклонное. — Неправильно. Ты вампир, и твои протесты этого не изменят, так что смирись с этим, прежде чем убьешь каждого человека в радиусе 100 миль.

Ее резкие слова попали в самую точку. Лейла безжалостно показала мне, что может случиться, если я сделаю одно неверное движение. Но я не могла дать ей того, чего она требовала. Нет, я этого не хотела. Поэтому я закрыла глаза и помолилась, чтобы она изгнала этот яд.

— Должна ли я сначала прижать тебя к себе и насильно заталкивать это тебе в глотку, пока ты не поймешь, что так будет лучше для тебя? — Мои глаза резко распахнулись, и незнакомая ярость разлилась по моему телу. Ее угроза пробудила во мне инстинкт, которого я сама не знала.

Это было почти так, как если бы она атаковала вампира во мне, как если бы она бросила мне вызов. Она понимающе приподняла бровь.

— Наши чувства другие, они усиливаются. Мы более жестко реагируем на угрозы и ненавидим более беспощадно. Мы также любим еще сильнее в ответ. Но если мы не пьем, тогда наши чувства могут взять верх, они могут управлять нами. Особенно плохие. Твое тело отреагировало на мою угрозу, хотя ты и знаешь, что я никогда бы не заставила тебя что-либо делать. Представь, на что это было бы похоже, если бы я была незнакомцем, который слишком много болтает. — Я бы напала на тебя, мысленно ответила я.

Тем не менее, я не предприняла никаких попыток отодвинуться от стены, и Лейла в конце концов капитулировала.

— Я оставлю это здесь, и ты сможешь решить, когда пить. Но не отнимай у меня слишком много времени. Скоро начнутся твои занятия, и тебе понадобятся все силы в мире. Коридоры полны смертных. — Она положила пакет с кровью на кровать и достала кое-что из моей одежды из спортивной сумки.

Я затаила дыхание, но это не помогло. К моему ужасу, соблазнительный запах проник глубоко в мое нутро и соблазнил меня в сладкие объятья ада.

Моя подруга наконец вышла из комнаты, ее губы были плотно сжаты, а я закрыла лицо руками.

Я не знала, как долго я стояла там, закрыв глаза и сосредоточившись на своем сердцебиении, но постепенно давление в голове и жжение в горле стали невыносимыми. Либо я выпью кровь и приму свою судьбу и свое новое тело, либо спущу ее в унитаз и рискую сойти с ума.

С мучительным вздохом я выбрала более глупый второй вариант. Я не могла заставить себя выпить это, не могла просто сдаться.

Я не хотела быть упрямой, но в тот день, когда меня убили, у меня отняли право выбора, и если бы во мне осталась хотя бы маленькая искорка бунта, я бы приняла это. По крайней мере, у меня все еще был выбор сказать «нет», поэтому я выпрямила спину и быстро схватила сумку.

Чувствовать кровь так близко к своему телу было почти невыносимо. Всего один глоток, сказал дьявольский, мягкий голос внутри меня. Нет. Пожалуйста, он настаивал дальше, но я не обратила на это внимания. Вместо этого я бросилась в ванную, разорвала пакет и вылила бордовую жидкость в унитаз, где она окрасила блестящий фарфор в красный цвет.

Запах окутывал каждый уголок покоев, обволакивал каждую пылинку и задерживался там, чтобы мучить меня.

Глупая, глупая девчонка, снова прошептал голос, прежде чем замолчать.

А потом я осталась одна.

7

Я очутилась в глубинах жалкого подземелья, затхлый запах разложения застилал мои чувства. Темнота поглотила меня, не оставив ничего, кроме звона цепей, эхом отражающегося от каменных стен. И тут я услышала это — звук плача. Это был скорбный крик, который затронул струны моего сердца и притянул меня к нему, как магнит.

Я мало что могла разглядеть, но смогла разглядеть фигуру девушки с грязными волосами, кожей в синяках и крови. Она была закована в странные железные кандалы, пленница в своей собственной шкуре. Я чувствовала, как ее страдание отзывается во мне, и мне страстно хотелось облегчить ее боль, смахнуть слезы, которые рекой текли из ее глаз.

Я сделала шаг ближе, и знакомые черты ее лица поразили меня, как удар молнии. Я видела ее раньше, но где? Ее слезы лились бесконечным каскадом, ее печаль была ощутима. Мне страстно хотелось протянуть к ней руку, предложить ей утешение в этом мрачном и пустынном месте.

Ее глаза встретились с моими, и в этот момент наши души соединились. Нас связывало нечто древнее, общее понимание боли и страданий. В ее умоляющем взгляде я увидела отражение самой себя, потерянной и одинокой.

Возможно, я и не знала ее имени, но я знала, что никогда ее не забуду. Девушка в кандалах, с таким знакомым и в то же время таким далеким лицом.

— Найди охотников, — прошептала она хриплым и грубым голосом. А потом я проснулась.

Я проснулась вся в поту, мое сердце бешено колотилось в груди. Этот сон все еще был свеж в моей памяти, преследуя меня своими яркими образами. Я не могла избавиться от чувства неловкости, которое не покидало меня, как тяжелый туман, который отказывался рассеиваться.

Я встала с кровати и, спотыкаясь, побрела в ванную, все еще дезориентированная после сна. Я включила душ и встала под теплые струи, позволяя воде смыть пот и смущение. Шампунь пах клубникой, а пар делал ванную туманной и сюрреалистичной.

Я до крови отскребла кожу, чувствуя необходимость избавиться от остаточного ощущения сна. В ванной все еще чувствовался слабый запах крови — призрачное напоминание о сюрпризе Лейлы. Я не могла не задаться вопросом, что это значит, почему мое подсознание вызвало в воображении такой кошмар.

В конце концов, я вышла из душа и надела школьную форму, надеясь, что знакомство успокоит меня. Накрахмаленная белая рубашка колюче касалась моей кожи, но клетчатая юбка была приятной.

Ожидая Лейлу, я пыталась стряхнуть с себя давнее чувство страха. Я не могла отделаться от ощущения, что что-то не так, как будто не хватает какого-то кусочка головоломки. Но я не могла понять, что это было.

Сидя на краю своей кровати, я с ужасом думала о том, чтобы выйти навстречу предстоящему дню. Как у нового вампира, от страха не совладать с собой и причинить боль тому, кого я люблю, у меня по спине пробежали мурашки, и я почувствовала, как болезненно удлиняются мои клыки. Пытаться сдержать страх было все равно что пытаться сдержать цунами голыми руками — невозможно.

Что меня тоже беспокоило, так это сама мысль о том, что наши пути пересекутся с Флавианом, парнем, который свернул мне шею, как будто это была самая естественная вещь в мире. Мне стало интересно, убил ли Александр его за то, что он сделал, но я покачала головой, чтобы прогнать эту мысль. Конечно, он бы этого не сделал.

Я спросила себя, что бы я сделала, если бы столкнулась с монстром. Стала бы я убивать его? Пытать его? Или я была бы трусихой, которая прячется в своей комнате? Беспокойство нарастало во мне, и я делала глубокие вдохи, пытаясь успокоиться.

Но мысли об Александре вскоре затуманили мой разум, и я почувствовала, как во мне нарастает гнев. Я не хотела его видеть, только не после тех обидных слов, которые он мне сказал. Его голос все еще звенел у меня в ушах, а его жестокие слова резали, как нож. Я не знала, как вести себя с ним или как выкинуть его из головы. Он был похож на инфицированную рану, и я не знала, как ее очистить.