Пилот - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты где был? – появился в дверном проеме приятель.
– Да так, прогулялся по окрестностям, окунулся пару раз, – пожал плечами Мартемьян.
– А я тут переезжаю, – пояснил будущий механик, ничуть не огорченный тем, что его не позвали. – Поможешь?
– Нет, брат. Я тебе уже говорил, что не следует здесь все захламлять. Так что сам. К тому же я тоже переезжаю.
– В каком смысле?!
– Не пугайся так, в соседнюю комнату. Не хочу мешать твоим занятиям и музицированию.
– Так, значит? – растерялся Ким.
– Ну а что здесь такого? – попытался успокоить приятеля Март, но было поздно, потому что тот уже обиделся.
– Конечно, – забухтел тот. – Негоже таким важным господам в одной комнате со всякими проживать. Ты у нас кто? Колычев. С Романовыми в родстве! А мы так – хренота из-под ногтей. Какие уж мы вам товарищи…
– Вить, ты случайно ночью с кровати не падал? – участливо поинтересовался никак не ожидавший подобного Мартемьян.
Он с позиции своего тридцатилетнего опыта посмотрел на Кима по-новому, отстраненно. И понял, что парень задерган, переутомлен, узкие карие глаза покраснели, волосы давно не стрижены и не мыты – торчат в разные стороны, как у героев какого-нибудь рисованного аниме мульта. Витька словно еще больше похудел и заметно вытянулся. До метра восьмидесяти трех Марта ему, конечно, было еще далеко, но для корейца он был парнем довольно рослым.
Разве что одежда, за которой следила приходящая прислуга, оставалась свежей и то только потому, что Зимин дал распоряжение ежедневно изымать грязное, класть Киму новый комплект и чистить легкие туфли.
– Никуда я не падал, – продолжал бурчать кореец. – И так на самом дне… Понимаешь, я тут на птичьих правах. Вот ты – понятно. И потомок Андрея Кобылы – боярина самого Ивана Калиты и Симеона Гордого. У тебя и дар мощнейший, и энколпион родовой от матери, стало быть, и она не из простых. И деньги. И Зимин – твой дядя. А я? Так – прицепом, словно репей к хвосту лошадиному пристал и еду на халяву…
– Ага. Кобыльему… – постарался отшутиться Март, усиленно размышляя и подыскивая правильные слова.
– Вот-вот. Ты благороден, вежлив, шутишь к месту, сказочных красоток в танцах вертишь, как хочешь. А я? Зачем вообще я нужен? Знаешь, каково это, когда тебе походя говорят, мол, ты никто. Вот я и решил, что надо учиться и быстрее начинать самому зарабатывать. Чтобы себя содержать. Потому и рву жилы на учебе. Хочу сделать свой автомат на конкурс, там премия серьезная полагается.
– И кто же тебе такие глубокие мысли высказал? Молчишь? Ладно. Тогда так. Дураков не слушай.
– Ну а в чем я не прав?
– Да во всем! Ты мне не просто друг, ты мне брат! Больше чем брат. Если бы не ты, меня уже в живых не было! Мы с тобой через такое прошли, а ты мне сейчас какую-то дичь рассказываешь!
– Тогда почему ты съезжаешь?!
– Опять двадцать пять! Ну, пойми же наконец, выросли мы с тобой. И нам каждому нужно свое личное пространство. В конце концов, вдруг ты или я захотим привести девушку…
– Какую девушку? – подозрительно прищурился Витька, отчего приобрел еще более комический вид. – Надю?
– Это вряд ли, – усмехнулся Март, прекрасно помнивший предостережение Зимина.
– Правда? – облегченно выдохнул Витька и расплылся в идиотской улыбке.
– Погоди-погоди, ты что, влюбился? – изумился Колычев.
– Нет, что ты, – сразу же пошел в отказ любвеобильный сын корейского народа. – Просто она такая… такая…
– Все понятно, – вздохнул Март. – Доктор, мы его теряем! Ладно, давай помогу, что ли, с твоим барахлом. А то ты такими темпами за неделю не управишься.
– А у тебя с ней точно ничего не было? – на всякий случай поинтересовался Ким.
– Зуб даю!
Увидев, как расцвел Ким, Март еще накинул позитива.
– То, что всерьез хочешь учиться и зарабатывать – очень хорошо. Я только «за». Но меру знать надо. И вот еще что. Оцени преимущества нового расклада. Теперь можешь хоть всю ночь свет жечь. Вещи раскладывать, как тебе удобно. Это вроде как твой мир. Отдельный и собственный. А общим у нас балкон останется, будем там вечерами сидеть, пить пив… кхм… лимонад и разговаривать.
Присев на кресло, почти машинально протянул руку к большому радиоприемнику, стоящему на комоде. Крутнув ручку настроек, он с неким отстраненным удивлением услышал знакомый голос мисс Аннабель. Увеличив громкость, с интересом прислушался. В памяти сразу появился яркий образ рыжеволосой журналистки.
«Еще одна Ли на мою голову… – хмыкнул мысленно Колычев. – Ну, послушаем, что она нам вещает на своей волне».
– Витька, слышь, тут наша знакомая с Би-Би-Си говорит.
– Мне только что стало достоверно известно, что буквально два часа назад погиб командующий военно-воздушными силами Китайской республики Сун Цзевунг – старший брат всесильной мадам Чан – жены генералиссимуса Чан Кайши. Подробности. Подрыв мощного фугаса произошел во время проведения секретного совещания с руководителями флота. По нашим сведениям, его должен был посетить и сам мистер Чан[6]. Но, по счастливой для него случайности, глава Китая не смог приехать. Можно констатировать, что все руководство военно-воздушных сил Китая обезглавлено. Удачный и сильный ход Токио. Обстоятельства пока не ясны, но по сообщениям с места трагедии охрана обеспечивалась на высоком уровне, долина надежно прикрыта ПВО и ни один воздушный корабль не пересекал ее рубежей. Вероятно, имеет место предательство или работа внедренного агента? Возможно, вскоре мы это узнаем. Оставайтесь с нами, чтобы не пропустить самые горячие новости. С вами была ваша Аннабель.
Марта эта новость изрядно встряхнула, напомнив, что не только неведомый ему китайский функционер являлся целью для диверсии, но и он сам – такой молодой, нарядный и, главное, талантливый.
– Аннабель не перестает выдавать инсайды, раскрывать тайны и оглашать откровения. Профи, чего скажешь…
– Это да, она крутая, – согласился с другом Витька.
– Но как они это умудрились устроить? – задумчиво протянул Март.
– Японцы? – уточнил на всякий случай Ким.
– Ага. Такое впечатление, что у них там то ли ящик Пандоры, то ли меленка Сампо…[7] Одним словом – сказки, магия и полный разрыв шаблона. То и дело выдают новые загадки.
– Да, опять враг чего-то придумал, – не без досады на столь
